Читать интересную книгу Священная Римская империя германской нации: от Оттона Великого до Карла V - Франсис Рапп

Все это Максимилиан попытался осуществить, не спрашивая согласия сословий, пользуясь тем, что он свободен в своих решениях на территории своих земель. Для управления наследственными государствами у него был Hofrat, совет придворных; почему ему было бы не передать членам этой службы дела, которые касались империи? Хофканцлеру не запрещалось заводить дела, касавшиеся внешних проблем Эрбланда. Все эти слуги были доверенными лицами в делах то Максимилиана императора, то Максимилиана эрцгерцога. Раздвоение этих служб требовало увеличения количества служащих и, одновременно, увеличения расходов; кроме того, поскольку правитель был постоянно в разъездах, не стоило еще более отягощать бремя забот и усложнять работу каптернамусов. Таким образом, понемногу, правительство наследственных государств слилось с правительством империи, и в 1498 г. король римлян полагал, что он практически достиг своей цели: «Мне остается только возвести крышу здания». Но когда он произносил эти оптимистичные слова, он уже мог видеть, что князья не позволят действовать, не считаясь со своими условиями. То, что он вначале думал осуществить самостоятельно, он был вынужден сделать предметом хитроумных сделок, можно сказать торга, с сословиями.

Реформа, к которой князья никогда не проявляли большого интереса, показалась им очень важной, как только они взяли на себя часть власти Габсбургов, значительно увеличенную бургундским наследством. По сравнению с Австрийским домом, их владения значительно уступали в размерах. Если бы Максимилиан сумел воплотить сон Ганса Германсгрюна в действительность, что бы им еще оставалось? Им достались бы только торжественные роли; они были бы принцами на французский манер, слугами, придворными. Без сомнения, Золотая булла им гарантировала право избирать короля римлян, но могли бы они им воспользоваться, чтобы назначать правителя не из рода Габсбургов? Это было бы не разумно; Австрийский дом отныне надолго вошел в дипломатические игры Европы; забрать у него корону означало бы опасно ослабить ее, поскольку она защищала интересы Германии, так же как и свои. Но если бы по этой причине фактическая наследственность была неизбежна, что нужно было делать, чтобы не допустить авторитарного правления? Существовал только один способ помешать этому — внешняя политика Максимилиана требовала больше ресурсов, чем могли ему дать наследственные государства; ему нужна была финансовая помощь; взамен займов, которые он потребовал бы, его могли вынудить давать гарантии господства, которое из-за этих предосторожностей превратилось бы в невыносимое господство. Все князья не принимали это в расчет, когда они рекомендовали кардинально реформировать императорские учреждения, графы и бароны, будучи недостаточно сильными, чтобы создать в своих землях структуры, способные поддерживать их безопасность, а также духовные лица, оказавшиеся в подобном положении, полагали, что реформа империи будет способствовать поддержанию порядка и справедливости, которые так трудно сохранить в маленьких княжествах. В свою очередь города, столь долго жаловавшиеся на Fehde, вынуждены были бы присоединиться к лагерю реформаторов, но проявляли себя при этом весьма скромно, так как знали, что реформы стоят дорого и что им придется вероятнее всего оплачивать большую часть расходов.

Стремления одних и мнение других, без сомнения, помешали бы зарождению и росту реформаторского движения, если бы Бертольд фон Хеннеберг, выборщик Майнца, не смог создать объединение, чьи цели были ясны. Этот прелат был выдающейся личностью: университет дал ему теоретические знания, довольно длительное пребывание в Курии принесло опыт, который постоянно обогащался управлением епархией и электоратом. Ему нравилось разъяснять свои идеи, превращаясь в «школьного учителя». Однако ему удавалось это делать без педантизма и столь приятно, что иногда его называли «соловьем» дебатов. Наконец, вдохновленный идеями Николая Кузанского, он интересовался только тем, что могло быть осуществлено на практике. Важнейшей деталью его плана был съезд, который он превратил в Рейхстаг, поскольку различие между Рейхом и Кайзером, империей и императором имело для него существенное значение. Внутри Рейхстага выборные представители сословий, Stände, должны были сравнивать свои проекты и согласовать их, прежде чем представлять их монарху, чьи полномочия были ограничены, а функции определены. В некотором отношении кайзер становился слугой Рейха.

Подобная концепция государства не могла понравиться Максимилиану, но ввиду полнейшего отсутствия денег он должен был принять в расчет планы реформы, выработанные Геннебергом и его друзьями. В 1495 г. съезд в Вормсе объединил пять выборщиков, около шестидесяти князей, немногим большее количество графов и баронов, а также делегатов двадцати четырех городов. Он длился долго, с 18 марта по 10 сентября, обсуждение зачастую становилось напряженным, но проекты, поданные на утверждение правителю, были смелы. Совет империи, где только три члена были верны Максимилиану, и куда не входил ни один представитель от Эрбланда, сохранил существенную часть власти, оставив императору только его права сюзерена. К тому же Kammergericht отделялся от двора и становился учреждением Рейха. Он не должен был собираться больше в разных местах, а получал свою резиденцию. Его компетенция распространялась на все нарушения общественного мира, который отныне Fehde не могли нарушать ни под каким предлогом. Наконец, чтобы покрыть расходы, требовавшиеся на поддержание порядка как внутри государства, так и вне его, со всех жителей Рейха взимался налог — «общий пфенинг» (Gemeiner Pfennig). Максимилиан не согласился на создание имперского управления и обещал взамен принять меры по поддержанию общественного порядка. Он не противился также принципу годичного срока действия Рейхстага. Это означало слишком дорогую плату за 100 000 флоринов, которые были ему предоставлены. В 1500 г. поражение, которое ему нанесли швейцарцы, вынудило его принять пожелания съезда. Ему было навязано имперское управление, Reichsregiment, которое он возглавлял. Он обнаружил там только двух представителей «наследственных стран». Шесть членов этого учреждения были избраны в «округах» (Kreise), созданных для поддержания порядка; к ним принадлежали также один выборщик, два князя и два делегата от городов. Иными словами, из тринадцати голосов только в двух Максимилиан мог быть уверен. После смерти Геннеберга в 1504 г. он сумел легко изменить в свою пользу состав совета; были создано четыре новых округа, и Эрбланд вошел в них в 1512 г., но правитель не сумел сделать Kreise сменой императорской администрации. Позднее император не пытался больше менять расстановку сил; больше ничего, или почти ничего, не осталось от недавних мечтаний Ганса из Германсгрюна.

Реформа глубоко изменила империю. Не отказываясь полностью от проявлений священной и феодальной монархии, она превратилась в правовое государство. Законодательная функция передавалась Рейхстагу, состав членов которого не зависел больше от правителя. Он представлял сословия (Stände) и состоял из двух курий, выборщиков и князей, к которым добавлялась, если не юридически, то фактически, курия городов. Выборщик Майнца руководил их работой; результаты обсуждения, Reichstagabschied, передавались правителю, который должен был обеспечить их применение на практике. Деятельность съезда была значительной; она установила очень точные юридические правила для всего административного и судебного устройства. Reichskammergericht, высший суд, который зависел от него, а не от правителя, добросовестно выполнял свою миссию. Половина членов этого органа избиралась по своему благородному происхождению, другая половина благодаря своим знаниям, но все они должны были действительно разбираться в правовых вопросах. Итак, процесс реорганизации был проведен очень грамотно, как это делают юристы, чей ум сформировался в соответствии с принципами римского права. Правда, эти судьи очень быстро оказались завалены многочисленными делами — в 1519 г. в их отделах насчитывалось уже 3000 документов — но этот наплыв судебных дел лишь подтверждал необходимость данного органа. Fehde не исчезли сразу же, но становились все большей редкостью.

Наряду с этими учреждениями, которые представляли Рейх, Кайзер не располагал больше ничем, кроме престижа своего звания; он был обязан выполнять решения съезда, и не мог больше ни объявить войну, ни заключить мир. Он возглавлял федерацию наряду с князьями, которые в своих землях были, образно говоря, правителями (в особенности выборщики) — вельможами, графами и баронами, а также представителями городов. Реформа сделала из этой общности, состоящей из таких различных людей, жизнеспособную организацию, несмотря на то, что сложность ее структуры навязывала очень медленный ритм ее функциям. Если внутри границ империи и было возможно, с грехом пополам, обеспечить соблюдение порядка, ей с трудом удалось мобилизовать армию, и эти войска, лишенные должного финансирования, были столь посредственны, что на международной арене империя не внушала больше страха никому. Без австрийского дома она была лишена и меча, и щита.