кивает черным в плащах. Они хватают девушку сзади. Она тщетно бьется в их ручищах:
– Отец!
– Будь я сильнее, я предал бы тебя суду совета лун Газовых Гигантов. Но у меня не хватит сердца смотреть, как ты уйдешь в пыль. Ты едва не спровоцировала войну. Ты нарушила закон. Теперь это место – твой дом. Жилые покои обустроены с удобством. Но здесь нет никакого оборудования связи. Никакого транспорта. Ближайший форпост в трехстах километрах отсюда. Сохаи, которых я тут оставлю, обеспечат твою безопасность. Но у них не будет крила. Не будет скорсьютов или радиационной защиты. Если попытаешься уйти пешком, пыль убьет тебя, едва ты пройдешь километр. Такова судьба, которую ты сама выбрала.
Я не знаю этих людей, но мне больно смотреть на семейную драму. Серафина все еще умоляет отца не заключать ее под стражу, а брата – остановить отца. Но ей и правда не стоило рисковать миром.
Диомед выглядит огорченным.
– Или это, или смерть. Мне жаль, Маленький Ястреб. Так должно быть.
Лицо Серафины искажается; в отчаянии от того, что ее предали, она сыплет проклятиями, пока черные выволакивают ее из зала. Мы с Кассием так и стоим на коленях, и меня охватывает тошнотворное чувство: я осознаю, что мы тоже должны кануть в Лету. Все эти недели в камере – и лишь ради того, чтобы встретить тот же конец! Общая участь ожидает меня, Питу, Кассия…
– А что насчет гахья? – спрашивает отца Диомед.
– Они могут быть шпионами Короля рабов, – бормочет Марий. – Допроси их.
Ромул становится перед нами:
– Вы спасли жизнь моей дочери. За это я даровал вам свою благодарность, а мой сын – отсрочку от пыток. По мозолям на ваших ладонях я вижу, что вы люди влиятельные, и потому я удостоил вас вниманием.
– Мы ваши гости… – начинаю я, готовый толкнуть длинную речь о чести и достоинстве.
Но Ромул перебивает меня:
– Гостей приглашают. Вы не можете остаться. Вы не можете уйти. Так что единственная привилегия, которую я могу вам предоставить, – это быстрый конец. – Он поворачивается к Пандоре. – Обезглавьте их, отнесите тела в их корабль и сбросьте его на Юпитер.
– Диомед! – взываю я, надеясь, что правильно его оценил.
Этот здоровяк слегка колеблется.
– Они спасли Серафине жизнь, – говорит он.
– И чтобы сохранить ей жизнь и далее, не должно остаться никаких свидетелей ее возвращения, кроме тех, которым мы можем доверять, – отвечает Ромул.
Я пытаюсь придумать какой-нибудь хитрый гамбит, нечто необычное, что могло бы нас спасти. Что-нибудь из арсенала самого Жнеца. Кассий готовится к нападению, только не на Диомеда, а на Ромула, чтобы попытаться взять заложника. Я понимаю ход мыслей моего друга и вижу, что могу помочь ему, закрыв его своим телом от Диомеда. Скорее всего, меня убьют, зато у Кассия будет шанс. Напряжение возникает сперва в его мускулистой шее, потом в пальцах ног, упершихся в каменный пол. Кассий готов уже броситься вперед, но за миг до этого земля содрогается у нас под ногами.
Диомед отступает от нас.
– Что это было? – восклицает он. – Вулканизм?
– Нет. – Ромул наклоняется и прижимает ладонь к земле. – Ракетный удар.
Вела хватает свой датапад и поспешно задает несколько вопросов.
– Ромул, к нам приближаются корабли. Наш эскорт сбит.
– Невозможно, – шепчет Марий. – Никто не знает, что мы здесь!
– Очевидно, кто-то знает, – отвечает Ромул. – Сколько кораблей? – Вела моргает, уставившись в датапад, и Ромул нетерпеливо переспрашивает: – Сколько?
– Десять «ястребов».
– Десять? – повторяет Диомед, пораженный этим числом.
– И еще «химеры».
– Как они могли обойти орбитальную оборону? – удивляется Марий.
– Они пришли не с орбиты, – бормочет Ромул, и все золотые напрягаются от скрытого смысла этих слов.
Вела берет руководство на себя:
– Пандора, пусть Криптея задержит их в ангаре. – Та отдает честь и направляется к выходу в сопровождении своих людей, а Вела поворачивается к остальным телохранителям. – Защищайте своего правителя.
И тут Ромул принимается хохотать.
– Отец… – произносит Диомед, бросая растерянный взгляд на Мария, Ромул же садится на подушку и кладет клинок на пол. – Что ты делаешь?
– Жду.
– Чего?
– Разве не очевидно? Вашу мать.
26. Лисандр
Гнев матери
Дидона Раа, жена Ромула Раа и мать его семерых детей, входит в командный центр с таким видом, словно намерена взорвать его. Она идет во главе военизированной колонны ауреев в броне и плащах. На глазах у них оранжевые защитные очки. Лица закрывают уганы из темной ткани. В отличие от Ромула и его сыновей, у них имеется тяжелое оружие, боевые маски и прыжковые ботинки. Среди них нет ни одного черного или серого. Это дело золотых. Мы с Кассием припадаем к полу. О нас ненадолго забыли. Мы ищем какой-нибудь выход из зала, но здесь всего одна дверь.
– Здравствуй, жена, – подает голос Ромул со своей подушки.
– Муж… – глухо бросает Дидона, направляясь к нему.
В этом зале перевес явно на ее стороне: у Ромула гораздо меньше людей.
На Дидоне рыжевато-коричневый плащ, под ним – легкие каратановые доспехи цвета пыли, с радиационной защитой и капюшоном. Крил закрывает ее лицо, оранжевые светоотражающие очки – глаза, а голова обмотана уганом, как у скитальца-бедуина на Старой Земле. За спину закинуто длинное черное ружье. Дидона через каждые три шага освобождается от какого-либо предмета из своего облачения – снимает уган, капюшон, пока густая спутанная масса начинающих седеть темных волос не падает ей на плечи, обрамляя энергичное, резко очерченное лицо с острыми скулами. Серо-золотые глаза вспыхивают из-под густых темных ресниц; у нее те же тяжелые, сонные веки, что и у дочери. Весь ее облик хочется назвать сумеречным, однако у нее теплая кожа женщины, выросшей на венерианских морях, поблизости от солнечного лона.
– Ты сказал, что отправляешься на охоту. Но не говорил, что твоя добыча – гахья и заблудшие дочери.
– Возможно, моей добычей должны были стать вероломные жены, – отвечает Ромул. Он окидывает взглядом стоящих за спиной Дидоны солдат и останавливает его на высоком молодом золотом, поразительно похожем на самого Ромула: на груди у того поверх доспехов прикреплен железный кулак размером с грейпфрут, так что о характере этого человека гадать не приходится. – Беллерофонт – и ты?
– Ты достаточно долго держал нас в страхе, дядя. – В голосе молодого человека звучит веселье. Разговаривая, он шипит, как змея. На выразительном лице с крючковатым носом выделяются брови, лохматые, словно гусеницы. – Долги нужно платить.
Ромул переводит взгляд на жену:
– Мы действительно к этому пришли?
– Ты нас к этому привел. Итак, где моя дочь?
– Наверху. – Ромул вздыхает. – Ты увидишь