В тот день, когда Рашид отправил ее домой из «Ода-Лалы», в их отношениях появилось что-то новое. Казалось, в сердце каждого понемногу начала расти любовь, которой никто из них не хотел. Мирелла понимала, что ей следует расстаться с ним как можно скорее, и подумала, как было бы хорошо, если бы они смогли остаться друзьями.
– Рашид, не надо, не здесь. Нас может увидеть кто-нибудь из экипажа, – прошептала она, заметив, что его ласки становятся настойчивее.
Он неправильно понял волнение в ее голосе и, приняв его за проявление страсти, лишь усилил натиск. Он играл с ее сосками и теребил языком мочку уха. Он возбудился, и вскоре ему стало тесно в брюках. Мирелла, похоже, снова попала в ловушку, как бывало всегда, когда он приближался к ней. Она ощутила, что не в состоянии противиться ему, несмотря на свою любовь к Адаму и страх быть замеченной кем-то из гостей принцессы.
– Это первый раз, когда ты сказала мне «нет», – заметил Рашид. – Но мы оба знаем, что ты имела в виду совсем не это. Последние паруса на судне уже подняли, и экипаж занят делом. Все, что могут увидеть матросы, – это то, что мы стоим обнявшись и любуемся стремительным течением Босфора, воздавая хвалу Посейдону.
– Ты так романтичен. – Мирелла попыталась отвлечь его. – Даже твои слова, обращенные к античному божеству, проникнуты поэзией. Кому еще в наши дни может прийти в голову задобрить Посейдона гирляндами весенних цветов? А что стало с балдахином, увитом мимозой?
– Мы отвезем его на место, где покоится святой, и оставим там.
Мирелла почувствовала, как ее ягодицы раздвигаются под давлением его возбужденного члена. Рашид прошептал ей на ухо:
– Я хочу овладеть тобой прямо здесь и сейчас, посреди Босфора, когда яхта несется вперед под всеми парусами, а экипаж суетится вокруг, занятый своей работой. Они ничего не заметят. Но даже если это произойдет, мы получим лишь большее удовольствие. Признайся, ты хочешь, чтобы я взял тебя сейчас, когда волны стремительно несут нас вперед навстречу будущему.
Он чуть согнул колени, чтобы дать ей лучше почувствовать себя. Он сдавил пальцами ее сосок, и она застонала. Да и как могло быть иначе? Ее ответ на его чувственное требование был для нее уже привычным.
– Я здорово распалил тебя, правда? Если бы у меня на борту не было гостей, я взял бы тебя прямо сейчас, а потом заставил бы своих матросов насиловать тебя по очереди до тех пор, пока мы не доберемся до Эюпа. Ты стала бы объектом зависти для всех мужчин и женщин, которые увидели бы тебя с берегов двух континентов – Европы и Азии. Представляешь, пятьдесят великолепных членов, проникающих в тебя и орошающих спермой надраенную до блеска палубу.
Он почувствовал, как она дернулась в его объятиях, и убедился, что по-прежнему обладает над ней властью, не давая ей вырваться из плена его эротических фантазий.
– Если я это сделаю, никто не увидит. Ты доверяешь мне? Скажи мне, что хочешь, чтобы я тебя взял. Ты веришь мне? – Он нетерпеливо расстегнул брюки.
– Я тебе верю, – ответила она дрожа, не в силах противиться его напору.
Он раздвинул ее ноги коленом, продолжая соблазнительно посасывать и покусывать мочку ее уха, приподнял край юбки и, просунув руку между ее ног, убедился, что она его хочет. Он шептал ей на ухо ласковые непристойности, чтобы распалить ее еще сильнее.
– Прошу тебя, Рашид, еще, – тихо простонала она.
Он уже знал по опыту, что она хочет ощутить его внутри себя, поэтому высоко задрал ей платье и приказал:
– Нагнись немного вперед. Так, хорошо. – С этими словами он раздвинул полусферы ее ягодиц.
Его возбуждение достигло апогея, и он одним мощным рывком овладел ею. Она вцепилась зубами в свою руку, чтобы сдержать крик боли.
– Не шевелись, ни одного движения, любовь моя, иначе я не смогу сделать то, что ты хочешь. Господи, как я люблю твое теплое, влажное гнездышко, – хрипло прошептал он.
Он выпрямился и этим вынудил выпрямиться ее. Перекличка матросов, хлопающие на ветру паруса и шелест волн за бортом возбуждали их. Рашид не помнил, как долго его член находился внутри ее, но, почувствовав приближение оргазма, сказал:
– Давай сделаем это вместе. – И, теряя контроль над собой, схватил ее за волосы. – Спаси меня! – сорвался с его уст стон обреченного на смерть человека.
– Боже, какое счастье, – вздохнула Мирелла, подставляя лицо встречному ветру.
Рашиду снова удалось это: он удалил из ее сознания все посторонние мысли, из сердца – все чувства, кроме желания ему подчиняться. Их ждал Эюп – символ Турции, который неожиданно затронул самые тонкие струны ее души.
Дни, проведенные ею на этой земле, сливались в один. Казалось, что время остановилось. После ознакомительных экскурсий по городу они побывали на многих вечеринках и приемах. Рашид познакомил ее с турецкими древностями, показал сокровища местных антикваров. Они принимали приглашения признанных красавиц Османской империи, которые рассказывали им о своем сексуальном опыте, о нежности и жестокости своих любовников. Каждую ночь Рашид устраивал в своем доме вакханалии, стремясь окружить Миреллу ореолом сексуальной мистики.
Каждый день она предпринимала попытку ослабить их связь, но Рашид всегда ее опережал – у него было больше опыта, и поэтому его реакция была быстрее. Однако через несколько дней после приезда в Стамбул беспечная и беззаботная жизнь начала ее тяготить, и она попробовала связаться с Бриндли, чтобы выяснить, какие у него новости по поводу ее наследства. Впервые за все время она заподозрила неладное: много раз она пыталась созвониться со своим поверенным, но ей всегда отвечали, что телефонная линия с Лондоном перегружена. Мирелла укоряла себя за небрежность, и это самоуничижение стало лучом света, который помог ей сосредоточиться на том, чего она раньше не замечала.
Ступив на землю Турции, она попала в плен. Она не могла ни с кем связаться по телефону. Рашид или его телохранители не выпускали ее из виду ни на минуту, если не считать короткого свидания с принцессой Айрин и Адамом, да и это казалось ей чудом. Мирелла была полностью отрезана от окружающего мира. Она была слишком ослеплена Рашидом и той жизнью, в которую он ее погрузил.
И еще была одна странность. Она дала понять Рашиду, что влюбилась в его родину и хотела бы взглянуть на свою собственность, размещенную здесь. Однако он мягко, но настойчиво препятствовал осуществлению этого ее желания. А что она сделала, чтобы оказаться рядом с Адамом? Ничего. Потому что у нее не было уверенности, что этому мужчине она нужна. Она была так поглощена романтической связью с Рашидом, что пресекала любое вмешательство в свои мысли и чувства. Это необходимо было изменить! Незамедлительно! И она приняла решение.