Читать интересную книгу На рыдване по галактикам (СИ) - "BangBang"

Обтираю пластину шлема и на миг теряю дар речи. Ах ты ж, астероид мне в корму! На меня смотрят блестящие на черной, точно у каллийского шахтера, физиономии глаза отправленного Варгом в галактические отшельники Рекичински. Черная дыра подери! Лучше бы я и правда с плотоядным саксаулом столковалась. Меньше всего на свете мне хочется быть обязанной этому скользкому, лживому угрю, с которым мы, кажется, с первого же взгляда друг друга невзлюбили. Но со вкусом погрузиться в пучины неприязни к своему спасителю мне не дает новая мысль. Минуточку… если меня вытащил суперкарго, то где же Нюк и новоявленный техник-удобритель? Успели ли они добраться до корабля? И какого метеоритного роя не работает связь, когда она так нужна?!

Славийские традиции причисляют к методам первой помощи забарахлившей технике хороший тумак: большинство наших механизмов — довольно примитивные и громоздкие, по земным меркам, чудовища, однако сделаны на века, и рукоприкладство им — что бронированному линкору дробина. Да и ногоприкладство, как показывает опыт, тоже. Признаться, даже покинув историческую родину, трудно отучиться от старых привычек, поэтому на автомате смачно хлопаю ладонью по шлему, и — о, чудо! — связь резво восстанавливается. Причем, куда лучше, чем я ожидала. У меня аж уши закладывает от вопля Нюка — зачем-то врубилась максимальная громкость:

— Ярка-а! Соколова! Ты где?!

— Добралась до корабля! — отзываюсь я, мрачно зыркнув на стоящего рядом невозмутимого Рекичински, который без особых успехов пытается обтереть черными-пречерными руками черную-пречерную морду. — Где вы с доком? Помощь нужна?

— Слава космическим яйцам, мы на подходе!

Топот гравиботинок по трапу перебивает рык Варга, требующего доложить обстановку. Шлюз распахивается, Нюк вваливается внутрь, одной рукой держа бластер, а второй — таща за собой на антиграве бесчувственное тело Шухера. Похоже, снова в обморок хлопнулся. Хорошо, что в скафандре — если хвост и отвалился от стресса, его можно будет тщательно упокоить, согласно традициям. Желательно — бластером испепелить. Хватит с нас и одного детеныша Сатаны.

— Повышенная сейсмическая активность вследствие внезапного прорастания гигантской плотоядной флоры, — рапортую я и добавляю после некоторого колебания: — Исследовательская группа эвакуирована в полном… ммм… составе.

Нет, не могу я ему сейчас сказать, что состав даже излишне… полный. Валить надо отсюда срочно, а с суперкарго уж потом разберемся… как-нибудь. Некогда его обратно уже выпихивать. Однако вытерпеть скользнувшую по перепачканной физии Рекичински едва уловимую усмешку выше моих сил, и я сухо предупреждаю, отключив связь:

— Вряд ли героическое спасение стажера сильно повысит градус всеобщей любви к тебе. Спасибо, конечно, и все такое, но за подвиг тебе не воздастся: не настолько капитан ценит мою тушку, чтобы отказаться от мысли выкинуть тебя обратно в шлюз. И возможно даже, в открытый космос.

— Не допускаешь, что я сделал это из чистого альтруизма и без всякой задней мысли? — ничуть не теряя самообладания, интересуется мой треклятый спаситель, продолжая чуть заметно, но все также невыносимо улыбаться.

— О, здрасте, кого не ждали, — отдуваясь, бросает Нюк Рекичински, отряхиваясь, как Рори, и подпихивая бесчувственное тело Шухера поближе к дезинфекции. И добавляет уже мне:

— Блин-печенюха, я вообще не понял, что произошло, только была рядом — фигакс, как коборук языками слизал! Земля дыбом, ни зирка не видно! Ору доку: «Беги!» — а он уже расползся дохлой медузой, готовенький, еле отобрал его у саксаулища этого.

— Живо в рубку, взлетаем! — велит Варг. Мысленно плюнув на лже-суперкарго, дожидаюсь завершения дезинфекции, сдергиваю с головы шлем и подхватываю с другой стороны слабонервный Шухеров организм, дабы помочь Нюку отбуксировать его в медблок. Пусть чадовище малохольному папашке нюхательные соли подносит. А Рекичински и вовсе нехай сам о себе заботится, моя вынужденная признательность тоже, в конце концов, имеет пределы, пусть радуется, что я его сходу Вегусу не сдала. Хотя Бо-то, разумеется, в курсе, что уходило нас трое, а вернулось четверо. Но борткомп наш сам себе на электронном уме, поэтому предсказать его действия я не берусь. Заперев Шухера, опрометью несемся в рубку. Двигатели рыдвана уже вовсю утробно воют и ревут, готовясь к экстренному старту. Нюк плюхается было на свое место, но Бас неожиданно велит, мотнув розовеющей головой на до сего дня пустовавшее кресло второго пилота:

— Сюда давай.

— Зачем? — жалобно округляет глаза бортинженер. — Я гештальты прикрыл, больше не хочу…

— А тебя никто не спрашивает! — рыкает Варг. — Это приказ!

— То, что ты, принц всех рукожопов пяти галактик и этой в придачу, один разок не расквасил каким-то чудом «Дерзающий» — это чистое везение. Подарок космоса. Учить тебя, непутя, всяким тонкостям буду, вот зачем, — поясняет Ксенакис. — За электроникой и отсюда можно последить.

— Весьма польщен… Такая честь… Мы ж теперь почти родня, после того, что было между нами и желудочным зондом… — бухтит Стратитайлер, встегиваясь, куда велели. — Если меня стошнит — я не виноват, я предупреждал.

— Языком своим длинным и приберешь, — мрачно обещает Варг.

Поглоти меня туманность! Я Баса, значит, с первых дней обхаживала, чтобы напроситься в ученики и, может даже, тоже навек заделаться адептом ручного управления, а в итоге мне на радость — шевелюра всех оттенков зари, а Нюку — уроки пилотажа. И где вот жизненная справедливость? Впрочем, сейчас мне все равно не разорваться, потому как мой персональный навигационный гуру не допустит, чтобы я отвлекалась от его предмета. Ладно, как-нибудь в другой раз доберусь до нашего гламурного сутенерского штурвала под чутким руководством не менее гламурного пилота. Нюк, может, свои гештальты и прикрыл, а вот я еще не отказалась от мечты полихачить и на звездолете, а не только на флаере или шлюпе.

Привычно оглашая окрестности надсадным ревом и покрывая копотью прифигевшие, должно быть, от таких неожиданных осадков изрядно вытянувшиеся в вышину молодые саксаулы, «Дерзающий» покидает негостеприимную планетку. Почерневшая плотоядная флора раздраженно размахивает нам вслед корявыми обугленными ветвями. Курс капитан прокладывает сам, хотя время от времени и атакует меня каверзными вопросами. В промежутках между отбиванием этих подач успеваю мысленно развить теорию цикличности жизненной фазы саксаулов. На первом континенте мы столкнулись со старой колонией, которая успела уже высосать все соки из земли, сожрав и распугав потенциальный корм, и постепенно чахла. Зато на втором материке застали зарождение юной поросли. А может, эта самая поросль нас учуяла и оттого так активно пошла в рост? Впрочем, вряд ли я когда-нибудь напишу диссертацию на эту увлекательную тему… разве что, узнав о том, кто снова просочился на борт, кэп выкинет и меня с ним за компанию дальше изучать флору и фауну Ксены. Поди разбери, где там что…

Интересно бы узнать, куда именно мы теперь влачимся, но внутренний голос подсказывает: конкретно мне с подобными вопросами к Варгу лучше и не соваться. А то получу еще ответ в духе: «А не все ли тебе равно, кадет, в прошлый раз ты знала, куда прокладываешь курс — и где мы все в итоге оказались?». И это в лучшем случае. Вот я и помалкиваю. Пусть кто другой рискнет полюбопытствовать, а курсант Соколова, не исполняющая более обязанностей штурмана, воздержится, ага.

— Сэр, а куда мы летим-то? — немедленно озвучивает мои невысказанные вопросы Нюк, все это время не прекращавший препираться с Басом и тихонько бубнить себе под нос о том, как его тошнит и голова кружится.

— На Кудыкину гору, — огрызается Вегус. — Я ж вас не спрашивал, куда вы меня прете бесчувственного? Не угробили — и на том спасибо. За смекалку, мужество, на диво разумные решения и практически полное отсутствие в экстремальной ситуации так свойственной тебе рукожопости объявляю тебе благодарность, Стратитайлер, с занесением в личное дело. Можешь им хоть подтереться, хоть в рамку на стенку — все равно хвастаться, скорее всего, перед нянькой не придется. А теперь заткнись и делай, что велит Бас!