Читать интересную книгу Слезы темной воды - Корбан Эддисон

Наджиб долго не появлялся, но Ясмин ждала его покорно, не обращая внимания на жару и пот, собирающийся на коже под абайей. Наконец он вошел через калитку и остановился перед ней.

– Все было так, как она говорит? – спросил он.

– Да, – ответила Ясмин, зная, что правда только разъярит его еще больше.

Он скользнул глазами по ее лицу и порычал:

– Мои люди голодны.

Когда он ушел, она вернулась на кухню и прикинула, сколько еды нужно будет приготовить. Столько риса, чтобы накормить пятерых мужчин, у нее не было, зато было вдоволь овсяной крупы. Еще у нее имелось козье мясо, молоко с рынка и замороженные манго, которые можно было разморозить. Получалось совсем неплохое угощение, они, возможно, уже давно не ели ничего подобного. Это насытит их и, если ей повезет, усмирит гнев Наджиба.

Со двора донесся разговор и смех его людей. «Он не рассказал им о ребенке», – решила она. Это можно было понять. Наджиб жил в коконе секретности. Все, что она о нем знала, стало ей известно благодаря собственным наблюдениям или деревенским слухам. Никто не знал, где он бывает, когда уезжает из дома. Поговаривали о каком-то тренировочном лагере на острове Бэдмэдоу рядом с кенийской границей и о базе на берегу в Барааве, но никто их не видел. Люди шепотом рассказывали друг другу, что он проводит время с муджахидин из Афганистана, но подробностей не знали. Даже его роль в «Шабааб» была окружена таинственностью. Все боялись его власти, но никто не знал, перед кем он отчитывается в организации. Даже одного его прозвища было достаточно, чтобы постоянно подогревать бесконечные домыслы, – Азраил, жнец душ.

Обед она подала мужчинам в тени дерева хигло, а сама поела в доме с Джамаад, которая уже перестала хныкать и теперь угрюмо помалкивала. Ясмин знала, что той несколько дней придется ходить по ниточке, пока к ней не вернется благосклонность племянника. Но она не собиралась терпеть Джамаад долго. За дни, прошедшие после смерти Фатумы, Ясмин разработала план побега и начала собирать и прятать провизию по разным уголкам дома. Если в этом году дожди гу все же пойдут, у нее появится шанс – хоть и мизерный – исчезнуть.

* * *

Вечером после ужина Ясмин принесла воды из реки и хорошенько оттерла себя мылом, чтобы исчез запах пота. Потом оделась в ночное и пошла в свою комнату. Там она зажгла ароматические свечи в углу, задернула занавеску на окне и стала натирать кожу розовым маслом. Она знала, что он придет к ней, когда его люди заснут. Но не знала, насколько он будет груб. Она почитала Коран, но слова не принесли успокоения. Борясь с нервным напряжением, она пыталась расслабиться. Чем более напряженной она будет, тем ей будет больнее.

Наджиб появился около полуночи – тень в дверном проеме. Она встала, когда он подошел. Он взялся за прядь ее волос и потер ее пальцами. Она чувствовала его желание, оно окружало его, как аура. Ясмин не сомневалась, что в разных лагерях у него есть любовницы, но лишь к ней одной он испытывал такие чувства. Каждый раз, приходя к ней, он повторял одни и те же слова. Этот раз не стал исключением.

– Ты прекраснее дождя во время засухи, – промолвил он.

Как всегда, она ничего не ответила, а просто смотрела ему на грудь, пока он не велел ей поднять глаза. Она не шевелилась, в то время как он раздевал ее, а потом легла на кровать, скрывая стыд. Хоть она и произнесла клятвы перед имамом и двумя свидетелями, ее брак был фальшивым. Она была его добычей, а не женой. Она редко когда задумывалась о том, что он похитил у нее, но в такие минуты близости, когда его тело прикасалось к ее телу, боль была слишком сильной, чтобы ей противиться.

Она увидела их лица, как кадры на старой кинопленке: улыбающийся Адан в очках ведет обычный урок; Хадиджа лежит на кровати, обсуждая с ней поэзию; Исмаил слушает музыку на компьютере, мечтая об университете; и Юсуф, как губка впитывающий жизнь. Она любила их всем сердцем, без оглядки, чего нельзя сказать о ее клане, пролившем слишком много крови, и о стране, которая на памяти Ясмин не знала мирной жизни. Но ее семьи больше нет, все из-за человека, запах которого сейчас заполнял ее ноздри, который решил, что ее отец был противником Бога.

Иссякнув, Наджиб перекатился на спину и уставился в потолок. Она, превозмогая неприятные ощущения в лоне, лежала смирно и терпеливо ждала, пока он заговорит. Но он молчал, и это было зловещим знаком. Его молчание означало, что она не угодила ему или что он пришел к ней не только за удовольствием. Через какое-то время он сел и подтвердил правильность ее догадок.

– Фатума была слабой, – спокойно произнес он, заглядывая ей в глаза. – Ты не слабая. Но что проку от силы, если у тебя бесплодное лоно. – Он придвинулся ближе и шепнул ей на ухо: – Тебе пора дать мне сына. Или я найду другую, которая это сделает.

Меган

Могадишо, Сомали23 марта 2012 года

Через три дня после встречи с Махмудом Меган вместе с Манни отправилась в офис Группы информационной поддержки АС-ООН, общественного подразделения АМИСОМ, который располагался с другой стороны аэропорта. В свете утреннего солнца, пылавшего факелом в небе, земля казалась совсем белой. Поиски транспорта до деревни Хавы Абди потребовали некоторого упорства, но ей повезло встретить Изру, чудесную женщину – наполовину сомалийку, наполовину кенийку, – которая пришла ей на помощь и организовала для нее военное сопровождение.

Манни высадил ее недалеко от лагеря ГПИ, и ворота ей открыл угандийский солдат. Она постучала в дверь Изры, и ей открыла улыбчивая молодая женщина.

– Входите, – сказала она по-английски, пропуская ее в комнату. – Вот ваша защита.

Меган взяла тяжелый зеленый бронежилет, просунула руки в отверстия и затянула на груди ремень. Жилет был покрыт стальными пластинами, способными остановить мощные пули – это в лучшем случае. В худшем случае, если в нее выпустят очередь с близкого расстояния, пластины могли замедлить их движение. Но Меган это успокаивало лишь отчасти. Если ее ранят, ни одна больница в Могадишо не станет ею заниматься. Они отправят ее вертолетом в Найроби, и по дороге она умрет.

Изра вручила Меган шлем.

– Его можно надеть потом, – сказала она. Затем позвонила по мобильному телефону и поговорила с кем-то на сомалийском, после чего облачилась в собственный бронежилет, взяла второй шлем и посмотрела на Меган. – Готовы ехать?

Меган кивнула, стараясь унять нервную дрожь. Она уже обманывала смерть раньше, поднималась на высочайшие горы в мире, прыгала с парашютом над пустыней и океаном и занималась банджи-джампингом[45] на Нью-Ривер. Но опасные спортивные увлечения были лишены человеческой недоброжелательности. «Я что, и правда это сделаю? – риторически спрашивала она себя, прекрасно зная ответ. – Да, я это сделаю. Если я не испробую все средства и Исмаил ляжет в землю вместе с Кайлом, я никогда себя не прощу».

Она прошла с Изрой к внедорожнику и всю дорогу до автопарка АМИСОМ сидела молча. Водитель оставил их за линией бронированных машин, выкрашенных в зеленое, с затемненными стеклами и огромными шинами.

– Это наш «Каспер», – сказала Изра, когда солдат открыл дверь одного из броневиков, и махнула им, чтобы они садились. – Теперь лучше надеть шлем.

Меган водрузила на голову шлем, поднялась по ступенькам в кабину и заняла место посередине салона. «Каспер» вмещал двенадцать пассажиров, водителя, штурмана и человека, отвечающего за дверь в торце. Однако в этот раз Меган и Изра ехали одни. Как только они устроились, водитель завел мотор и «Каспер» с рычанием покатился вперед между двумя боевыми машинами с установленными на крыше пулеметами.

Конвой покинул лагерь через главные ворота. Ведущая в аэропорт дорога вскоре сменилась городскими джунглями с грязными улицами, постройками из шлакоблока, многоквартирными домами, магазинами с яркой рекламой на стенах и телефонными столбами с проводами, запутанными так, что они были похожи на птичьи гнезда. Меган наблюдала за прохожими настороженно, думая, имеют ли они связи с «Шабааб». Большинство не обращало внимания на конвой, но некоторые останавливались и провожали их взглядом. Ее передернуло, когда один из них, стоявший в дверях, достал мобильный телефон и позвонил. «Это ничего не значит, – сказала она себе. – Он никак не мог меня увидеть».

Они кое-как пробирались по беспокойным улицам, на каждом углу натыкаясь на пробки, пока наконец не оказались у круговой развязки на вершине холма, где движение было не таким оживленным. «Каспер» набрал скорость и вскоре очутился в пригороде, сбрасывая скорость только для того, чтобы объехать огромные воронки в земле – следы эрозии и взрывов самодельных мин, как пояснила Изра.

Меган посмотрела на чистое пустынное небо и попыталась не думать об убийцах из «Шабааб» и бомбах. В отдалении она увидела стадо верблюдов, шерсть которых была на пару оттенков темнее желтой глины у них под ногами. Пастух в рубахе с длинными рукавами и маавис – мужском саронге – гнал их в сторону дороги.