Уилфорт посмотрел на меня вопросительно, будто ожидал подтверждения, что я действительно всё это слышала, и я кивнула, не отрывая от него взгляда.
— Позволю себе заметить, что я тоже некоторое время проработал с вами бок о бок и успел оценить ваши как профессиональные, так и человеческие качества, — продолжал капитан. — Так почему вы решили, что мои выводы будут чем‑либо отличаться от выводов остальных?
Я ничего не сказала. Я просто сидела и сверлила его взглядом, уже совершенно не понимая, чему верить, но точно зная, что пока не готова позволить себе расслабиться. Поэтому просто ждала. Ждала, что сейчас последует. Наверняка ведь какое‑нибудь 'но'. Или он разозлится. Или начнёт допрос. Или всё‑таки просто разговор? Да и как тут определить?
Но Уилфорт вдруг спросил:
— Чаю будете?
И я вконец растерялась. Потому и промолчала.
Впрочем, как оказалось, мой ответ Уилфорту нужен и не был. Он подошёл к камину, на полке над которым, как это часто бывало, стояла квадратная пластина магического подогрева. Капитан снял с неё уже готовую кружку с чаем и поставил на стол передо мной. Я тупо посмотрела на коричневатую жидкость, в которой плавал листик мяты, и вновь подняла на Уилфорта напряжённый взгляд. Увидела, правда, только его спину. Капитан отошёл к дивану, принёс оттуда тонкий, но тёплый шерстяной плед и набросил мне на плечи наподобие плаща — правда, поверх спинки стула. Я стянула концы пледа, соединяя их на груди: в тюрьме успела основательно замёрзнуть. И только сейчас осознала, что камин зажжён, несмотря на тёплую погоду. Не иначе в мою честь.
Теперь Уилфорт наконец сел напротив. Себе никакого чая не взял. Положил руки перед собой на стол, сцепив пальцы.
— Вы готовы поговорить? — спросил он.
Я молча кивнула. Очень надеюсь, что не о живописи или, скажем, отношениях между мужчиной и женщиной, а всё‑таки о деле. Ибо ещё чего‑то шокирующего я сегодня, кажется, не переживу.
— Вас кто‑то очень серьёзно подставил. — Невзирая на суть сказанного, ровный голос Уилфорта звучал успокаивающе. — Этот кто‑то умеет собирать информацию, неплохо осведомлен о принятых в участке процедурах и — самое главное — считает, что вы очень сильно ему мешаете.
Он подождал, будто удостоверяясь, что до меня в полной мере доходит смысл произносимых слов. Я кивнула: всё действительно было понятно, и поспорить не с чем.
— Давайте начнём с последнего пункта, — предложил Уилфорт. — У вас есть конкретные предположения касательно того, кто может быть заинтересован в вашем устранении?
Я поставила локти на стол (кажется, у них, у аристократов, это считается непривычным, но сейчас эта мысль мало тревожила), провела рукой по лбу и, опустив голову, задумалась.
— Не знаю, — призналась я. — Ничего конкретного. У меня нет врагов в полном смысле слова, а это должен быть настоящий враг. Конечно, существует немало людей, которым я попортила жизнь своими расследованиями. Кто‑то из них мог затаить по — настоящему глубокую обиду, а я — даже об этом не подозревать. Но это очень далеко от конкретики.
— Оставим в качестве одной из гипотез, — кивнул Уилфорт. — Кстати, что вы думаете по поводу Дункана Веллореска?
Я хотела съязвить по поводу идиотизма такого предположения, уж слишком свежи были в памяти высказанные Артоном обвинения. Но потом подумала и устало ответила:
— Мне это кажется маловероятным. Никаких объективных причин не вижу. И кто бы что там ни заявлял, он действительно пригласил меня к себе по завершении расследования просто для того, чтобы сказать спасибо. — Ещё немного подумав, добавила: — И, может быть, для того, чтобы выговориться.
— Совершенно незнакомому человеку? — скептически спросил Уилфорт.
— Незнакомому человеку, которые волей случая знал подробности его истории, — уточнила я. — Выговариваться незнакомцам значительно легче, но им опасно доверять семейные тайны. Я же оказалась идеальной кандидатурой. В любом случае никаких брошей он мне не дарил и денег не давал.
— Это вы могли бы не уточнять, — отмахнулся Уилфорт, и, несмотря на пренебрежительность его тона, мне было по — настоящему приятно слышать эти слова.
— Словом, конечно, я не могу гарантировать, что он — отличный парень и ничего не злоумышляет, — подытожила я. — Но у меня нет ни малейших свидетельств обратного.
— Я вас понял. — Спорить Уилфорт и не пытался, хотя кто знает, что он думал про Дункана на самом деле. — В таком случае давайте перейдём к следующей версии, которая представляется мне наиболее перспективной.
Я заинтересованно подняла голову. Что это за версия?
— Дела, которые вы расследуете в данный момент, — пояснил капитан. — Предполагаю, что в одном из них вы подобрались так близко к сути, что кто‑то очень сильно испугался. И, решив срочно убрать вас из игры, стал действовать — быстро, решительно, несколько грубовато. Однако же это сработало. Либо он знал характер Артона — кстати, как такого, как он, держат на столь ответственной должности, непонятно, — либо подобное развитие событий просто является нормой жизни. Это уже вам виднее, чем мне. Донос — подброшенная улика — заключение под стражу без особо тщательных выяснений — суд. Звучит привычно?
— Довольно‑таки, — призналась я. — Но если судья — профессионал, то к разбору дела подойдут серьёзно, и у невиновного будут неплохие шансы оправдаться.
— Возможно, для суда у них припасено что‑то ещё, — протянул Уилфорт, запрокидывая голову. — Какой‑нибудь аргумент, выглядящий посерьёзнее, чем фамильная брошь. Но существует и другой вариант.
— Какой? — подалась вперёд я.
— Им всё равно, чем закончится судебный процесс, — ответил Уилфорт, пристально глядя мне в глаза. — Потому что им важно вывести вас из игры лишь до определённого момента.
— Чтобы совершить какое‑то преступление? — предположила я.
— Или успеть бежать из страны. Давайте пройдёмся по вашим делам. Какое из них представляется вам достаточно серьёзным?
Я медленно качала головой, перебирая дела в памяти. Вывод напрашивался сам собой.
— Дело афериста закончено и передано в суд, — стала перечислять вслух я. — Несколько историй подростков — но это совсем уж мелочи. Дело об ожерелье мы передали в отдел ограблений; как выяснилось, к тёмной магии оно никакого отношения не имеет. Словом, остаётся только дело спящих нищих. С ним, правда, слишком многое пока непонятно. Но оно имеет отношение к бывшим заключённым и родственникам заключённых. — Я немного поколебалась, затем добавила: — Возможно, даже к политике.
Настал черёд Уилфорта податься вперёд.