– Ты никогда не посещал столицу штата, в часе езды от дома, до того как тебе исполнилось девятнадцать?
– Странно, но это так. – Он слегка прикоснулся к ее локтю, предлагая спуститься по Мейн-стрит до порта. – Аннаполис – город богатых. Посмотри, чем он славится, – политика, парусный спорт, военно-морская академия, исторические места. Всему этому просто не было места в мыслях моих родителей.
– Когда мы поженились, я думала, что знаю тебя, как самое себя. А теперь я все больше понимаю, как мало знала. Тогда мне вовсе не показалось, что ты в Аннаполисе новичок.
– После того как ты предложила поехать, я провел целый вечер, изучая карту города и расспрашивая друга, побывавшего здесь. Я боялся, ты поймешь, что выходишь замуж за человека из низших слоев, и передумаешь.
– Иногда меня удивляло, что ты не знал некоторых вещей, но тогда было и много такого, о чем я не имела представления, а ты имел. Ты, кажется, с успехом преодолел классовый барьер. Каким образом?
– Постепенно. Я многим обязан Сэму. С ним я никогда не ощущал необходимости притворяться, казаться лучше, чем был на самом деле. В работе я чувствовал себя все более уверенно, поскольку приобретал опыт. Через пять или шесть лет я достиг такого уровня, что переговоры с генералами из Пентагона или президентами компаний перестали внушать мне панический страх.
– Компетентность – мать уверенности в себе.
– В маленьком мирке взрывного дела я эксперт. В основном я собой доволен. Кроме той области, которая связана с тобой.
– Из-за классового вопроса или из-за чувства вины?
– Конечно, вины. Классовый вопрос больше не стоит.
– Если бы можно было продавать свою вину, мы бы все разбогатели. Но все продают, и никто не хочет покупать.
– А в чем ты виновата, Кейт?
– В том, что была трусихой. Сбежала от трудностей.
– Я знаю, что ты никогда не искала легких путей. Это ты подошла ко мне поздороваться во время похорон Сэма. Ты настояла на том, чтобы заходить в здания, которые могли бы обрушиться в любую минуту.
– И в том, и в другом случае я была до смерти напугана.
– Думаю, ты избегаешь вопроса. Я хотел бы знать, что тебя беспокоит на самом деле.
– Я восхищаюсь тем, что ты открываешь для себя какие-то темные стороны собственной натуры, но у меня самой нет ни желания, ни намерения поступить так же.
– По крайней мере честно, – сухо заключил Донован.
Разговор прекратился, когда они дошли до рынка в начале улицы. Пообедали они в двухэтажном ресторане с видом на доки. Хорошее настроение вернулось к Кейт, они смеялись и болтали, глядя на яхты. Донован действительно был первоклассным собеседником. Умный, с чувством юмора, эрудированный.
Может быть, всему виной был бокал вина, выпитый во время обеда, но Кейт начала думать о том, как бы она отнеслась к Доновану, если бы они впервые встретились теперь, когда она начала работать в «Фениксе».
Да она была бы уже почти влюблена в него. Кейт осознала это, и у нее внутри все сжалось. Он был все еще – снова – самым привлекательным мужчиной из всех, кого она знала. Она бы уже обзванивала подружек, описывая свое состояние, и бесконечно гадая, встретила ли любовь всей своей жизни. Как возмутительно – в самой глубине души она по-прежнему оставалась очень романтичной особой.
Они бросили монетку, чтобы решить, кому платить по счету. Кейт победила, и Донован не пытался переубедить ее. Пещерный человек явно осовременился. Снова оказавшись на ярком солнечном свету, они прошли к воротам для посетителей, которые вели во двор морской академии. С трех сторон академию окружала вода, так что естественно было обойти территорию по периметру. Кейт, приложив ко лбу руку козырьком, смотрела на паруса прогулочных яхт далеко в заливе и радовалась, что город и причалы не изменились со времени ее последнего посещения.
Несмотря на других гуляющих, Кейт чувствовала себя так, словно они с Донованом были наедине.
– Ты когда-нибудь думаешь о будущем, Кейт?
Она смотрела вверх, на чайку, кружившую в небе.
– Не так чтобы очень…
– Неужели у тебя нет никакой цели?
Странно осознавать – за прошедшие годы она почти не ставила себе целей. Да, хотела получить профессию архитектора и открыть свое собственное дело, но это казалось обычным этапом в жизни. Работа в «Фениксе» была мечтой, а не целью, и исполнилась она случайно. Чувствуя себя неловко – будто ее поймали на том, что она плывет по течению, – Кейт проговорила:
– Моей главной целью сейчас является прожить этот год.
– И только?
Образы детишек, которых она хотела иметь от Донована, пронеслись в ее мозгу. Она почти ощутила мягкий сверточек в своих руках, услышала агуканье. И безжалостно вычеркнула этот образ.
– Зря ты недооцениваешь выживание. Иногда это максимум, чего можно добиться.
Он взял ее руку в свои ладони, погладил.
– Я обещал, что не прикоснусь к тебе. И выполнил обещание не полностью.
Кейт почувствовала себя так, словно ей всего четырнадцать, и впервые в жизни мальчик, который ей нравится, взял ее за руку. Ей хотелось вырваться и одновременно хотелось оказаться у него в объятиях.
– Первый раз ты нарушил свое обещание, когда я была на грани падения в шахту лифта, так что это я могу легко простить.
– Медленно, но стены между нами начали разрушаться.
Он продолжал ласкать ее руку. Это было не чем иным, как обольщением при свете дня. Потом его руки остановились.
– Честно предупреждаю тебя, Кейт, – для меня никогда не существовало никого другого, кроме тебя. Я не могу позволить тебе снова уйти, не попытавшись хотя бы переменить твое отношение.
Кейт попала в ловушку его напряженного взгляда. Паника охватила ее при мысли, что можно опять впустить этого человека в свою жизнь, и тело, и душу. И все-таки она не убежала.
– Предупреждение принято. Но, Патрик, мы оба изменились. Тебя действительно привлекаю я или воспоминания о золотой юности?
Он крепче сжал ее руки.
– Ты, Кейт. У тебя появилось множество новых черт характера, и не все они мне нравятся, но в душе ты по-прежнему та девчонка, в которую я безумно влюбился в девятнадцать лет.
– Не… не торопи меня. Я не знаю, могу ли дать тебе то, чего ты хочешь.
– Но ты не говоришь «никогда». Боже, Кейт, если есть хоть один шанс… хоть один.
Он поднял ее руку и начал целовать кончики пальцев с такой нежностью, что ей захотелось расплакаться.
– Я не знаю, есть ли у тебя шанс, Патрик! Может, нам никогда не удастся избавиться от багажа прошлого.
Донован переплел свои пальцы с ее пальцами, а другой рукой легко прикоснулся к ее щеке.
– Деревья вырастают из крохотных трещин в скале, Кейт. Трещинка может быть почти незаметной, но это – начало.