Как только думаю об этом, я понимаю, что это не то, что мне нужно. Мысль о том, чтобы оставить Фокса позади, причиняет такую же боль, как и тогда, когда он ушел из моей жизни. Когда я думаю о поездке в Калифорнию сейчас, я представляю себе то, о чем мы оба говорили — мы вместе едем по дороге, он открывает мастерскую, а я прокладываю свой собственный путь, открывая студию йоги. Никогда не хотела делать это в одиночку, но я не понимала, что ждала правильного человека, с которым могла бы это сделать. Того, кто с самого начала знал, как сильно я мечтала об этом.
Я чищу старые камни своего браслета. Когда он подарил их мне, он сказал, что они напоминают ему обо мне, я всегда думала, что голубой камень похож на его глаза.
Фокс вплетен в мое сердце и душу, связанный нашей многолетней связью и укрепленный всем тем, что мы пережили вместе за последние пару недель.
Вот что мне нужно было понять, и я не могла этого увидеть, пока не отступила назад. Я боялась, что не готова открыть себя, слишком напугана, чтобы сделать что-то самостоятельно.
Пока ищу в голове и сердце то, что мне нужно, Тея терпеливо ждет.
— Думаю, что жить для себя не означает, что если я с Фоксом, то забываю о себе, — наконец говорю.
Глаза Теи морщатся от улыбки. — Никто не может затмить твой свет, только усилить.
— Да, ты права. Мне нужно сделать свой собственный выбор.
У меня никогда не было такой роскоши, когда родители дышали в затылок. Теперь, когда знаю, почему они были так дотошны, мой живот сводит от разочарования.
Но к черту их. Они больше не могут меня контролировать. Никто не может, только я.
Это мой выбор — быть с Фоксом, и я от него не откажусь.
— Спасибо, что дала мне выговориться, подруга. Ты крутая, всегда и во всем.
Тея забавно хмыкает и гладит меня по щекам. — Я просто задавала вопросы, а ты делала всю тяжелую работу.
Я поднимаю обе руки и напрягаю бицепсы, наслаждаясь ее смехом. Она поднимается с дивана и исчезает на несколько минут, пока я дышу, чувствуя, как с груди сваливается тяжесть, теперь, когда обрела некоторую ясность.
Когда Тея возвращается, у нее в руках свежеиспеченные кексы и пакет чипсов. — Хочешь наесться до отвала и смотреть «Выпечку» до потери сознания? Обещаю, на этот раз ты сможешь съесть все кексы, потому что я люблю тебя и тебе это нужно.
— Да, — говорю я, растягивая слова в ленивой тягучести. — Ты лучшая.
— И не забывай об этом.
— Никогда, — клянусь я.
33
ФОКС
Темнота опустилась на склад, прежде чем я двинулся с места, где потерял сознание.
Я могу потерять все снова и снова. Месть поставила меня на этот путь, и если бы я не пошел по нему, то никогда бы не узнал правду о своих родителях и о том, что с ними случилось. Это привело обратно к девушке, которая всегда заставляла мое сердце чувствовать себя цельным. Но… это может быть тем, что отравляет наши отношения еще до их начала.
Она никогда не говорила, что мы расстались, даже оставила почти все вещи, но тупая боль в груди постоянно напоминала о ее отсутствии, как только я предложил ей ключи от Changer.
На подоконнике возле кровати стоит ряд кристаллов, которые она выстроила в ряд. Я поднимаю розовый, который выглядит так же, как и другой браслет, который она носит, затем кладу его на место. Проводя пальцами по волосам, пока они не стали торчать во все стороны, и вздыхаю.
Следовало рассказать ей все с самого начала, как только снова доверился ей и впустил в дом. Я идиот, раз скрываю то, что сделал. Последний секрет, который я скрывал от нее, не должен был выйти наружу, потому что мне было больно, и я терял контроль.
Прошло два дня с тех пор, как Мэйзи ушла, и каждая минута была мучительным пятном ненависти к себе, я доводил свое тело до предела, чтобы отключиться, а потом просыпался в холодном поту посреди ночи от кошмара, кровать была чертовски пуста. Что бы ни делал, мои демоны все равно приходят за мной. Я продолжаю. Все для того, чтобы не бегать и не умолять ее посмотреть на меня, увидеть то чудовищное, что сделал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Удержать ее было несбыточной мечтой. Знал, что я тот, от кого ей следует бежать, но все равно поглотил ее в свою тьму.
За то короткое время, что была здесь, она наполнила это пространство своим светом, но теперь оно кажется таким же пустым, как и я. Скучаю по ней, по ритму дыхания, когда она останавливается, опускается и занимается йогой в любое время суток. По ее телу рядом в постели, по забавному изгибу уголков рта, когда я краду кофе, который она никогда не может допить. Черт возьми, яркий взгляд, наполняющий ее глаза, когда говорит о том, насколько Калифорния похожа на дом, по которому она не знала, что будет скучать, хотя была там всего один раз.
Когда Мэйзи снова ворвалась в мое сердце, она собрала меня воедино. Я был сломлен годами, поврежден до невозможности, но она сделала все лучше, заставила хотеть большего от своей жизни. До тех пор, пока это означает, что она будет рядом со мной. Я хочу, чтобы она осуществила все свои мечты.
От вида однокомнатной квартиры у меня сжался живот, вокруг одна разруха. Впервые за долгое время я не хочу этого. Ничего из этого.
Подхожу к кухонному уголку в углу и беру в руки скрученный металлолом. Мои пальцы следуют за изогнутой формой, и если прищуриться, то можно увидеть форму цветка. Я не знала, что это такое, когда делал его — одна из тех работ, в которых следовала инстинкту, а не плану.
Я делал ее. Создавал то, что чувствую к ней.
Сглотнув, я положил ее и убрал разбитые кружки и миску, которая разбилась, когда бросил сделанную вещь через всю комнату. Закончив с этим, я перехожу на диван, прихватив с собой абстрактный металлический цветок, изображающий мою девушку, ставлю на журнальный столик и провожу взглядом по его форме, видя изгиб ее улыбки, изгиб спины, неописуемое и неосязаемое чувство ее возбуждения, когда она сидит на заднем сиденье моего мотоцикла.
Неудивительно, что я последовал тяге к творчеству, добровольно оставив ее в своей постели, чтобы выбросить это из головы и был одержим, пока она не спустилась по лестнице. Я наклоняюсь вперед и обхватываю ее рукой, представляя, что это она под моей ладонью.
Каждая вещь была вложена в это произведение, и чувствую себя голым, глядя на него.
Черт, я больше не могу жить без нее. Я не хочу. Учиться этому в последние десять лет было худшим видом ада.
Мэйзи вернула то, чего у меня давно не было, напомнив сердцу, что оно все еще может биться и чувствовать — и это всегда было для нее. Она — это она для меня. Я не могу отпустить ее без борьбы.
Она — то, что сейчас для меня важнее всего.
Не призраки моих родителей.
Не ее родители, которые обрекли меня на жизнь, полную ужасных кошмаров, пустоты, лишенную всего, жизнь, к которой приложили рук мои собственные родители. Но они не смогли отнять у меня все. Я боролся, выжил и нашел путь обратно к ней.
Ты и я, вот как это должно быть. Ее голос эхом звучит в моей голове как говорили это друг другу в детстве. Мы не родственные души, не судьба — ничего поэтического в этом нет. Но мы подходим друг другу.
Я выживал раньше, но не жил, пока Мэйзи Лэндри снова не стала моей.
Мои руки сгибаются по бокам. Почему я сижу здесь и притворяюсь джентльменом, хотя на самом деле это не так? Я не хороший человек. Мэйзи — моя ромашка, и я собираюсь бороться, чтобы доказать это.
Решимость поселяется в костях, и я хватаю ключи от мотоцикла, одновременно поднося телефон к уху. Как только звонок соединяется, начинаю говорить, не дожидаясь приветствия.
— Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал, — говорю я, перекидывая ногу через кожаное сиденье. — И нужно, чтобы это было сделано вчера.
Большой палец проводит по гладкому материалу, все вокруг напоминает мне о ней.
Смех Колтона проникает в телефон. — Нарушение правил уже вошло в привычку. Если Рэн узнает об этих долговых расписках, он не будет счастлив.