— Это? — Я смотрю вниз. — Моя. Ну, сначала Холдена, но я украла у него три лета назад. Вчера он принес мне одежду в квартиру Теи и Коннора, так как у меня ничего не было.
Он заметно расслабляется, хватает горсть материала и притягивает меня к себе для быстрого поцелуя. — Хорошо, — говорит он в губы. — Сегодня мне не придется никого убивать.
Фыркнув, я отталкиваю его с игривой ухмылкой. — А ты собирался побить Коннора, если я одолжу у него это?
Он обдумывает это, челюсть двигается из стороны в сторону. — Может быть. Он бы ударил в ответ, но оно того стоило.
— Не бей моих друзей, даже если они умеют драться.
— Хорошо. — Он ухмыляется, буравя меня взглядом. — Не носи чужую одежду, только мою.
Когда он так заявляет, у меня приятно сводит живот, всегда нравилось, когда он хотел обладать мной, даже когда мы были детьми.
— Хорошо, — легко соглашаюсь я. — Ве равно мне больше всего нравятся твои рубашки. Просто рубашка и больше ничего под ней, лучшее ощущение в мире.
Фокс издает звук, похожий частично на стон, частично на рычание, и хватает меня за бедра. — Осторожнее с этим ртом, Мэйзи Дейзи, или я трахну тебя прямо здесь, в центре города.
Мой рот кривится, и удовлетворение скатывается вниз по позвоночнику. — Обещания, обещания, — бормочу я с соблазнительным придыханием, от которого в его темном взгляде вспыхивает тепло. — Отвезешь меня домой?
— Да, садись.
Когда я обнимаю его, а между нашими ногами раздается гул мотоцикла, это похоже на дом и свободу одновременно.
— Держись крепче, — говорит он через плечо.
Ухмыляясь в спину, я прижимаюсь. — Никогда не отпускай.
***
Мы едва успели припарковаться в гараже, как я спрыгнула с мотоцикла, нуждаясь в его губах после двух дней разлуки. Фокс подхватывает меня на руки, все еще сидя на мотоцикле, когда я беру его лицо в свои руки и захватываю губы. От его ладоней по моему телу пробегает жар. Когда я издаю звук потребности, он расстегивает пуговицы на моих обрезанных шортах и тем же движением встает с мотоцикла.
Притянув меня к себе, он набрасывается ртом на шею, нащупывая то чувствительное место, которое заставляет мои бедра тереться друг о друга от пульсации тепла в сердцевине. Его член упирается в мой живот, но внимание полностью сосредоточено на мне, когда он зарывается своими большими ладонями в заднюю часть моих шорт и стаскивает их, одобрительно урча на моей шее, когда обнаруживает, что под ними на мне ничего нет.
— Моя дикая девочка, — хрипит Фокс.
Ухмылка перекашивает губы от его благоговейного тона, и мое сердце замирает в груди. Его дикая девочка. Вот кто я такая. Необузданная, свободная и я.
Шорты спадают до щиколоток, и я снимаю их, не прекращая собственных поисков, а руки блуждают под его рубашкой и задирают ее вверх. Он тянется одной рукой за голову и стягивает футболку. Подняв за бедра, он обхватывает меня ногами за бедра и несет вверх по ступенькам и мои ладони блуждают по его бицепсам, прослеживая татуировку в виде половины рукава на левом.
Мы едва успеваем войти в дверь, как его рот снова захватывает мой, хватка сжимает мою задницу, и кажется, что он не хочет меня отпускать.
— Я сделаю тебя своей, — говорит он.
Легкий смех сотрясает плечи и кажется, что я парю на облаке. — Я никогда не переставала быть твоей.
— Это не имеет значения. Ты заслуживаешь знать, что я люблю тебя каждую секунду дня.
Он опускает меня на журнальный столик и кладет свою ладонь на центр груди, толкая меня вниз, пока я не оказываюсь распластанной перед ним на деревянном полу, и опускается на колени между моих бедер, осыпая их жаркими поцелуями в произвольном порядке.
Разговорный прибор, который я принесла наверх из мастерской, стоит рядом с моей головой, я рада, что его гипнотические изгибы не пострадали от того, что он швырнул его через всю комнату, когда был расстроен.
Протягиваю руку, чтобы дотронуться до него, и Фокс издает грубый звук.
— Это ты.
Я приподнимаюсь на локтях. — Что?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я… делала тебя. Не понимал этого, пока тебя не стало. — Его большие пальцы прочерчивают крошечные круги на моих бедрах. — Это ты, Мэйзи, как я вижу тебя, как люблю тебя.
У меня перехватывает дыхание, и я смотрю на смешанные материалы, на металл, который не должен гнуться таким образом, но он гнется — одновременно прочный и текучий. Укорененный в дереве, но тянущийся к небу. Никто, кроме него, никогда не находил времени, чтобы увидеть меня так ясно, взять это и создать что-то прекрасное. Я облизываю губы и перевожу взгляд на него, стоящего на коленях между моими бедрами, словно я что-то, чем он дорожит. Почитает.
— Люблю его, — шепчу я, откладывая его в сторону и расчесывая пальцами его темную бахрому. — Я люблю тебя.
Уголок его рта приподнимается в кривой улыбке, от которой мое сердце замирает и ласковость в взгляде перерастает в нечто более чувственное.
— Когда закончу, ты больше никогда не будешь сомневаться в том, что ты моя, потому что я всегда был только твоим, Мэйзи Дейзи, с тех пор как тебе было шесть лет, когда ты бегала за братом и завидовала, что он пошел в школу раньше тебя. Позволь мне показать тебе.
Удерживая взгляд, он опускает рот к моему центру и уносит в небытие с откинутой назад головой.
Сексуальная ухмылка, с которой он пробегает по всему моему телу после того, как я кончаю, должна быть вне закона. Он проводит рукой по губам и слизывает мой вкус со своих губ. Подхватив меня на руки, мы перемещаемся на кровать.
— Я еще не закончил с тобой, — говорит он дымным шепотом. — Сядь мне на лицо.
Мой живот опускается, он не ждет, тянет туда, куда ему нужно, и мои кулаки впиваются в простыни, когда он проводит языком по киске, мои складочки все еще чувствительны после первого оргазма, который он из меня вытянул.
— Покатайся на моем языке.
Приказ приглушен, глубокий голос вибрирует на моем клиторе и вырывает вздох, но я качаю бедрами и откидываю голову назад, вскрикивая. Он точно знает, как довести меня до грани.
Не только потому, что он трахал меня по всему этому складу, но и потому, что знает меня. Мое сердце знает его, а его — мое. Истина этого окутывает меня.
— О Боже, — вздыхаю я, проводя ногтями по его татуированной груди и складываясь пополам, когда мои бедра начинают дрожать. — Боже, я собираюсь кончить снова.
Он хихикает, касаясь набухших складок киски, и я опрокидываюсь на край, волны удовольствия отражаются от моей сердцевины. Он не кончил. На самом деле, он двигается, как будто устраивается поудобнее надолго, ладони гладят мои бедра и сжимают их, пока он лижет и сосет мой клитор с обманчиво спокойной сосредоточенностью.
Как бы я ни наслаждалась его ласками, мой рот наполняется водой при виде его эрекции, напрягающейся в джинсах. Я хочу, чтобы ему тоже было хорошо. Я наклоняюсь и провожу дорожку поцелуев по его прессу, облизывая место, которое, как я знаю, боится щекотки. Он хмыкает, и я улыбаюсь ему, поглаживая переднюю часть его джинсов, замедляет свой язык и проводит пальцами по моему боку.
— Позволь мне тоже сделать тебе приятно. — Я глажу его по джинсам. — Если ты думаешь, что только ты можешь претендовать на это, то ошибаешься, детка.
Фокс прижимается, я расстегиваю молнию на его джинсах и он приподнимается, чтобы помочь сдвинуть их вниз достаточно далеко, чтобы освободить его член. Он толстый и твердый, уже готов к работе. Не теряя времени провожу языком по головке, и он стонет в знак благодарности, когда я обхватываю его губами. Он возвращается к поеданию моей киски, пока я сосу его член, и наши стоны превращаются в симфонию удовольствия, наполняющую переоборудованный склад.
Он медленно целует мои складочки, затем давит на клитор, заставляя меня резко вдохнуть, пока я сдерживаю мурашки, пробегающие по коже. Вибрация звуков, которые издаю, заставляет его вводить член в рот, и я расслабляюсь, позволяя ему трахать мое лицо.