Читать интересную книгу Священная Римская империя германской нации: от Оттона Великого до Карла V - Франсис Рапп

Нужно ли говорить, что городам было запрещено разрастаться до размеров небольших поместий. Лилипутские государства могли существовать только на сцене. Даже если не все рыцари империи влачили жалкое существование, многие из них испытывали материальные затруднения, и поскольку сознание деклассированных элементов обычно достаточно агрессивно, Fehden, хотя изначально и не были источником улучшения положения участвовавшего в них мелкого дворянства, в любом случае отвечали их внутренней потребности сеять беспорядки среди обеспеченных людей.

Имперские города и рыцарей империи, имевших столько различий, сближало одно — свобода, которую им давала их независимость, так как у них было только один сеньор — император, сеньор, имевший множество других дел, помимо раздачи им приказов. Правда, он не мог им обеспечить и достойной защиты. Таким образом, княжеские государства от Баварии до Бранденбурга, намеревались обуздать дворянство, дисциплинировать его и поставить себе на службу. Эти планы имели успех там, где князья обладали силой. Самые крепкие очаги обороны оказались на юго-западе империи, в Эльзасе, Швабии и Франконии. Имперские города не были защищены от княжеских притязаний. Майнц, ослабленный внутренними распрями и разрушенный в финансовом отношении, был взят приступом своим архиепископом в 1461 г. и больше никогда не восстановил своей независимости. Тремя годами раньше герцог Баварский захватил Доноверт; наконец, в 1489 г. тот же принц захватил Регенсбург, но когда его противник потребовал обеспечить им его свободы, горожане не выразили желания воспользоваться ими. Конечно, они имели свою ценность, но сколько усилий нужно предпринять, чтобы их сохранить! Города немецкой Ганзы также стали мишенью для атак князей, которые страстно желали захватить их богатства и пытались контролировать их. «Несомненно, исход этой борьбы… был, в конечном счете, очень неблагоприятен» для этих городов. Некоторые были разрушены, все были ослаблены расходами, которые им навязывала война. «Одной из существенных причин упадка Ганзы в XV веке стал изнуряющий конфликт участников союза с княжествами».[28]

Развитие территориальных государств представляло несомненные преимущества. Внутри их границ обеспечивался общественный порядок. Хотя он не был полностью достигнут, тем не менее, прогресс, наметившийся в этой области, внушал надежду. Значило ли это, что данные изменения, гарантировали в будущем решение всех проблем? Конечно нет, так как этот процесс неизбежно сопровождался серьезными конфликтами. Прежде всего эти конфликты были связаны с соперничеством между княжествами. Сначала выборщик Кельна выступал только против герцога Клевского, затем герцога и его союзника, графа Хойского, с 1445 по 1457 гг. Альбрехт Ахиллес Бранденбургский сражался против жителей Нюрнберга, а также против Вительсбахов Баварских и их наместников с 1449 по 1461 год. Эти сражения были суровыми и кровавыми. Мы видели, что города не были полностью бессильны, как Майнц и Регенсбург, они решительно защищались, когда на них нападали. Наконец, в государствах, которые не были достаточно организованы для запрета междоусобиц, и в регионах империи, где раздробленность была такой, что ни один сеньор не мог их подавить, Fehden оставались локальным злом. Было очевидно, что чтобы укрепить мир и справедливость в империи, необходимо действие власти, превышавшей властные полномочия князей. Государство, которое, с дозволения императоров, до настоящего времени управлялось князьями, испытывало необходимость в утверждении императора во главе иерархии. Срочно нужно было завершить дело, начатое Карлом IV.

Создание правового Государства: Фридрих III (1438–1493) и Максимилиан I (1493–1519)

Действительно ли Фридрих III был настолько безвольным, что на протяжении доброго полувека, пока длилось его правление, забросил дела империи и не прилагал серьезных усилий, чтобы урегулировать проблемы? Безусловно, нет! Конечно, не стоит без оглядки подписываться под тем, что говорил о нем Максимилиан, относившийся к нему недоброжелательно. Мы видели, что порой он был медлителен, когда должен был противостоять сложным и драматическим ситуациям. Он не мог, без сомнения, заниматься одновременно несколькими сложными делами. Одна проблема могла поглотить его полностью. Расположение земель, которые он унаследовал, почти до самой смерти было его главной заботой. Богемия и Венгрия, попавшие под власть Люксембургов и которые Габсбурги унаследовали благодаря браку Альбрехта II, ускользнули от него. Кроме того, ему досталась только часть земель, некогда объединенных Рудольфом I, на которые так и сыпались несчастья. Он не смог вернуть Хофбург, венский замок, который у него забрал Матиаш Корвин в 1490 г. за три до своей смерти. Какое испытание для автора замечательного девиза Austriae imperare orbi universe A E I О U (в Австрию возвращается правительство мира)! Было ли чему удивляться, что он посвятил столько времени и сил борьбе с прямыми врагами своего дома?

Также не удивительны и его разочарованные высказывания. Однажды в присутствии Энео Сильвио Пикколини, будущего Пия II, он сказал: «Без денег я не могу ничего сделать. Зачем нужна империя, если подданные не повинуются?» Но и самым деятельным правителям случалось чувствовать усталость. Фридрих не устранился от участия в делах империи. Если он провел тридцать три года между Грацом, Линцем, Веной и Вьенером Нейштадским, семь прошли в долинах Рейна и Майна, вдалеке от доставшихся ему по наследству земель. Он всегда стремился защищать общественное спокойствие и по возможности укреплять его. Сразу же после коронации королем римлян в 1442 г. он издал «Reformatio», в котором изложил важное решение: законом разрешалось прибегнуть к Fehde только после безуспешной попытки урегулировать конфликт путем судебного разбирательства. В 1467 г. междоусобицы были в принципе полностью запрещены сроком на пять лет, и этот запрет возобновлялся дважды, в 1471 и 1486 гг. В 1467 г. было объявлено, что нарушение этого закона считается оскорблением Его Величества. Безостановочно растущее количество споров рассматривалось Kammergericht, судом Палаты, ответственной за то, чтобы защищать интересы правителя, чья привилегия non evocando князей не препятствовала его работе. С 1451 г. стал назначаться налоговый прокурор, ответственный за возбуждение дел и, в крайнем случае, за их ускорение. Количество процессов настолько возросло, что в 1464 г. оказалась необходима полная реорганизация этой судебной инстанции. В окружении Фридриха III росло число ученых юристов. Священники меркли перед мирянами, которые заняли чуть ли не большинство мест советников. Половина из них была выходцами не из родных земель короля, а из других регионов империи, куда их привлекал естественный интерес. Увеличение числа решений и постановлений влекло за собой увеличение количества уставов и грамот; никогда отделы канцелярии не работали так напряженно; они выпустили около 40 000 актов, в три раза больше, чем во время правления Сигизмунда, в четыре раза больше, чем во времена Карла IV.

Но издать закон, это одно, а ввести его в действие — другое, чтобы добиться повиновения, прежде всего требовались значительные средства. Денег у Фридриха было не многим больше, чем у Сигизмунда: 10 000 флоринов обычных доходов — практически ничто! Денег, взятых взаймы на транспортные расходы, у городов и евреев, едва хватало, чтобы залатать дыру. И то не всегда: в 1474 г. аугсбургцы забросали грязью свиту императора, которая во время своего пребывания наделала долгов. Дошло до того, что налогами стали облагаться пожалование привилегий и взятки. В 1470 г. канцелярия была отдана императором на откуп выборщику Майнца. Не прошло и четырех лет, как у архиепископа накопилось больше долгов, чем было получено прибыли. Следует, однако, признать, что он улучшил функционирование этой важной службы, но эти изменения усугубили расходы. Таким образом, реформы совершенствовали учреждения империи, но при этом они оставались неполными и слабыми. Империя нуждалась в кардинальных изменениях, а не в залатывании дыр.

Парадоксально, но продолжительные и частые отъезды императора способствовали образованию одной структуры, которая в будущей организации империи призвана была сыграть решающую роль — Reichstag, собрание выборных. До середины XV века, существовали только Hoftage, то есть собрания, которые правитель не мог созывать, но которыми он руководил; это ясно было отражено в названии: они представляли собой расширенный двор (Hof). Отсутствие Фридриха из-за разных государственных дел в местах проведения этих торжественных заседаний не препятствовало работе, однако в этом случае они могли считаться только собранием придворных. Поскольку на повестке дня ставились вопросы о сохранении империи, они стали называться «советами королевства или империи» (Reiches Gemeiner Rat), и, возможно, потому, что в то же время начали созываться советы в княжествах (Landtage), те, кто принимал участие в заседаниях, считались уполномоченными сообщества (Stand), к которому они принадлежали, или Land, из которого они происходили. Это осознание происходило постепенно. Подобный Gemeiner Rat не сразу превратился в совет представителей нации, а его членам понадобилось много времени, чтобы свыкнуться с правилами парламентской работы. Энео Сильвио, досконально изучивший принцип их работы, поскольку настойчиво посещал их, злорадно высмеивал этих делегированных учеников, которые, по его словам, были способны принять одно-единственное решение — собраться снова. Начиная с 1484 г. проведение дебатов быстро и кардинально изменилось под влиянием Бертольда де Хеннеберга, выборщика Майнца. У него были все качества лидера, живой ум, большие амбиции и задатки государственного деятеля. За вопросами настоящего времени он видел большие проблемы. Он очень быстро понял, что совет должен проходить в установленном порядке. Следует создать комиссии и обсуждение отдельных вопросов проводить внутри них. Эти нововведения немедленно улучшили деятельность Gemeiner Rat и увеличить роль экспертов. У него хватило смелости в 1487 г. исключить из заседаний Фридриха III и его сына Максимилиана, ставшего Римским королем годом ранее. Это было не простое оскорбление, а поступок, имевший большое конституционное значение, который как нельзя лучше показал, что следует отличать монарха и сообщество, представленное Gemeiner Rat. Таким образом, Kaiser и Reich, император и империя, не были одним целым. Stände, сословия, представленные в общем совете, видели свою цель в защите интересов королевства, если правитель пренебрегал ими.