— Ты моя ромашка, — говорю я. — Это всегда была ты.
34
МЭЙЗИ
Когда он произносит эти слова, внутри начинается бунт. Мое сердце пропускает удар, спотыкаясь о себя, словно хочет вырваться из груди в его объятия, где ему самое место. Где мое место.
Я вдыхаю дрожащий воздух.
Как только Фокс вошел сюда, я захотела пойти, но мне пришлось переждать это желание, чтобы посмотреть, что он будет делать. С тех пор как я ушла и все обсудила с Теей, я знала, что он для меня значит.
Сдерживать себя от прикосновений к нему, объятий, поцелуев было сладкой формой пытки, когда предвкушение нарастало до тех пор, пока не могла больше терпеть. Теперь я могу сдаться.
Под глазами у него синяки, а на челюсти — щетина, он не спал.
О, Фокс. Надеюсь, его кошмары не вернулись.
Ромашки задыхаются в его отчаянной хватке, некоторые из них вянут и немного грустят. Но они того же цвета, что и та, которую он подарил мне все эти годы назад, когда обещал, что я его ромашка и что когда-нибудь и мы поженимся.
Я все еще его ромашка.
Тепло расцветает, как цветы, которые он принес, разворачиваясь в моей груди, принося чувство, очень похожее, на счастье.
— Уйду от всего, если это означает, что ты простишь меня. Я выбираю тебя, Мэйзи. Я знаю, как сильно ты хочешь увидеть океан, знаю, потому что океан есть и в моей душе. Мы поедем вместе, я отвезу тебя в Калифорнию. — Он кладет руку на сердце, где океан впечатан в его кожу. — Мне просто нужно, чтобы ты все это знала. Я буду ждать столько, сколько тебе нужно, вечно, если понадобится. Ты и я, помнишь?
Мое сердце переворачивается, и прежде чем он успевает сказать что-то еще, я поднимаюсь на ноги, сжимая в кулак его рубашку, прежде чем поцеловать. Люди вокруг нас ликуют, но все, на чем я сосредоточена, это скольжение его губ по моим, царапина его щетины на моей челюсти и тихий облегченный стон, который он издает в рот, когда обхватывает меня руками.
В этот момент колеблющаяся ось моего мира выравнивается.
Фокс никогда не удержит меня от того, чего хочу, в глубине души я знала это. Мне было страшно любить его так сильно, как я люблю, потому что боялась, что это означает, что потеряюсь в его черной дыре.
Собиралась вернуться к Фоксу после открытия, чтобы все с ним обсудить, теперь, когда моя голова прояснилась, но он опередил меня на шаг. Я не просила его отменить испорченный Холденом проект колледжа, но он все равно сделал его лучше, принял меры за свои ошибки, и это заставляет влюбиться в него еще больше, чем я уже влюбилась.
Фокс заставляет меня чувствовать себя живой. Он всегда знал, кто я, и поощрял дикие порывы, которые не могу усмирить. Он тот, с кем мне суждено быть, о ком поет мое сердце.
Оторвавшись от поцелуя, я прижимаюсь лбом к его челюсти, кипя от бурлящей во мне радости. — Я не собиралась уезжать без тебя. Ты — тот, с кем хотела уехать, как мы и говорили. Твоя мастерская и моя студия. Наше собственное маленькое приключение.
Он прижимает меня ближе, вероятно, еще больше раздавливая собранный вручную букет полевых цветов. Из меня вырывается смех, и я обнимаю его в ответ.
— Я хочу тебя, если это означает все хорошее и плохое. Я готов пережить годы, когда я скучал по тебе, боль, когда ты вернулась, все это потому, что это означает, что в конце концов мое сердце снова станет целым. — Его губы касаются моей макушки, и еще больше погружаюсь в его крепкие объятия. — Мы нашли путь друг к другу.
— Мы сделали это, — пробормотал он.
Фокс отпускает меня и смыкает губы с моими в обжигающем поцелуе, который я чувствую до самых пальцев ног и улыбаюсь ему. Он так сильно прижимается, что я слегка покачиваюсь, и он ловит меня. Вокруг нас снова звучат аплодисменты, и узнаю среди них голоса моих друзей.
Кто-то прочищает горло, и я откидываюсь назад, чтобы увидеть Холдена, нависшего над девушкой, с которой он познакомился в школе, и которая его обволокла. Я вопросительно поднимаю брови.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— У тебя все хорошо? — спрашивает он, переводя взгляд с меня на Фокса.
— Было, пока ты не прервал.
Девушка с ним фыркает и вцепляется в его руку. — Я же говорила тебе оставить их в покое, здоровяк.
Щеки Холдена наливаются краской, и он потирает затылок, бормоча извинения под нос. Эта девушка ему подходит, и часть меня рада, что он оказался в муниципальном колледже, иначе они бы никогда не встретились.
— Пойдем. — Беру букет цветов, который Фокс выбрал для меня, и просовываю свою руку в его. — Я все еще не успела представить тебя всем.
Я веду его к столу, за которым сидят Девлин и Блэр, Джемма и Лукас присоединились к ним, пока мы с Фоксом разбирались с делами. Когда Коннор видит нас за столом, отводит Тею от клиентов, и они тоже подходят.
— У тебя выросла тень, — говорит Девлин, заставляя Коннора фыркнуть.
— Чувак, — мягко говорю я. — Ребята, это Фокс.
Они представляются, а он держит руку, засунутую в мой задний карман.
— Это твой мотоцикл у входа? — спрашивает Лукас.
— Да, он принадлежал моему отцу, — говорит Фокс. — Мне пришлось восстановить большую часть, пока не получил его обратно.
Лукас присвистывает в знак понимания. — У меня есть джип 1990 года, который я восстановил. Это труд любви. — Он бросает сардонический взгляд на Джемму и играет с ее волосами. — Некоторые люди этого не ценят.
Низкий смех прокатывается по ней. — Это было один раз, детка. Один раз. Кроме того, тогда ты был козлом, и знаешь, что заслужил это. Забудь уже.
— Никогда, — бормочет он, наклоняясь, чтобы поцеловать
в щеку, заставляя ее ласково улыбнуться.
Блэр ухмыляется. — Нет ничего плохого в том, чтобы украсть гордость и радость мужчины.
— Не могу не согласиться, — говорит Девлин, но в его тоне чувствуется нежность.
Тея обходит стол, чтобы оценить Фокса, руки на бедрах. Она вдвое ниже ростом, если не больше, но свирепый взгляд на ее лице заставляет его напрячься.
— Мне обязательно рассказывать тебе про лопату?
— Что? — озадаченно спросил Фокс.
— Предупреждение о лучшем друге, о том, что ты причиняешь боль, — говорит Блэр с блеском в карих глазах.
— О. — Он коротко смеется, и рука сгибается на моей заднице в заднем кармане. — Я уверен, что она похоронила бы меня раньше, чем у тебя появился бы шанс.
Выражение лица Теи тает в улыбке от гордости в его тоне, и Фокс расслабляется. — Хороший ответ. Сейчас вернусь.
Она исчезает в подсобке и вскоре возвращается со свежей тарелкой печенья в форме солнца и луны, испеченного в честь открытия пекарни. Я так горжусь ею, и пока все мои друзья болтают, я прислоняюсь к Фоксу и испытываю настоящее чувство счастья. Он не совсем легко вписывается в их компанию, когда остальные ребята знакомы друг с другом с детства, но он тоже не на своем месте. Он молчит, слушая, как мы дразним друг друга.
Холден ненадолго присоединяется к нам, они с Фоксом разговаривают тихим шепотом, пока Джемма показывает мне фотографии похода, в который они с Лукасом ездили весной на север от их колледжа. Я поднимаю взгляд и вижу, что они смеются вместе. Это хорошо, как будто то, что сломалось между нами троими, не подлежит восстановлению.
Наши родители могли совершить непоправимые поступки, но мы не они и не повторим их.
Через несколько минут Фокс проводит губами по моему уху. — Готова выбраться отсюда?
— Да.
Я прощаюсь с друзьями и в миллионный раз поздравляю Тею с тем, что она сделала то, чего всегда хотела. Она крепко обнимает меня в одном из своих волшебных объятий и пытается подмигнуть — пытается и не получается, потому что она ни черта не умеет подмигивать, — обещаю проверить ее позже и Фокс берет меня за руку.
Снаружи летнее солнце светит на нас, отражаясь от мотоцикла.
Он отдает шлем и смыкает пальцы на моих запястьях, прежде чем надеваю его. — Чья это рубашка?