Читать интересную книгу Петербургская Коломна - Георгий Зуев

Оказалось, что одним из главных организаторов операции захвата анархистами дома герцога Лихтенбергского был не трагик Дальский, а комиссар Коломенского подрайона, некий Харитонов, приговоренный судом (за активную помощь анархистам и уголовным элементам в захвате особняка, а также за кражу драгоценностей), к нескольким годам тюремного заключения в «Крестах». Тем не менее перепуганный обыском актер вынужден опубликовать в петроградских газетах письмо, где он сообщал, что «.я не захватчик и не налетчик. Картинами из Зимнего дворца не любовался. Картин на квартире не имею. Никогда не арестовывался в Петрограде и не хранил у себя на квартире награбленные анархистами драгоценности и предметы искусства.».

3 июня 1917 года «Известия Совета рабочих и солдатских депутатов» опубликовали следующее опровержение: «Военно-Революционный Комитет заявляет, что все газетные сообщения об аресте известного артиста Мамонта Дальского и якобы производящемся о нем следствии являются вымышленными. Никаких дел в следственной комиссии нет, и Военно-Революционный Комитет приказа об аресте Дальского не отдавал».

Осенью 1917 года Дальский уезжает в Москву, где, забыв петроградские неприятности, продолжает играть не только на сцене, но и вне ее. Он примыкает к группировкам, поддерживающим идею свержения Советской власти.

И вот снова, но уже московские газеты, приписывают ему захватывающие набеги на советские учреждения и даже леденящую кровь историю о его попытке ворваться в кабинет самого В.И. Ленина.

Многих тогда впечатляло и его участие в фантастических коммерческих затеях, утопических деловых проектах. Действительно, через его руки проходили огромные деньги, а он оставался ни с чем.

В ночь с 11 на 12 апреля 1918 года московскую организацию «анархистов-коммунистов» разгромили, Мамонта Дальского арестовали. Потребовалась неделя для выяснения непричастности знаменитого актера к экспроприациям. В архиве сохранился документ, адресованный коменданту гостиницы «Националь», за подписью Ф.Э. Дзержинского, аннулирующий «распоряжение об аресте члена Всероссийской Федерации анархистов-коммунистов Мамонта Дальского».

21 июня 1918 года, выйдя утром из московской гостиницы «Гранада», Дальский попытался вскочить на ходу в проходящий трамвай, но сорвался и попал под колеса.

В морг для опознания тела поехала Ирина, старшая дочь Шаляпина. От Луначарского получили разрешение на вагон для перевозки гроба с телом актера в Петроград. Похоронили его на Никольском кладбище Александро-Невской лавры. Позднее прах Дальского перенесли в Некрополь, где он покоится доныне.

Семья Мамонта Викторовича вернулась в Петроград, в старый особняк, на Офицерскую, которая теперь уже называлась улицей Декабристов.

Вскоре вдову и дочь великого артиста бесцеремонно «уплотнили» в одну комнату (кабинет Дальского). Остальные апартаменты заняли матросы Балтфлота со своими семьями.

Дальнейшая судьба старинного особняка довольно печальна. В марте 1967 года жителей улицы Декабристов обеспокоили решительные работы по разрушению отдельных домов. В редакцию газеты «Вечерний Ленинград» они написали следующее заявление: «На углу Лермонтовского проспекта и улицы Декабристов сносят старый двухэтажный дом. Просим редакцию рассказать, что на этом месте будет построено». Ответил архитектор Октябрьского района М.И. Саркисов: «Сразу же после очистки территории начнется строительство здания „Дома бытового обслуживания“ площадью 5,5 тыс. кв. метров. На пяти этажах разместятся 13 предприятий и учреждений. В многочисленных производственных цехах опытные мастера будут ремонтировать часы, телевизоры, магнитофоны, ювелирные изделия, фотоаппараты. Здесь можно будет заказать портьеры и шторы. Специальные помещения намечено выделить для ателье мод, парикмахерской, салона фотографии. Главный фасад здания предполагается облицевать долговечной белой стеклянной плиткой и украсить витражами и световой рекламой. Проект „Дома быта“ разрабатывается в мастерской № 8 института „Ленпроект“. Авторы проекта – архитекторы О.Б. Голынкин, Л.А. Келлер и Б.И. Бровчин».

Красивый старинный особняк сломали и построили на его месте стеклянное чудовище – типовое современное здание, чуждое архитектуре существующих здесь строений, абсолютно не вписавшееся в сложившуюся веками застройку старинной питерской улицы.

«НА УГЛУ МАЛОЙ МАСТЕРСКОЙ И ОФИЦЕРСКОЙ.»

Дом № 52, расположенный на углу Офицерской и Малой Мастерской улиц, приобрел современный облик в 1890-х годах. Массивное пятиэтажное здание, возведенное архитектором Василием Федоровичем Разинским, автором проектов многочисленных добротных жилых строений, принадлежало Надежде Михайловне Половцовой, жене действительного статского советника и попечительницы образцового детского приюта барона А.Л. Штиглица – банкира Императорского двора и известного петербургского мецената. На его денежные пожертвования в городе учреждались богоугодные заведения и благотворительные организации.

К сожалению, время не пощадило здание. В наши дни оно утратило свой первоначальный блеск, но по-прежнему представляет собой великолепный образец архитектуры конца XIX века. Его монументальный и несколько утяжеленный фасад выгодно отличается от соседних домов Офицерской улицы.

Ул. Декабристов, 52. Фото начала 1940-х гг.

В начале ХХ века в этом доме размещалась редакция «Ведомостей Санкт-Петербургского градоначальства», а в одной из квартир жил их редактор. Да, выходила когда-то в старой российской столице газета весьма официального свойства – «Ведомости Санкт-Петербургского градоначальства». Печатались в ней в обязательном порядке распоряжения властей, касавшиеся различных сторон жизни Петербурга и петербуржцев. Например, правила езды по улицам для извозчиков, а позже – автомобилистов; постановления о том, в каких местах разрешено в праздник торговать виной и водкой. Или на первой странице газеты мог появиться запрет на проведение политических собраний и сходок. В общем, ограничений для населения публиковалось немало. Причем от обывателя требовалось неукоснительное выполнение всех опубликованных в «Ведомостях» регламентаций. В каждом номере этой газеты обязательно присутствовало напоминание читателям: «Указания и распоряжения правительства, к общему сведению и исполнению принадлежащие и при „Ведомостях СПб градоначальства" разосланные или же в них напечатанные, считаются обнародованными в городе Санкт-Петербурге, и никто из живущих в столице не имеет права отговариваться их незнанием».

В газете регулярно публиковались различные объявления, представляющие практический интерес для различных слоев населения. Обыватель мог, например, прочитать такие любопытные предложения: «Деньги с должников успешно взыскиваю на своих расходах, имею 20-летнюю практику».

Что-то родное для нашего времени слышится в этом призыве, опубликованном в «Ведомостях СП градоначальства» 10 октября 1909 года. Звучит страшновато, неужели и тогда в стране существовал рэкет и рэкетиры, способные своими специфическими способами и приемами «взыскивать» долги с упрямцев? Нет, успокойтесь, такого явления в городе тогда не существовало. Да и газета была не просто респектабельной, но и официальной поборницей соблюдения законов и правопорядка. Кстати, дочитаем до конца это объявление: «.20-летнюю практику от торговых фирм: судебные, гражданские и уголовные дела», так что предложение сделано, надо полагать, лицом, действующим вполне законными способами. Вероятно, спрос на подобных специалистов все же существовал. Должники всех времен всегда любили водить за нос кредиторов и не торопились отдавать взятое взаймы.

В 1901 году в доме № 52 со своей семьей поселился академик Александр Николаевич Бенуа – русский художник, историк искусства, художественный критик и идеолог объединения «Мир искусства».

Александр Бенуа – яркое явление в истории русской культуры. У него, как иллюстратора Пушкина, не было соперников. К тому же он – один из наиболее блистательных исторических живописцев России. С полным основанием его можно назвать и создателем современной театрально-декорационной живописи.

А.Н. Бенуа. Портрет работы Л.С. Бакста. 1898 г.

Не меньший вклад Александр Николаевич внес в дело художественной критики. Широко известны его многочисленные статьи-отклики на интересные явления в различных областях искусства, и не только изобразительного, но и архитектуры, театра, музыки, кино, фотографии. Ему принадлежат серьезные исследования по истории отечественной и зарубежной живописи.

19 апреля 1901 года у супругов Бенуа родился сын. К осени следовало найти новую квартиру и устроиться в ней. Александр Николаевич воспоминал по этому поводу: «Таковую мы после многих поисков и нашли в нашей родной Коломне, на углу Малой Мастерской и Офицерской, иначе говоря, на той же улице, на которой когда-то помещался киндергартен Е.А. Вертер и где по-прежнему стояла на одном конце католическая церковь св. Станислава, на другом – кирпичная эстонская церковь. Новая квартира не вполне отвечала нашему идеалу. Уж то было неприятно, что надо было лезть в пятый этаж, а для моей живописной работы большое неудобство представляло то, что кабинет (довольно просторный) выходил на юго-запад, так что в ясные дни невозможно было здесь укрыться от солнечных лучей, в других же комнатах, начиная с угловой, было довольно тесно. Зато приятно было сознавать, что мы опять „в своем квартале“, в Коломне, да и квартира в общем была очень светлая и уютная. Отлично выглядели на этих стенах мои новоприобретенные картины – прелестный „Пейзаж“ ван Гойена, „Похищение Прозерпины“ Пуссена, большой кухонный натюрморт „Бодегон“, приписываемый Веласкесу, „Старуха“ Венецианова, „Сельский сюжет“ Кипренского, „Пейзаж в окрестностях Рима“ Александра Иванова. Благородную нарядность придавали всему наши мебельные обновки: угловая гостиная прямо напоминала какой-либо салончик Марии Федоровны в Павловске или в Гатчине.».