Читать интересную книгу Игра втемную - Александр Золотько

– А почему не шлепнуть или не украсть?

– Это с вашей славой? Тем более, что она вроде бы начала подтверждаться. Как вы лихо избавились от наблюдения!

15 марта 1995 года, среда, 18-05 по Киеву, Город.

Нет, не то, чтобы все это выглядело совсем плохо. Может быть, моя доверчивость просто испарилась, может быть, очень трудно быть доверчивым с головной болью, а может быть, просто я наконец начал взрослеть, но плакать от умиления, восхищаясь искренностью Петрова, мне совсем не хотелось. Не хотелось и все тут. Я, естественно, понимал, что вокруг меня происходит нечто странное, из ряда вон выходящее. Но с пионерского детства я выучил, что кратчайшим расстоянием между двумя точками является прямая. Та схема, которую столь искренне преподносил мне «пожарный инспектор», скорее напоминала вологодские кружева. Загадочный Зимний охотился за мной и заодно торговал оружием, одновременно уничтожая несчастных экс-сотрудников полумифической труппы «Сверхрежим». Его поддерживала одна сила, которой противостояла другая сила, а обе эти силы изо всех сил дрались друг с другом, вокруг Зимнего из-за меня. Манией величия я почти не страдал. Максимумом моего самомнения было то, что из-за меня когда-то сняли председателя областного совета профсоюза. И мне этого было совершенно достаточно, тем более, что особого политического капитала мне это не принесло. Петров заливался соловьем, говорил проникновенно и страстно. В нем пропадал великий актерский талант, но совершенно отсутствовал талант проповедника, обращающего в свою веру. Вербовщиком он был паршивым, мягко говоря.

– Вот такой вот расклад сложился вокруг вас. И, похоже, нам удалось спасти вам жизнь, – закончил свой монолог Петров.

– Огромное вам спасибо, – прочувствованно сказал я, – я теперь вам по гроб жизни обязан, только скажите, где я могу защитить вас от пули своим телом. Или давайте, я вам лучше уступлю для пересадки часть своего серого вещества.

– Знаете, уважаемый господин Заренко, у меня такое чувство, что вы просто горите желанием меня оскорбить. Или хотя бы унизить. Этот ваш выпад по поводу моего серого вещества просто… Я не нахожу слов.

– А вы соврите что-нибудь, и вам станет легче. Из всего вашего рассказа очень последовательно выплыла бы версия минирования моего дома ядерным фугасом, специально привезенным для этой цели с Дальнего Востока. А сделали это арабские фундаменталисты по личному распоряжению Саддама Хусейна. Не стесняйтесь.

Петров несколько минут рассматривал меня молча. Лицо его ничего не выражало, почти. В этот момент до меня дошло, кого он напоминает. Я не очень хорошо знаком с военными врачами, а с военным психиатром вообще никогда не сталкивался, но в тот момент я себе почему-то ясно представил Петрова в белом халате поверх мундира со змеями в петлицах. И одновременно всплыла старая армейская хохма с расшифровкой этой армейской эмблемы – хитер, как змей, и выпить не дурак.

– Вы смотрите на меня, как на врага, и в мыслях не особенно добры, – прервал молчание Петров. – Я только что рассказывал вам совершенно секретные сведения, изо всех сил, можно сказать, нарушал присягу и массу инструкций – и вот такая благодарность. Это просто немыслимо. У вас редкостная способность восстанавливать душевное равновесие. Я много повидал людей, но такого быстрого перехода от паники к агрессии не наблюдал. Вы просто феномен. Поздравляю.

– Моя профессия приучила меня к тому, что чувство меры – это и есть то самое фантастическое шестое чувство, которое помогает выжить в любой обстановке. Вы все время перегибаете палку. А производите впечатление человека трезвого и разумного. Странно.

– Внешность обманчива.

– Но только не в этом случае. Вы изо всех сил пытаетесь разбудить мое любопытство, но когда вам это удается, то начинаете громоздить одно на другое в совершенно неумеренных дозах. С чего бы это?

– Вы уверены? По-моему, вы просто устали и слишком волнуетесь. Может быть, нам действительно стоит прерваться до завтра?

– Фигушки, – мне надоело играть в прятки, и я решил попытаться его прижать. Он слишком много знал обо мне, чтобы просто так увильнуть от разговора. – Давайте по порядку.

– Давайте.

– И этот порядок буду определять я.

– И зачем вам это нужно? – обреченно вздохнул Петров. – Но у меня нет выбора.

– Прекратите паясничать. Первое, что я вам скажу, – вы меня сами изо всех сил подталкиваете к вспышке. Вот уже второй день вы меня тестируете на пригодность для чего-то. Интересно, для чего именно?

Петров молчал, демонстративно глядел в потолок. Слишком демонстративно. Он, наконец, добился чего хотел, я, наконец, решил выразить свое отношение ко всему сказанному и происшедшему.

– Ваш визит слишком точно совпал с визитом двух накачанных посетителей. Вы утверждаете, что они убиты, – пусть так. Но вы не зря пропустили их вперед. Обидно, конечно, что вы меня так просчитали, но вы знали, что я жду визитера от Паши Ковальчука и, скорее всего, соглашусь на это дело с судом. А в другое время я и без Пашиного предупреждения ухватился бы за эту историю. Я широкими шагами вошел в капкан,

– Это ваша версия.

– А я и не жду от вас подтверждения. Я рассуждаю вслух. Пока все правильно. Затем, вдруг, я связываюсь с вами и сообщаю, что у меня есть для вас информация. Звоню по вашему телефону из автомата. Так что меня подслушать не могли. Я правильно рассуждаю?

– А вы не ждете от меня подтверждения. Рассуждайте, рассуждайте!

– Большое спасибо. Если бы я тогда сразу же поехал домой, все было бы понятно – меня встретили, избили. Люди Зимнего ждали бы меня возле дома. Но они ждали меня на подходе, причем, не на подходе от трамвайной остановки, а на дороге, которой я почти не пользуюсь. Меня совершенно случайно подвезли на машине. Странно.

– Ну мало ли как бывает! – развел руками Петров.

– Мало! Вы вот, например, сидели и ждали меня возле подъезда. А они на подходе. А так могло получиться только, если бы за мной следили весь вечер. Я вышел из машины, а они меня обошли. Разумно?

– Не знаю, не знаю. С вашей точки зрения я про это беспрерывно вру и выдумываю, сверх всякой меры. Так что спокойно рассуждайте себе. У вас иногда поучается забавно.

Он говорил спокойно, но я почувствовал, что пока следую верным курсом. Следили за мной. Следили, как минимум, последний вечер. И не уголовники.

– Не уголовники за мной следили, а кто-то, кого вы наверняка хорошо знаете.

– Это уже почти обвинение. Вы еще меня обвините том, что это мои ботинки прогулялись по вашему лицу.

– Не ваши, не ваши. Лица той троицы я рассмотрел достаточно хорошо. Не ваш тип.

– И на том спасибо.

– Пожалуйста. Кто-то видит, как двух парней, заходивших ко мне в редакцию, забирают в машину, – что-то в лице Петрова дрогнуло, и я тут же поправился, – или этих двоих забирают не люди Зимнего, а кто-то, заинтересованный в том, чтобы стравить Зимнего и людей Карнауха. Второе даже вероятнее. Если тех пацанов действительно убили, то это сделали не люди Зимнего. И меня тогда били тоже не люди Зимнего. И не люди Карнауха. А кто-то другой. Кто-то, кто знал, кому я нанес визит вчера вечером.

– И к кому же вы вчера заезжали? – оживился Петров.

– А это вам виднее. Это вы у нас представитель таинственных силовых структур. И это вы у нас занимаетесь делом о группе «Сверхрежим». И я не удивлюсь, если узнаю, что вся эта каша с Зимним, Карнаухом и моей разбитой рожей заварилась именно по этому поводу.

– Не узнаете. Если вы уж решили заняться интеллектуальным тренингом, то попытайтесь свести концы с концами. А все эти встречи с вами, а готовящийся шантаж? А…

– А все это мне сказали вы, и я вовсе не уверен, что в том была хоть капля правды. Если бы меня хотели шантажировать, то уж никак не таким идиотским способом. Итак, мы приходим к тому, что, помимо уголовников, во всей этой истории принимает участие еще минимум две стороны. Достаточно влиятельные и очень энергичные. Если интересы и конфликт уголовников, скорее всего, упираются в деньги, то конфликт этих двух неизвестных организаций, похоже, гораздо глубже.

– И выше. Настолько выше, что нам с вами и не снилось.

От неожиданности я замолчал. Петров перешел от одной роли к другой просто мгновенно. Еще секунду назад он скептически улыбался, а сейчас снова смотрит серьезно и говорит достаточно озабоченным тоном.

– Можете мне верить, Александр Карлович, или не верить, но то, что происходит вокруг вас и с вами, – это просто проекция очень серьезных событий на вашу повседневную деятельность. Как в геометрии. Есть плоскость. Над ней размещена некоторая фигура, тень от которой падает на плоскость. Так вот вас эта тень коснулась.

– Я думаю, что тут дело не в проекции. Моя плоскость пересеклась с другой плоскостью, а я – одна из точек линии пересечения. Или еще проще – высокий блондин в черном ботинке. Ловушка для дураков. Ловушка, наделенная излишней активностью. Что-то такое в купе говорил мне попутчик. Червяк на рыбалке.