Читать интересную книгу Слезы темной воды - Корбан Эддисон

Вопрос тут же зажег красный сигнал опасности в ее сознании, но ей был нужен работающий телефон.

– У меня американская сим-карта. Мне говорили, что никаких проблем не будет.

– Конечно, – сказал голос. – Где вы остановились? В аэропорту или в городе?

– Какая разница? – спросила она с нарастающей тревогой.

Но мужчина настаивал:

– Я просто пытаюсь завести дружеский разговор. Чем вы занимаетесь? Работаете на частного нанимателя или на правительство?

«Что это еще такое?» – подумала Меган. Она потерла микрофоном по джинсам и сказала:

– Вас плохо слышно. – После чего сбросила вызов и выключила телефон.

Она сделала глубокий вдох и попыталась унять бьющееся сердце. Ей вспомнилась одна статья о правилах безопасности в Могадишо, которую она читала в Интернете. Пусть «Шабааб» и покинула свои базы в конце 2011 года, боевики не оставили город окончательно. Эти люди создали террористическую организацию, специализирующуюся на убийствах и похищении людей. В сердце кольнул страх. «Это наверняка была разведка “Шабааб”. Вот уж действительно, добро пожаловать в Сомали».

Она обмотала платком голову по местному обычаю и присоединилась к группе пассажиров, сплошь сомалийцев, спускающихся по трапу и направляющихся к терминалу. Небо сияло тропической синевой, воздух был полон ароматов, пахло морем. Она увидела волны, невдалеке разбивающиеся о берег.

– Госпожа Деррик, – обратился к ней африканец в свободной рубашке и мешковатых штанах, – я Манни из СКА. Следуйте за мной.

Она кивнула, радуясь тому, что логистическая компания согласилась встретить ее прямо у самолета. Знакомый кенийский журналист примерно обрисовал ей места, где можно остановиться в Могадишо: три лагеря внутри базы АМИСОМ и два гостевых дома сразу за стенами. Меган полетела на самолете компании СКА, потому что они отвечали за аэропорт и предоставляли охрану для желающих поехать в город.

Она прошла следом за Манни в хаотично обустроенный терминал. Процесс регистрации прибывших проходил без какого-либо видимого порядка. Одни пассажиры расхаживали взад-вперед, разговаривая по мобильным телефонам, другие сидели на скамьях или стояли у стены, чего-то ожидая. Остальные выстроились в случайные очереди за рядом кабинок, где в паспорта ставили печати. Манни провел Меган в отдельную комнату за залом прибытия. Там дородный сомалиец попросил у нее паспорт и внимательно его изучил.

– Зачем вы здесь? – спросил он, глядя на нее как на душевнобольную.

– Встречаюсь с другом, – ответила она, следуя совету знакомого журналиста как можно меньше рассказывать о себе всем, кто будет ей встречаться в Сомали.

– Она с вами? – спросил он у Манни, и тот кивнул. – Тогда проследите, чтобы она не наделала глупостей. – Вернув Меган паспорт, он отпустил их взмахом руки.

Купив визу в одной из кабинок, Меган покинула терминал и вместе с Манни прошла через парковку, забитую машинами и людьми. Многие сомалийцы-мужчины провожали ее непонятными взглядами, но женщины отворачивались. Манни направил ее к микроавтобусу и открыл сдвижную дверь.

– Что он имел в виду, когда говорил, чтобы я не наделала глупостей? – спросила она, усаживаясь на сиденье.

– Вы – американка, – ответил Манни. – Это означает, что вы – цель. Они не хотят, чтобы здесь что-то произошло. Поднимется нехороший шум.

Она мрачно улыбнулась и посмотрела в окно, когда они выехали с парковки.

– Я могу воспользоваться вашим телефоном? Мне нужно позвонить.

Манни вручил ей свой мобильник, и она набрала номер Махмуда. Дядя Исмаила ответил после первого же гудка.

– Что случилось с вашим телефоном? – спросил он.

– Не работает.

– Я достану вам новый. Можем встретиться через час. Я назову Манни место.

– Где? – спросила она, чувствуя, как в сердце заползают нехорошие предчувствия. «И откуда вы знаете Манни?»

Но Махмуд не ответил. Он уже отключился.

* * *

В отличие от лагеря ООН в Дадаабе, на базе СКА не было ни деревьев, ни цветов, ни ландшафтной архитектуры. Меган она напомнила армейские бараки, только без артиллерии и солдат. Из зданий здесь в основном были белые грузовые контейнеры, стоящие на бетонных блоках, с прорезанными окнами и дверями и кондиционером под крышей. Она отметилась в конторе и оставила сумку в своей комнате, в спартанского вида жилище с единственной одноместной кроватью, маленьким комодом, телевизором и письменным столом. Потом она пошла к воротам и стала ждать Манни, который пообещал ее забрать, когда выполнит какое-то свое поручение.

Наконец подъехал микроавтобус, и она села на пассажирское место.

– Куда мы едем? – спросила Меган.

– В место рядом с берегом, – неопределенно ответил Манни. – Это недалеко.

– Как Махмуд туда попал? – нахмурилась она. – Он ведь живет в городе.

– Он всех знает, – ответил Манни. – Он ездит куда хочет.

Она откинулась на спинку сиденья и обвела взглядом окрестности. Лагерь был расположен на грунтовой дороге, которая опоясывала аэропорт, как беговая дорожка. Они обогнули конец взлетно-посадочной полосы и миновали кладбище ржавеющих машин, многие из которых были искорежены взрывами. Через некоторое время они повернули и стали подниматься на холм через густые кусты. Когда заросли остались позади, перед ними раскинулась бескрайняя синь океана. На вершине холма с двумя складными стульями в руках стоял человек. Высокий и статный, с выкрашенной хной бородой и в солнцезащитных очках.

Манни остановился.

– Буду ждать здесь, – сказал он.

Когда Меган вышла из микроавтобуса, мужчина в темных очках тонко улыбнулся ей.

– Я Махмуд. Вы не принесли с собой какое-нибудь записывающее устройство?

Меган покачала головой. Это было одно из главных условий, поставленных им перед встречей.

– Хорошо. Потому что этого разговора не было. Я не знаю вас, а вы не знаете меня. Я здесь только из уважения к Исмаилу и его отцу. – Он протянул руку. – Идемте. Тут недалеко есть место, где мы можем поговорить.

Он провел ее по каменистой осыпи к выступающей в море коралловой косе. Там мужчина расставил стулья и жестом предложил ей садиться.

– Если бы мы встретились в Момбасе, я бы предложил вам чаю. Здесь придется довольствоваться видом.

– Он прекрасен, – призналась Меган, глядя, как волны разбиваются о берег, вздымая высокие облака брызг. – Скажу честно, я такого не ожидала.

Он кивнул:

– Вы, американцы, думая о Сомали, представляете себе «Падение черного ястреба»[44], пиратов, голодающих детей и «Шабааб». Ваш взгляд неполон.

«Интересное вступление», – подумала она.

– И чего не хватает в этой картине?

Махмуд посмотрел на нее с искренним чувством:

– Нас. Обычных сомалийцев. И нашего прошлого. Этот город когда-то считался жемчужиной Индийского океана. У нас были рестораны и кинотеатры, стадионы и величественные здания, стоявшие сотни лет. Когда-нибудь он снова станет жемчужиной.

Она прищурилась:

– Не хочу показаться грубой, но новости не обнадеживают.

Он сел поудобнее.

– Да. Масс-медиа интересно, только когда взрываются бомбы. Они не говорят о детях, играющих на улицах, учителях, обучающих их английскому и информатике, о людях из диаспоры, которые возвращаются домой и начинают вести дела здесь. Могадишо похож на феникса, возрождающегося из пепла.

– Я разговаривала с Фарахом в Миннеаполисе. Он был настроен не так оптимистично.

Махмуд поднял брови:

– Фарах сделал своим домом Соединенные Штаты. Он не будет строить будущее этой страны. Его будут строить такие люди, как мой брат Адан.

Она возразила как можно более деликатно:

– Но Адан мертв, его убили те же самые безумцы, которые взрывают себя на улицах.

Он устремил на нее проницательный взгляд:

– Адан пошел на большой риск, но его смерть, можно сказать, была победой. Он говорил это много раз: зло нельзя победить, не выставив его на свет. Нападение на его школу сорвало маску с «Шабааб» намного эффективнее, чем любые его доводы.

– Сомневаюсь, что его жена и дети смотрят на это так же, – ровным голосом возразила Меган.

Махмуд посмотрел в море. Когда он снова заговорил, голос его звучал более чем искренне:

– У каждой победы есть цена. Этому нас учит история. Ни одну цель нельзя отстоять, не принеся жертву. И порой – как ни больно это признавать – эту цену приходится платить кровью.

Меган поморщилась: «Если спросить боевиков, убивших Адана, не сомневаюсь, что они скажут то же самое». Но мысли свои она оставила при себе.

– После нападения к вам приходила Хадиджа. Что вы ей сказали?

– Посоветовал немедленно уехать из страны. У нее есть двоюродные братья в Найроби. Она могла бы остановиться у них и попросить там убежища, как они с Аданом сделали, когда началась война. Еще я посоветовал ей не искать детей. Родители, которые пытаются договориться с «Шабааб», почти всегда погибают. – Он немного помолчал. – После этого я о ней ничего не слышал. Не знаю, что с ней произошло.