Но приступить к трапезе не сложилось – в комнате послышался грохот. Такой, что вздрогнул пол в кухне. Южик бросился на помощь, потому что был абсолютно уверен: упала вовсе не мебель, а их красивая гостья. Только как она смогла столько шуму наделать? С дивана падать невысоко. Да и чего это она с него свалилась? Совсем мозжечок деревом отшибло? Так думал Южик, влетая в их маленькую гостиную.
А едва влетел, застыл на месте.
Армери действительно лежала на полу. Как и стул, на котором полчаса назад сидела бабушка. И самое ужасное, банка со стерильными ватными тампонами, которую Юж так неосмотрительно туда же и поставил, когда бабушка встала, – тоже. А чудовищнее всего в этой картине было то, что банка, конечно же, разбилась, и прекрасная девушка порезалась об осколки. Маленькие круглые капельки крови застыли на ватных шариках, как горошины ужасающей кровавой росы, и размазались по битым стекляшкам. И по рукам девушки. И на полу они были тоже…
Южику стало невыносимо душно и жарко. Вместе с тем приступ вины опалил щёки, и парень едва ли не был готов позорно сбежать, но мужественно вдохнул через стиснутые зубы и присел на колени поднимать их странную, крайне неудачливую гостью.
В этот раз она показалась ему тяжелее.
Очнулась, когда он трясущимися руками перевязывал царапины на её запястье. Делал все, как и бабушка перед этим. Вроде пока получалось.
– Что тебе, парень? – спросила очень вяло и как-то совсем равнодушно. И Южу это совсем не понравилось.
– Вы упали, – коротко обобщил ситуацию чемпион и виновато смутился.
– Наверное, голова закружилась, – так же отстранённо заметила она. – Сотрясение, дрэк бы его подрал, – сказала, будто такое случается с ней дважды в неделю.
«Наверное, это последствия травмы», – подумал Южик, медленно разрезал конец бинта пополам и завязал кривым бантиком.
– А ты отличная сиделка, спасибо, – чуть более живо почти удивилась девушка, кажется, с интересом разглядывая Южика и, очевидно, о чём-то размышляя. – Это что же, – в глазах её мгновенно отразился полнейший ужас, и Армери прошептала: – Кровь?
После чего взгляд её остекленел – она осела прямо на Южика.
И паренёк не понял только одного, почему она свалилась не вбок, а на него, но развить эту мысль был уже совершенно не в силах – гостья мягко прижалась к нему своей удивительной грудью, уронив голову на чемпионское плечо. Южик сглотнул громко, с трудом и зажмурился. Не дыша, очень медленно облокотил хозяйку бесподобного бюста обратно на спинку дивана, глубоко в душе не желая с ней расставаться.
Вот она – ежличеголь, думал Южик, бессовестно не отводя от прекрасного взгляда и даже себя за это немного укоряя. С другой стороны, высокая красивая грудь была без сознания вместе с хозяйкой и возмутиться неуместному поведению парня точно бы не смогла, а он, как и поручила бабушка, присматривает тут.
Так что всё честно.
– Нравится? – услышал вдруг вкрадчивое Юджин и вздрогнул так, что чуть не подпрыгнул. Покраснел очень жгуче, конечно. – Не бойся, – прошептала вдруг девушка, с улыбкой глядя на парня из-под ресниц.
– Вы… – это было ужасно. Стыдно, и зло, и как-то немыслимо сладко. Юж зажмурился и выпалил: – Вы очень красивая.
Она довольно хмыкнула, почему-то сразу потеряв в своей привлекательности примерно с десяток условных баллов, и сказала спокойно:
– Армери. Меня зовут Армери, – а после добавила спокойно: – Будешь выкать – побью, – опять как-то неправильно заулыбалась.
– Ю… Женя, – смущённо представился кадет и даже протянул вежливо руку. И добавил зачем-то: – Бабушка скоро придёт.
– Я знаю, – кивнула сдержанно гостья и проникновенно сжала его ладонь. Или это ему показалось. Но вот именно так его ладонь ещё никогда не пожимали. Вроде бы ничего особенного, а мысли внезапно остановились, и заработало что-то совсем другое, так, что Южу пришлось руку поскорее отдёрнуть.
К счастью, в прихожей хлопнула дверь, и парень стремительно вскочил с коленок.
– Очень приятно, – пробормотал себе под нос и бросился собирать осколки. Так его и застала бабушка.
Ирилия Дмитриевна окинула комнату торопливым взглядом, чуть нахмурилась и поспешила Южа предупредить, что отправляется в дачный кооператив на их маленький участок, с соседкой. Потому что ураган там бед натворил немалых и срочно нужно принимать меры.
Что она собиралась делать там одна, бабушка, по её словам, понятия не имела, но обещала, что на месте непременно разберётся. А Южику надлежало хорошо заботиться о гостье, кстати, что тут у них произошло? Досадная неприятность? Вот и не встаёт девочка пусть пока тогда больше. А Южик позаботится.
– Это точно, – улыбнулась Армери и приподняла вверх перебинтованную руку. Бабушка нахмурилась, а Юджин мучительно покраснел. – Спас меня дважды, – серьёзно сообщила девушка, почти незаметно двинув из стороны в сторону потрясающими своими… глазами. Они тоже были очень красивыми. Очень.
Бабушка стребовала обещание с парнишки, что он Армери непременно покормит, и сообщила очень кстати, что Оксанка о нём волновалась. Бабушка от её родителей о разгроме в саду и узнала. Они тоже все вместе уехали наводить там порядок.
Юджин слегка заалел щеками, поймав приятное тепло внутри, и сдержанно на это бабушке кивнул. Почти как взрослый. Так ему показалось.
– Твоя девушка? – спросили дважды спасённые… глаза, когда бабушка, очень торопясь и волнуясь, удалилась.
– Занимаемся вместе, – невнятно отмахнулся парнишка.
– Беспокоится о тебе, – уверенно кивнула Армери.
Юж недобро усмехнулся и чуть заметно дёрнул бровью.
– Ну что ж, кадет, покорми меня тогда, что ли? Раз не девушка она тебе, – насмешливо и смело потребовала гостья и решительно поднялась с дивана, от чего у Южа немедленно округлились глаза. Вот сейчас как опять хлопнется, а он не все стекляшки, кажется, ещё подобрал. А она – ничего, потрусила вперёд очень даже.
А закончив обедать и внезапно ослабнув, потребовала проводить её обратно на диван. Что она делала и как, Юж не понял ни сейчас, ни так и не смог в этом разобраться никогда потом. Да и надо ли это было? Последнее, что он помнил, были её слова: «Она тебе ещё спасибо потом скажет». Кажется, ещё помнил запретное и потому совершенно невозможное под руками в каком-то восторженном ступоре, оттого что, оказывается, «можно». Не то чтобы он раньше никогда не держал и не видел. Ну, видел, конечно. Но такое, так податливо и так близко – никогда. Это точно. И, кажется, отдалённо, за гранью сознания, он слышал чужие слова, что в этом нет ничего страшного и уж тем более плохого, и к тому же он большой уже мальчик. Ведь и правда большой, мелькнуло одинокой мыслью смело. А дальше всё – ураганный провал. А потом ещё три таких же. О которых думать и вспоминать ещё долго будет одинаково мучительно сладко и стыдно.