ты приехал? Не смог стать хорошим слугой? — без удивления сказала Мэй, услышав мои шаги. Вокруг нее крутилось целых четыре заклинания: щит, магическое зрение и ещё два незнакомых мне. Но это было не так важно, ведь сестренка стояла на своих ногах.
— Мэй? — я забыл, что хотел сказать. — А почему…
— Мы с Ясной Мудростью разработали заклинание поддержки, чтобы на ноги приходилось меньше нагрузки. Теперь привыкаю смотреть на мир с новой высоты.
Я рассказал ей свои злоключения, но её ответ был не таким, как я ожидал:
— Поздравляю! — искренне заулыбалась она. — Это отличная новость!
— Поздравляю? Отлично? Мэй, я думал, что…
— Что я пожалею тебя? — Мэй вернулась в комнату, села на подушку и принялась растирать уставшие ноги, даже с учетом магии ей пока было тяжеловато поддерживать себя вертикально. — Все так живут. Мужа или жену всегда выбирают родители или, как в твоём случае, учитель. Этот брак очень выгоден для тебя! Твой тесть пусть из провинции, но всё же чиновник третьего ранга, образованный, со связями. Он сможет продвинуть тебя по карьере. Да и его дочь не уродина, как я поняла. Хотя, возможно, ей поправляли лицо лекари, у знати такое бывает. Кто знает?
Больше всего рад моему возвращению был учитель по начертанию. Как только он узнал, что я вернулся, то вызвал к себе и принялся усиленно обучать, словно выплескивая всю накопившуюся за время отсутствия учеников энергию.
С утра до вечера Мастер печатей вдалбливал в меня новые печати, новые массивы, на время отложив даже свою технику начертания. И мне это нравилось. Запоминая сложные многосоставные элементы, я мог не думать ни о будущем, ни о невесте, ни о собственном бессилии.
Массив, создающий иллюзии. Массив, защищающий только от магии. Массив, что отражает удары, как вода отражает небо. Я хотел бы выучить пополняемые массивы, но Мастер печатей пока не давал их, говорил, что это следующая ступень.
Зато в Ки-изолированной комнате я отрабатывал мгновенное создание всех известных мне массивов. Сейчас в Академии находилось всего четверо или пятеро студентов, включая меня и Мэй, и можно было прийти в любую из этих комнат и заниматься, пока не попросят уйти.
Спал теперь я в баньяновой комнате, а вечерами учился в той, что не пропускает магическое зрение. Я не хотел показывать никому из учителей свои новые умения.
А потом начали возвращаться остальные ученики. Западники вошли на территорию Академии ровным строем, в легких доспехах, их лица потемнели даже на зимнем солнце. Восточники же выглядели как толпа крестьян, в стареньких простых одеждах. За этот месяц они похудели и побледнели, зато радость от возвращения в Академию легко читалась на их лицах.
Последними приехали повозки с нашими богачами в окружении пешей прислуги. Я заметил, что Джиана среди них не было. Ян шел возле чинно восседающей Уко и что-то ей говорил. Со стороны это выглядело, словно дворовый слуга спешно докладывает своей госпоже о каких-то небольших проблемах.
С одной из повозок спрыгнул Тедань и кинулся обнимать меня:
— С тобой всё хорошо? А то Ян сказал, что тебя посадили в тюрьму!
Уж не знаю, что там с Теданем делали, но за такой короткий срок этот парень, и так неплохо смотревшийся в облике богача, стал выглядеть так, словно он родился в знатной семье. Походка, манера держать голову, даже взгляд — всё изменилось. Только его непосредственность никуда не делась. Взял и прокричал на всю Академию о моих злоключениях, а ведь уже никто и не вспоминал о нашем сомнительном прошлом.
— Да, но они во всём разобрались, и теперь мы с тобой больше не преступники, — улыбнулся я другу.
Когда мы втроем сели ужинать, Тедань, уже переодевшийся в обычную одежду, начал рассказывать про свои приключения:
— Теперь я понимаю, почему богатые не обращают внимание на обычных людей. Я же всегда делал всё сам. А в том доме для каждого дела были придуманы слуги. Есть слуга, что утром отворяет ставни, слуга, чтобы помочь одеться, слуга для смены ночного горшка, слуга, который зовёт на обед, слуга, который держит над тобой зонтик, чтобы снег не падал на голову… Сначала я пугался, когда они внезапно появлялись рядом, пытался познакомиться с ними, поговорить, но они пугались ещё сильнее, чем я. Зато когда не обращаешь на них внимания, и им, и тебе становится проще.
Многие вещи происходили сами по себе. Я вставал утром с постели, и рядом оказывался таз с теплой водой. Когда я протягивал руку, в ней само по себе появлялось подогретое полотенце.
Что и говорить! Я вот сейчас переодевался и пять минут стоял, как дурак, с раскинутыми руками, ждал, пока пояс сам по себе развяжется, а ханьфу сам снимется и полетит в сундук, — Тедань изобразил, как это выглядело. — А когда видишь, что разговаривают, смеются, едят и пьют только люди в шелковых одеждах, то только их и принимаешь за настоящих. А все остальные — это лишь тени. Тени без желаний и мыслей. Тени, которые существуют только для того, чтобы выполнять свою работу. Они ведь даже не разговаривали, а только кланялись.
Но знаешь что? Я понял, зачем так нужно. Когда не думаешь о занятиях, заданиях, еде и холоде, голова становится легкой и пустой. И там начинают расти другие мысли. Я вспоминал уроки и вдруг понимал, о чём там говорилось. Выучил много новых иероглифов, начал читать.
Слуги, деньги, поместья, титулы, должности даются не просто так. Народ берет на себя все хлопоты, мелкие дела, пашет и жнёт, сдаёт Ки для того, чтобы чиновник думал только о законах, только о том, чем он может быть полезен для людей.
— Ты сам это придумал? — недоверчиво спросила Мэй.
— Да, — сказал Тедань, и тут же поправил себя, — нет, почти. Сначала я не думал о чём-то таком, но потом в том доме нашел труды Цень Земина, где говорилось о предназначении каждого человека. И когда прочитал, понял, что именно так я и думал, только сказать правильно не мог.
Но ведь на самом деле всё не так. Через две недели в дом приехали знакомые хозяев, как сказал Кун Веймин, чтобы проверить нас на новых людях. Там был и чиновник пятого ранга с женой и детьми, и люди из знатных родов, и еще всякие важные гости. И знаете, о чём они думали?
Мэй рассеянно улыбнулась, глядя на бушующего Теданя, а по моей спине прошли мурашки. Как там говорил Кун Веймин? Эта практика была нужна, чтобы наши простолюдины