Луиза кивнула.
— Но, должно быть, она совсем спятила, полагая, что я способен на это. Однако я не стал спорить с ней и согласился, хотя, по-моему, она догадалась, что я сам расплачиваюсь с мальчиками, как, впрочем, оплачиваю и все ее проклятые проделки. А может, она и не так умна, чтобы догадаться об этом. Вообще-то ее мало заботит, куда деваются эти ребята, главное, чтобы никто не нарушал ее маленького уютного мирка. Она считает, что ей удается и меня держать на привязи. Думаю, ты уже знаешь, что брат Моранди оказался одним из тех, кто все понял. Когда я и мой юрист встретились с ним на Корсике, он рассказал обо всем. Тут случайно выяснилось, что его брат делает дешевые фильмы в Британии. Мы с юристом и с этим парнем поехали уговаривать его брата работать на меня. Мне нужен был человек для сбора видеопленок, для ведения записей, для всего, что имело отношение к делу. Моранди согласился. К счастью, он говорил по-итальянски и по-французски, и с помощью юриста мы выдали его за итальянца, которому легче открыть дело в Ницце. Я никогда не посвящал Моранди во все, опасаясь, что он может донести или проговориться.
— Сара не знает, кому из вас верить, — вставила Луиза. — Очевидно, ему хотелось бы пойти в полицию, но он боится за семью.
— Черт, — пробормотал Джейк, — пожалуй, это хорошо, мы уже очень скоро найдем Мартину.
— Ты хочешь сказать, что она жива?
Джейк кивнул.
— Я так думаю. Хотя, может, Консуэла платит людям, чтобы они водили меня за нос, но, когда я в последний раз был в Мексике… — Джейк встал и подошел к окну, — в последний раз, когда я был в Мексике, — продолжал он, рассеянно глядя на мерцающие белые огоньки яхт в бухте, — я слышал, что у женщины, которую они выслеживают, есть ребенок, а Мартина была на седьмом месяце, когда исчезла.
— О Боже, Джейк, — пробормотала Луиза, охваченная жалостью к нему.
— Это… это девочка, — его голос дрогнул. — Днем и ночью меня преследует мысль, через что им приходится пройти. Я и теперь не знаю, играет ли со мной Консуэла, или Мартина и ребенок живы. Так или иначе я ищу ее и буду искать до тех пор, пока не выясню все до конца.
Он замолчал. Луиза подошла к бару, налила бренди и подала ему бокал. Даже не глядя на Джейка, она знала, что он плачет и сейчас лучше оставить его одного.
Надев шорты и блузку, она тихо вышла, спустилась и заказала сэндвичи. Луиза понимала, что, когда их приготовят, уже можно будет вернуться.
Джейк все так же стоял у окна; на него падал свет луны. Бренди он уже выпил, и глаза его высохли.
Он улыбнулся, глядя, как Луиза раскладывает сэндвичи на маленьком круглом столике.
— Иди сюда, — поманила его Луиза. — Съешь что-нибудь.
Он взял ее за руку, поставил рюмку на стол и притянул Луизу к себе.
— Я люблю ее, Луиза, — его голос снова дрогнул. — Я люблю ее больше жизни. Она для меня целый мир, мы были так счастливы…
— Все хорошо. — Слезы невольной зависти, утраты, жалости к себе навернулись на ее глаза. — Я понимаю.
— Понимаешь? — спросил он, отстранив ее от себя и заглянув ей в лицо.
Она кивнула, стараясь сдержать слезы.
— Не знаю, почему нам суждено было встретиться, но встреча с тобой — единственное светлое, что случилось в моей жизни после этого кошмара.
— Тогда я рада за тебя.
— Это неправда.
— Не знаю, — призналась она. — Я рада, что мы занялись любовью до того, как ты рассказал мне об этом.
— Знаешь, Луиза, я понимал, что после этого ты не захочешь остаться со мной.
— Зачем же ты привез меня сюда? — удивилась она.
— Я хотел показать тебе море и поделиться с тобой тем, что мне дорого.
Луиза улыбнулась, но сердце ее сжалось от боли, и она незаметно смахнула слезу.
— А ты уже решил, что будешь делать, если Консуэла врет?
— Да, я вернусь в Штаты и начну все сначала. Но это вовсе не значит, что в таком случае у нас есть будущее, Луиза. Я не могу жениться после того, что случилось.
— Да, — тихо сказала она, всей душой надеясь, что решение Джейка может измениться.
— Мне очень жаль, я не хотел причинить тебе боль.
— Я знаю.
— Ты хочешь, чтобы я сейчас ушел и вернулся за тобой утром?
Она покачала головой.
— Нет, я хочу, чтобы ты обнял меня. Но все же признайся, что было глупо не рассказать мне об этом сразу.
— Я не мог. — Джейк притянул ее к себе. — Встретив тебя у Консуэлы, я не знал, кто ты и что она говорила тебе про меня. Я только посмотрел через комнату, увидел самые красивые глаза, устремленные на меня, и впервые после Мартины позволил себе подумать о женщине.
— Но ты же накануне был с Дэнни, — заметила Луиза.
— Какое это имеет значение? С ней это — только физиология. Я понимал, что с тобой все будет иначе, но не позволял себе любить тебя. Я видел, что между нами что-то зарождается, но знал: для меня это невозможно. Мне жаль, что это все же случилось, но я не мог удержать себя, отказаться от встреч с тобой.
— Но ведь мы уже занимались любовью.
— Да, это было прекрасно, — улыбнулся Джейк, — но больше это не повторится.
— Почему? — поразилась Луиза. — Ты ведь пока не уезжаешь, почему же все кончено? У нас же есть время!
— Я не хочу, чтобы ты влюбилась в меня.
— О Боже! — Луизе хотелось крикнуть, что уже поздно, но она молчала, понимая, что чувство Джейка к ней несравнимо с его любовью к Мартине. Она видела, как светились его глаза, слышала, как звучал его голос, когда он рассказывал о жене…
Луиза пошла в ванную и вымыла лицо, чтобы Джейк не заметил ее слез. Когда она подняла глаза, то встретила в зеркале пристальный взгляд Джейка. Луиза повернулась к нему. Сможет ли она это пережить? Встретит ли кого-нибудь, кто бы так же смотрел на нее, заставляя чувствовать себя такой счастливой и такой несчастной?
— Ты в порядке? — спросил он.
Она кивнула.
— Да. Вполне. Но я хочу поговорить с тобой. — Она посмотрела ему прямо в лицо, не желая выдать свою слабость. — Не стану ни о чем умолять тебя, но мне трудно вот так расстаться с тобой. Я хочу получить от нашей встречи как можно больше, и, когда ты исчезнешь из моей жизни, я буду знать, что действительно что-то значила для тебя.
— Это ты уже знаешь.
— Пожалуйста, не заставляй меня умолять, хотя, кажется, именно это я и делаю.
— Не совсем, — улыбнулся он.
— А если я пообещаю не влюбляться в тебя?
— Шшш… — он привлек ее к себе и поцеловал в лоб. — Тебе и не надо ни о чем умолять меня. Если ты хочешь продолжать — мы продолжим. Теперь ты знаешь, почему я не могу любить тебя…
— Молчи! — воскликнула она. — Я должна знать только одно — что ты не исчезнешь, не попрощавшись.