Впустили, действительно, без вопросов. После шлюзования мы вошли в камеру, где с нас сдули пыль. Гроссман, лишившись во время перелета части жизненных сил, а после посадки — еще и восьмидесяти процентов своего веса, качался под напором ветра.
— Нам не туда, — сказал я, оттаскивая его от втягивавшего воздух пылесборника.
Затем нас спросили, не собираемся ли мы занести к ним грипп или что-нибудь вроде этого. Голос в наушниках был женским и до того приятным, что я, утратив контроль над речью, поинтересовался:
— Полиция считается заразой?
Женщина рассмеялась и спросила, есть ли у нас ордер. Я не стал оглядываться на Огнетушителя, хотя чувствовал — еще немного, и он обрушит мне на голову чего-нибудь тяжелое. На его месте я бы уже стер Ильинского в пудру для пожилых вапролоков. Как хотите, но его долготерпение достойно уважения. Как бы научить этому Шефа?
Наконец, нам позволили снять скафандры. Выражение лица у полицейского слегка поменялось, теперь он походил на использованный огнетушитель. С брезгливостью (вообще-то мне не свойственной) я подумал, куда он слил пену.
Снова допрос. Кто такие, что везем, зачем и откуда. Гроссман приехал по делам фирмы, я его водитель, поэтому у меня в рюкзаке бластер и такая вот подозрительная рожа. Бластер, ясное дело, отняли. Физиономию разрешили пронести с собой, — я сказал, что не расстаюсь с ней даже когда смотрю финал-апофеоз из «Лебединого озера». Полицейского допрашивали отдельно, поэтому не имею представления, что он отвечал. Проверив документы и записав имена, нам сказали «добро пожаловать».
Я навел справки по поводу гостиницы. Получив номер телефона, позвонил и заказал два номера.
— С видом на радиотелескоп, если можно, — попросил я, имея в виду, что не собираюсь жить по соседству с урановой жилой.
Нельзя, ответили мне, потому что каюты без иллюминаторов.
В течение часа после посадки Гроссман сохранял вид лунатика, по ошибке залетевшего на Ло. Он безропотно следовал за мной, точнее, за своим чемоданом, который был передан мне с большим скрипом и с которого он не спускал глаз всю дорогу. Где-то в недрах взлетно-посадочного стола отыскалась вагонетка, у нее был сегодня выходной, и вместо урана она возила пассажиров до базы и обратно. Огнетушитель почему-то отстал. Во всяком случае, на платформе он не появился. Когда вагонетка выгрузила нас на минус первом этаже базы, кибернетик уже полностью оклемался. Правда, космическая болезнь дала осложнение в форме амнезии: Гроссман забыл о потере веса и, спрыгивая с вагонетки, перелетел через платформу, угодив при этом в другую вагонетку, которая собиралась отчалить в обратном направлении. К счастью, она не сошла с рельсов. Подобрав и отряхнув забывчивого спутника, я направился искать клеть.
Холодные металлические тоннели с трубами, кабелями, баллонами и ящиками вдоль стен действовали на меня, как на рыбу — водопровод. Немногословные водопроводчики подсказали кратчайший путь к тому мрачному коридору, который назывался гостиницей. Здесь нам не повстречалось ни единого человека. Номера кают мне сообщили по телефону еще тогда, когда я делал заказ. Наши каюты оказались соседними, двери открылись без ключей, которых у нас все равно не было. А раздобыть их нам бы не помешало. Гроссман согласился с тем, что ему необходимо отдохнуть. Оставив его одного, я прошелся по гостиничному коридору и, не найдя никого живого, зашел в каюту с номером 3015.
От корабельной она отличалась полным отсутствием пластиковой облицовки. Пол, стены и потолок были одинаково серыми. Отходами от строительства, то есть алюминиевой стружкой, набили матрац. По крайней мере, таким он казался на ощупь. Представление о жилье я составил, настала пора расширить свой кругозор и ознакомится с Ло-7 в целом. Я подключился к сети Эрмы, открыл локус Ло, нашел описание базы. Сначала ее строили для обслуживания радиотелескопа, принадлежавшего Эрмскому Институту Астрофизики, финансируемому правительством. Затем к строительству присоединились горнодобывающие компании, и первоначальный проект был значительно расширен. Тем не менее, база сохранила статус государственной, поэтому нас так легко сюда пустили. В ее нынешнем виде она существует уже восемь лет. Площадь занимаемой территории — 25000 квадратных метров, объем помещений — 750000 кубометров (всегда указывается, если воздух в помещениях привозной), две трети объема зарыто в грунт, одна треть защищена панцирем, который я принял за оргию полигамных черепах. На базе постоянно живет и работает от 200 до 250 человек — астрофизики, геологи, химики и инженеры. Кроме физиков, все остальные заняты на шахтах и химическом комбинате, построенном шесть лет назад для переработки урановой руды. Комбинат находится в полутора километрах от базы, является частным предприятием, и путь туда для нас закрыт, — как и на шахты, но в них-то лезть я точно не собирался.
Я задался вопросом, какое отношение ко всему этому физико-химическому безобразию имеет «Комстарт», ведь для того, чтобы хранить роботов, они должны располагать здесь довольно просторными помещениями — просторными по местным меркам, конечно. Ответ вскоре нашелся. «Комстарт» поставлял на Ло ботов для горно-разведывательных работ. Среди моделей попадались и самозакапывающиеся червяки и ходячие двуногие гиганты ростом с трехэтажный дом. Если такому циклопу привить манеры Краба или Ленивца, то одним бластером его не остановишь. Впрочем, даже это оружие у меня отобрали.
Что же дальше? Пойти поспрашивать, не видал ли кто ботов-судомоек с IQ выше сорока? Или дождаться Фиша? Огнетушитель предполагал, что мы летим к Ло-1. Не следует ли отсюда, что Фиш везет свой груз именно туда? Вероятно, следует. Прибудет он где-то через сутки — двое. Восемь месяцев назад базу Ло-1 можно было разглядеть с Эрмы в телескоп, поэтому роботы были там вне закона. Сейчас она, как и Ло-7, находится на «той стороне», роботы разрешены, хотя и временно.
Я включил запись, сделанную Гроссманом во время беседы с Фишем. О том, что роботы «Роботроникса» были перепроданы в Сектор Кита, он говорит скороговоркой. Я отмотал назад. «На эту удочку вы нас не поймаете. Покупая роботов, мы не преступили закон ни на йоту!».
С той поры, как мы изучали его на Терминале Эрмы, закон о роботах не претерпел никаких изменений. Зато сторонники роботов отвоевали один процент за счет «неприсоединившихся». Но это всего лишь очередной опрос общественного мнения.
К чему же прицепился Огнетушитель?
Я набрал номер, по которому заказывал каюты в гостинице, объяснил, кто я такой, и спросил, не поселялся ли вслед за нами некий господин, с которым мы вместе летели сюда с Терминала. Господин, вероятно, из полиции или пожарной охраны или вроде того. Если да, то нельзя ли узнать номер его каюты. Мне ответили «минуточку», длилась она вдвое меньше. Нужный мне господин только что занял каюту с номером 3022, и если я действительно Ильинский из 3015-ого, то он меня ждет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});