— Как новый нос? — поинтересовалась сестра. За последнюю неделю она несколько раз звонила и даже прислала Виктории цветы через фирму. Очень милый жест, Виктория была растрогана. Отец с матерью о перенесенной операции ничего не знали, Виктория просила сестру ничего им не говорить. Наверняка они бы не одобрили ее решения и стали бы над ней подшучивать. Грейси согласилась их не посвящать.
— Я еще не видела, — призналась Виктория. — Повязку снимут только на той неделе, а вот потом, когда спадут отеки, исчезнут синяки и гематомы… Обещают, что через пару недель буду выглядеть нормально, только слабость какое‑то время будет ощущаться. А синяки можно будет замазать тональным кремом. — В клинике ей сказали, что через некоторое время на носу останется только полоска пластыря, бинты и швы снимут уже через неделю‑другую. — Хорошо у вас там? — Она вдруг почувствовала, что скучает по сестре.
— Здесь просто фантастика! Какой у нас люкс! Ты бы видела… — восторгалась Грейси.
— Да, будущая миссис Уилкс, так тебя скоро совсем избалуют, — пошутила Виктория, но зависти она не испытывала. Ее вполне устраивала ее жизнь, и работу свою она любила. По крайней мере, никто не диктует, что и как думать, делать и говорить. Такого она бы не вынесла. А вот Грейс это совсем не волнует, ей главное — быть с Гарри. Такой же договор с отцом когда‑то заключила их мать, но для Виктории это был неприемлемый вариант.
— Да знаю уж, — хихикнула в ответ Грейси. — Мне это нравится. Ну ладно, сообщи потом, какой тебе нос слепили.
— Как сама увижу — немедленно позвоню.
— А мне и старый нравился, — еще раз произнесла Грейси. — Ничего ужасного в том носе не было, подумаешь — курносый.
— А новый будет лучше! — заверила Виктория, вся в радостном предвкушении. — Приятно тебе провести время! Я тебя люблю… И с Новым годом!
— И тебя. Желаю, чтобы год принес тебе удачу!
Виктория знала, что сестра говорит искренне, и желала ей того же. Они распрощались, и Виктория устроилась перед телевизором, приготовившись к очередному кинопросмотру. Ночью она крепко спала. Тихий выдался Новый год, но она об этом и не жалела.
Глава 22
Через восемь дней доктор Шварц сняла повязку и осталась очень довольна результатом. Заживление протекало прекрасно. Виктория к тому времени уже отважилась посмотреться в зеркало и нашла, что в бинтах выглядит просто отвратительно, правда, ради благого дела готова была снести все. Она ни на миг не жалела об операции, теперь же, когда увидела результат, пришла в восторг, хотя еще оставались отечность и кровоподтеки. Доктор показала ей, где локализован отек, сказала, как будет выглядеть Виктория, когда он спадет, но и без этого все было замечательно, и, увидев в зеркале свое лицо, Виктория радостно вскрикнула. Хирург сотворила чудо, пациентка была в восторге. Виктория чувствовала себя другим человеком.
Правда, полностью насладиться результатом мешали синяки. Виктория отчасти была к этому готова, ведь ее предупреждали. Два огромных синяка красовались под глазами, да и все лицо ее было каким‑то синюшным. Но доктор успокоила, что скоро это пройдет и все вернется в норму, через несколько дней синяки побледнеют и можно будет маскировать их крем‑пудрой. Пройдет неделя, и она сможет спокойно приступать к работе. Постепенно исчезнут и синяки, и припухлость, а еще через несколько месяцев она станет настоящей красавицей. Врач наклеила на переносицу пластырь и отпустила Викторию домой. Она сказала, что можно возвращаться к нормальной двигательной активности, но в разумных пределах. Никаких лыж, водного поло или бейсбола, шутя предостерегла она. И никаких контактных видов спорта, чтобы не повредить нос. А вот посещать тренажерный зал она разрешила, но посоветовала не усердствовать сверх меры и вообще проявлять осторожность. Никакого бега и интенсивных нагрузок, никакого плавания и усиленных тренировок. Виктория это и сама понимала. И еще, добавила доктор, никакого секса. Но этот совет для Виктории был бесполезен.
С надеждой возвращалась Виктория домой. По дороге она купила упаковку салата «Цезарь» и буквально проглотила его у себя на кухне. За последние дни, когда она главным образом спала, она сбросила несколько фунтов, к тому же от обезболивающих таблеток у нее совсем не было аппетита. Она даже про мороженое забыла, хотя Харлан предусмотрительно его убрал из морозилки. В нескончаемой борьбе Виктории с лишним весом мороженое всегда отбрасывало ее на несколько позиций назад.
Разделавшись с салатом, она облачилась в спортивный костюм и пешком отправилась в фитнес‑клуб, надев поверх легинсов, гимнастических шортов и старенькой толстовки Северо‑Западного университета теплую куртку, а на ноги — видавшие виды кроссовки. Харлан и Джон еще не вернулись из Вермонта, где катались на горных лыжах. Этот день в Нью‑Йорке выдался ясным и морозным.
В спортзале Виктория решила начать с велотренажера и после недельного перерыва поначалу установила его на самый легкий режим. Начинать надо постепенно. Она включила плеер и, прикрыв глаза, принялась ритмично крутить педали. Когда спустя десять минут она открыла глаза, то, к своему изумлению, обнаружила по соседству того красивого молодого человека, что видела здесь перед праздниками. На этот раз он был один, без своей очаровательной спутницы. Когда Виктория открыла глаза, он смотрел на нее. Она совсем забыла, в каком она виде с этими синяками и отеками, поэтому не сразу поняла, чем вызван его интерес, а сообразив, смутилась. Незнакомец же смотрел на нее с состраданием. Он что‑то произнес, и Виктория сняла наушники. У него был легкий загар, какой бывает у горнолыжников, и она снова поразилась его привлекательной внешности.
— Интересно, другой водитель так же сильно пострадал? — пошутил он, и она улыбнулась, представив свое лицо в синяках, с двумя огромными фонарями под глазами. Кажется, молодому человеку невдомек, в чем причина такой «красоты». Тут он посерьезнел. — Прошу прощения, это я неудачно пошутил. Досталось вам, похоже. Серьезная была авария? Автомобильная? Или на лыжах неудачно прокатились? — поинтересовался он. Виктория смущенно замялась, не решаясь признаться, что делала ринопластику. Он же сочтет ее полной дурой.
— ДТП, — коротко ответила она, продолжая крутить педали.
— Я так и подумал. Ремень‑то застегнут был? Или это из‑за подушки безопасности? Люди не понимают, что этой подушкой можно запросто нос сломать. Я уже несколько таких случаев знаю. — Виктория молча кивнула, не решаясь поддержать разговор. — Надеюсь, вы засудите того, кто вас стукнул, — все так же сочувственно проговорил он, заранее решив, что в аварии виноват другой водитель, а не Виктория. — Прошу прощения. Я адвокат. Хлебом не корми — дай посудиться. В праздники на дорогах полно пьяных, бывает, напьются до беспамятства — и за руль. Удивляюсь, что еще не так много аварий, вам, надо сказать, повезло.