огненными руками.
— Лисса!
Открыла глаза, и только через несколько мгновений поняла, что не было ни холода, ни вьюги, ни ветра, ни снега. Редрик, нахмурившись, и с тревогой, в огненных глазах плескавшейся, смотрел на меня. Рядом костер потрескивал. Всхлипнула, прижалась к хозяину вулкана, чтоб согреться, вдохнула смоляной запах его тела и только тогда убедилась — ушел кошмар.
— Ну, будет, будет, — шептал в волосы, прижимая к себе все крепче. — То только сон был, Лисса. Нечего тебе бояться. — Гладил руками по спине, посылая струйки тепла. — Что ты видела?
— Холод. И стужу. Я бежала и сама не могла понять, что ищу, — вздохнула судорожно.
— Холод? — странно изменившимся голосом спросил.
— Вьюга и метель мешали мне… — запнулась, подбирая слова, — тебя отыскать.
— Меня? — отстранился, обхватил мое лицо жаркими ладонями. В глазах багряные искры полыхали, обжигали теплом. Но после стужи, от которой сердце, казалось, останавливалось, жар этот приятен и желанен был.
Вместо ответа легонько пальцами его пальцев коснулась, а потом обвила руки вокруг шеи Редрика, притянула ближе, приникла всем телом, вскинула голову и прижалась губами к его. Подалась к нему, как цветок к Отцу-Солнцу тянется.
Редрик ежели и опешил, то лишь на миг. Не смог удержаться, принял брошенный ему вызов — накрыл мои губы своими, но целовал так осторожно, словно вся из воздуха состояла. Да только мне того мало было: жаждала вкусить его пламени, как в памятную ночь, впустить в кровь силу огня, испить стихию.
Оторвалась от его губ, тяжело дыша, опустила руки на грудь хозяина вулкана, принялась завязки рубахи распутывать.
— Не должны мы, Лисса… — проговорил хрипло. Взял за плечи сильными руками, отстранился, поднялся и даже на шаг отошел, лишил тепла своего тела. А ведь именно это и было сейчас необходимо! Когда к нему прижалась, в сердце будто тепла плеснули.
— Не должны? — сама себя тотчас мысленно выругала за то, как в голосе обида явно прозвучала. Знать, все о Весте думает. Другой-то причины и быть не может.
Нахмурилась, раздумывая, сказать или нет, уперла взгляд на него и проговорила тихо:
— Знаю, есть такая любовь, что даже Старухе-Смерти не по силам ее забрать и…
— Лисса, — шагнул ближе. Видела, как дышит тяжело, отчего рубаха на груди натягивается. — Да не в том дело!
— А в чем же тогда?
— А вдруг… — зачесал пальцами волосы, в которых красные искры пробегали осколками пламени. — А ежели… дитя будет? Лекаря ведь в гору не позовешь…
Почувствовала, как ледяная лапа, что сердце сдавила и горло, разжалась. Усмехнулась горько. Поднялась, подошла к хозяину вулкана, коснулась пальцами щеки.
— А тут уж надо мной боги горько посмеялись, Редрик. Я… я ведь потому замуж и не пошла больше… — Отвела взгляд. — Не один ты одиночеством проклят.
Вмиг притянул к себе, укутал руками, прижал к груди.
— Не прокляты мы больше, Лисса. Слышишь? Когда двое друг у друга есть, нет никакого проклятия.
— Правда? — выдохнула.
Поцелуем ответил. Его губы моих коснулись — неожиданно, мягко, настойчиво. И словно поток тепла влили в продрогшее тело. Каждым кусочком естества чувствовала поцелуй хозяина вулкана — пылкий, жаркий, дарящий надежду, дающий силу. Впускала в себя огонь с радостью. Пускай бежит по крови, пляшет свой дикий танец на каждой частичке кожи, согревает пламенными руками. Разрасталось в сердце тепло, теснило грудь, переполняло до краев томительным ожиданием. Помнила, как хорошо было в брачную ночь рядом с Редриком, а тогда-то ведь смерти ждала.
Плащ наземь упал, а за ним и платье мое, и рубаха Редрика со штанами. Вдвоем опустились на травяной ковер рядом с пунцовыми лентами костра. Они лишь сильнее вспыхнули да затрещали.
Примкнули друг к другу. Прерывистое дыхание хозяина вулкана приятно щекотало кожу, пока раскрытыми губами по шее скользил. Гладила его крепкие плечи, выгибалась навстречу его рукам, а внутри будто тугой узел завязывался.
Сплелись и слились воедино. Огонь, дрожь, страх, обрывки воспоминаний — все смешалось в рдеющем пламенном вихре. Так близки стали, что невозможно и понять было, где кончалась сама я, а где начинался он. Казалось, слышу, как сердце Редрика с моим говорит.
— Посмотри на меня, Лисса, — сказал вдруг, оторвавшись от моих губ.
Распахнула глаза, чтоб с пылающим взглядом Редрика встретиться. Взор его багряным светом мерцал. Ласками одаривал, а сам все на меня смотрел. А я, вместо того чтоб смутиться, жадно его нежностью наслаждалась, впускала огонь хозяина вулкана, играла с ним, возвращала обратно. А после, когда затихло пламя, и только костер потрескивал, лежала, обвив тело Редрика своим. Чертила пальцем узоры на его покрытой каплями пота груди, а он спину мою гладил, посылая горячих змеек по коже.
Говорить не хотелось. Да и не знала, что сказать. Во всем теле истома разлилась. Знала только, что никогда еще так спокойно и защищенно себя не чувствовала. Закрыла глаза. Теперь уж не боялась ночных кошмаров. Уверена была, что Редрик им подкрасться близко не даст.
[1] Овощной суп с добавлением клюквы.
Глава 31
Приподняла веки, когда лучики Отца-Солнца сквозь кружево ветвей просеивались, весело танцевали на листьях. Зажмурилась на миг и услышала тут же:
— Выспалась?
Повернула голову — Редрик на меня смотрел. Поняла, что не только проснулся. Как долго он вот так лежал и лицо мое изучал?
— Жаловаться не на что, — вздохнула радостно.
В уголках губ Редрика едва заметная улыбка притаилась. Не привыкла, что хозяин вулкана улыбаться может. Оттого и выражение лица его менялось совершенно.
— А тебе хорошо ли спалось, супруг?
— Давно так славно не спал, — усмехнулся, потом, будто вспомнив о чем, улыбку с лица спрятал да искры лукавые в глазах притушил. — Только ехать все одно нужно, Лисса. Изначальный Огонь надолго без присмотра оставлять