— Задавай их быстрее и идем! Тизкар…
— Почему ты назвала меня Звездой?
— Звезда, она другим светит, освещая путь во мраке. А еще Звезда может влиять на Индикатор равновесия, делая его свет ярче и ровнее.
— То есть получается, воздействуя на сферу, я помогаю восстановить мир?
— Ты помогаешь увидеть то, что нужно для достижения этого мира. Ты — свет.
— Если я сейчас волью в полусферу свою силу, то помогу увидеть зло тем, кто борется против тексов? — мои мысли снова вернулись к Анситору, а теплота и нежность затопили все внутри.
— Да, Катя. Да! — нетерпеливо ответила Лунна.
Я подошла к индикатору и, как в первый раз, подумала о том, сколько хороших и добрых созданий живет во Вселенной. Искренне пожелала им добра и мира. С моих рук потоками хлынули искры, заставляя светильник разгораться.
— Достаточно, — остановила меня Лунна, — наши силы велики, но не безграничны. Тебе должно хватить сил на перемещение.
— Да-да, — тихо отозвалась я, любуясь на яркий свет, излучаемый полусферой, лишь темные всполохи портили картину.
— Задавай свой второй вопрос и пошли, — поторопила меня сархана, — я и так слишком долго ждала!
— Вопрос? — я заставила себя поднять на нее глаза.
— Да, ты сказала, что у тебя есть два вопроса, — она материализовала в руке бокал с темной жидкостью и протянула мне, — выпей. Ты, кажется, истратила сил больше, чем могла себе позволить.
Я послушно отпила напиток, оказавшийся похожим по вкусу на квас, и посмотрела на мозаичный пол с изображением.
— Вспомнила! Я вспомнила свой второй вопрос! Что означает надпись под этой картиной? — я указала на неизвестные письмена, — в доме Анситора было такое же изображение. Когда я попросила перевести, то он не смог.
— Конечно не смог, — улыбнулась Лунна, — это божественный язык Вселенной. Мужчины его не знают. Я потом обучу тебя ему.
— Так что означает надпись?
— Здесь написано — любовь спасет мир. Это главный закон Вселенной, — и она потянула меня за руку, окутывая плотной завесой зеленых искр.
Глава 18. Повелитель
Анситор Нарам-Суэн
Нуберийцы принесли клятву верности. Рассказ Барта открыл новые горизонты для обезвреживания тексов. Я искал их логова по всей Вселенной, посылая импульсы силы далеко за пределы планеты, а они все время были у Драконов под носом. Мы обезвредили их лаборатории в своих замках, но не успели обследовать пустующие. Именно там обосновались главные и стратегически важные пункты тексов.
Самой загадочной фигурой, по словам Барта, был Повелитель. При попытке с ним связаться кристалл связи не сработал. Враг хитер и сейчас затаился. Тексы, которых я встретил, обезвреживая найденные фермы, в большинстве своем не владели ментальной силой. Но все, как один, и нуберийцы, и илан, и пленный Герин утверждали, что сила Повелителя велика. Откуда у текса такая мощь, сравнимая, разве что, с Драконом? И снова что-то не сходилось и беспокоило меня. Две новые базы, найденные мной, уничтожили мои сородичи. Я отпустил силу, находя очаги врага на Драконе. Результат меня ошеломил. Планета словно паутиной была окутана тексами.
Но большее беспокойство вызывало то, что я до сих пор не смог отыскать следов Кэт. Она как будто растворилась в пространстве. Вот уже несколько часов не находил себе места от беспокойства. Главное, я чувствовал, что моя Кэт жива, это вселяло надежду. Как же много хотелось ей сказать, оправдаться, вымолить прощение. Мне просто необходимо, чтобы она была рядом. Постоянно. Всегда. И я с огромным упрямством продолжал ее поиски. Но результат всегда получался странный, смазанный, словно Кэт была везде и в то же время нигде.
Вспыхнула арка перехода и в покои вошел Тизкар.
— Вакцина найдена, — сказал он, — через несколько часов она будет будет произведена в необходимом количестве. И мы сможем обезопасить нуберийцев.
— Хорошо, — отозвался я, продолжая сканировать пространство.
— Ничего нового?
— Она словно растворилась в пространстве. Я чувствую ее, но найти не могу.
— Она жива. Иначе ты последовал бы за ней.
— Ты же не последовал… — я понимал, что выплескивая свое беспокойство, делаю больно Тизкару.
— Наши силы не были объединены, — печально сказал он, — мы не проходили обряд.
— Прости. Я просто очень переживаю.
— Понимаю тебя.
Вдруг пространство взорвалось зелеными и серебристыми искрами. Посреди покоев возникли две женские фигуры.
— Кэт, родная, — я не смог сдвинуться с места, не веря своим глазам.
— Лунна, — прошептал вмиг побледневший Тизкар.
— Любимый! — прекрасная женщина бросилась в объятья Тизкара, — живой!!! Живой!!!
Я наблюдал, как на лице Тизкара появляются краски, как в него возвращается жизнь, как плещется в глазах нежность. Он подхватил на руки незнакомку и закружил по комнате.
— Лунна! — не отрывая от нее взгляда, шептал он, — моя Лунна! Боги сжалились. Они вернули мне тебя. Я больше никогда с тобой не расстанусь! Ты мое сокровище. Без тебя словно краски мира смыты. Без тебя нет смысла жить…
Он еще что-то говорил и говорил, а женщина звонко и радостно смеялась, обнимая Тизкара за шею. И вокруг этих двоих, словно, вся Вселенная вспыхивала огнями. Это было поистине прекрасное зрелище, но не самое совершенное.
Самое совершенное, мое, трогательно хрупкое сейчас скромно стояло, наблюдая нежданную, но такую желанную встречу влюбленных. Оно кокетливо закусило свою хорошенькую губку и в нерешительности переминалось с ноги на ногу. Кэт. Моя девочка, мой лучик во мраке жизни, моя Вселенная вернулась ко мне, сделав все вокруг значимым и важным. Прав мудрый, без любимой женщины любое действо превращается в рутину, ничто не приносит радости и удовлетворения.
Подойдя к ней, нежно коснулся ее бархатной щечки и посмотрел ей в глаза. Боги! Я пропал. В этом омуте было столько желания, столько надежды, что перехватывало дыхание. Мой котёнок, маленький и отважный вернулся ко мне и я никогда больше не позволю ему уйти. Кэт доверчиво положила ладошки мне на грудь.
— Ты ведь там… — она прошептала тихо-тихо, едва различимо, смущаясь и запинаясь на каждом слове, — с Ширин… хотел не ее?
— Тебя, мой дар Богов, — не разрывая взгляда шепнул я, — только тебя… Всегда.
— Я нужна тебе, Анситор? — Боги! Ну, что за глупости говорит эта женщина…
— Необходима, как воздух! — хочет это услышать — я скажу ей все, — Больше жизни, родная! Любимая… Единственная… Нужная… Важная… Вся моя…
Я шептал и шептал ей нежные словечки, касаясь легкими поцелуями ее щек, век, прелестного носика, подбородка. А она по-кошачьи жмурилась от удовольствия, прильнув ко мне всем телом.