водовоз должен сам уплатить за воду городу около 70 копеек, таким образом, ему остается 80 коп., из которых часть идет в уплату выбранного патента на право заниматься водовозным делом, часть в уплату налогов и т. д. Таким образом, водовозу, желающему ежемесячно заработать для себя и своей семьи рублей 20, надо ежемесячно перевозить на себе 2,5 тысячи ведер воды, проделывая ежедневно с 20-пудовым грузом верст по 15. И, несмотря на такой тяжелый и каторжный труд, в Пекине насчитывается не одна тысяча водовозов. Тяжел этот труд и летом, когда температура поднимается до 45° по Ц., а еще тяжелее бывает он в зимнюю пору, когда расплескиваемая вода замерзает на тележке и дает лишнюю тяжесть, а колесо скользит по замерзшей земле. Надо видеть в этот момент водовоза, напрягающего все силы, чтобы сдвинуть с места тележку, – только тогда можно понять, что это за труд!
Не лучше положение и уборщиков нечистот: тот же самый тяжелый труд и грошовый заработок; и водовоз, и уборщик нечистот бывают рады и довольны, если в месяц удается заработать по 10–15 рублей, о большем они не смеют и мечтать. Впрочем, уборщик нечистот зарабатывает более чем водовоз, так как он (уборщик) получает и за то, что уносит из дома человеческие экскременты, и за то, что продает это на фабрики, изготовляющие удобрение. В корзине на плече или в двух больших корзинках, установленных на одноколейной тележке, уборщик нечистот переносит или перевозит свой груз из одной части города в другую; и часто он со своей издающей ужасную вонь ношей идет по тому же самому тротуару, где идут и прочие прохожие, – это такое обычное явление, что на него никто не обращает внимания. Да и кто будет обращать внимание? Рикша, кули, мелкий разносчик, многочисленные нищие, наполняющие улицы Пекина? Нет, всем им не до того: их внимание всецело занято заботами о «хлебе насущном», который достается с очень большим трудом.
Что такое китайский рикша? Это человек, который на маленькой колясочке возит людей, так сказать, исполняет обязанности наших легковых извозчиков, с той только разницей, что в оглобли коляски вместо лошади впрягается он сам. Впрочем, имеется и другая разница. Наш легковой извозчик, например, от Октябрьского вокзала до Охотного ряда или за такое же расстояние в другом направлении меньше как рублика за полтора не повезет, а китайский рикша при скорости, превосходящей скорость наших извозчиков, за такое же расстояние возьмет самое большее 10 коп. (по-китайски – 40 тундзыров). Таких рикш за последнее время в Пекине насчитывается до 25 тысяч человек; кадры их состоят из людей самого разнообразного социального положения: тут и бедный житель города, тут и безземельный крестьянин, тут и бывший чиновник, тут и человек со средним образованием, тут и бывший воин, променявший меч на тележку, и т. д. Кадры рикш не отличаются большой устойчивостью; на состав их влияют и времена года, и политическая и экономическая ситуации, и военные события. Летом, в период усиленных полевых работ, когда деревня, начинает предъявлять повышенный спрос на рабочую силу, все здоровые, сильные, знакомые с сельским хозяйством рикши уходят в деревню, и в городе остаются только слабосильные старики 60-летние, а иногда и старше, да дети, часто едва достигшие 13—14-летнего возраста. Но не только летом, а теперь часто случается, что и в другие времена года вдруг в Пекине исчезают все молодые и здоровые рикши; объяснение такому явлению самое простое: в городе происходит облава на молодежь в целях вербовки новобранцев в армию (чаще всего Чжан Цзолина).
Условия жизни китайских рикш, в частности пекинских, пока еще не сумевших создать своей прочной профессиональной организации, очень тяжелые и неприглядные. Рикша редко владеет собственной коляской, так как это ему не по карману: приличная новая коляска стоит 100 китайских рублей и даже старая потрепанная – не меньше 3040 руб.; собрать такую сумму денег на приобретение собственной коляски для бедного китайца является делом прямо невозможным. Большинство китайских рикш берет коляски напрокат. Имеются богатые владельцы, имеющие иногда до 100 колясок, которые не под залог, а просто под солидное поручительство (чаще всего под круговую поруку самих рикш) дают их напрокат – на день, на неделю, на месяц. Условия аренды определяются в первую очередь качеством коляски, а также и сроком, на который коляска сдается в аренду. Поденная арендная плата обыкновенно колеблется от 30 до 40 копеек, причем заарендовавший коляску может пользоваться ею 18 часов в сутки. На первый взгляд эта плата кажется не особенно высокой, но если принять во внимание те гроши, которые собирает рикша со своих пассажиров, то она окажется чрезмерно высокой: так, за расстояние приблизительно в полторы версты китаец, пользующийся услугами рикши, платит не более 20 копеек, поэтому рикше для уплаты арендной платы и для прокормления себя, а также для получения патента и для покрытия других самых необходимых расходов – что в сумме ежедневно составляет, по крайней мере, 50–60 копеек – надо ежедневно пробегать рысью верст около двадцати пяти, невзирая на 40-градусную жару, а зимой иногда 12-градусный мороз, да к тому же нередко выслушивая брань за медленную езду. И только немногим из рикш удается пристроиться в каком-нибудь богатом китайском или европейском доме сравнительно хорошо, получая ежемесячно за свои услуги рублей 25, а иногда и 30; такой рикша, проработав 1–2 года, или обзаводится собственной коляской, или совершенно бросает свое занятие и делается мелким торговцем. Но еще много десятков лет пройдет, прежде чем рикша совершенно выйдет из обихода китайской жизни. В первое время, при постройке в Пекине трамвая, были опасения среди рикш, что это лишит их заработка, но действительность показала, что при существовании в Пекине 2–3 трамвайных линий число рикш не только не уменьшилось, но, напротив, увеличилось.
Большинство рикш все-таки элемент случайный, немного среди них найдется таких, которые бы постоянно занимались этим тяжелым промыслом; правда, можно иногда встретить таких рикш, которые этим делом занимаются уже лет по 15–20, но это явление очень редкое. За последнее время среди рикш наблюдается определенное стремление к созданию такой собственной организации, которая могла бы защищать их интересы. В этом отношении руководящая роль принадлежит рикшам, происходящим из жителей Пекина; они лучше знают местные условия, у них имеется в Пекине свой «угол», они лучше знают друг друга, поэтому между ними больше солидарности, и такой рикша за провоз седока всегда берет дороже; но так как большинство рикш – народ пришлый, часто пригнанный голодом и нуждой, то попытки местных рикш к улучшению условий своего труда до последнего