Читать интересную книгу У черты - Александр Гордиан

После овражка встали отдыхать. Участковый выглядел совсем плохо, отвечал невпопад, взгляд его блуждал, не задерживаясь даже на тушенке. Иногда загорался изумлением — где я? в какой такой Зоне? со мной такого быть не может! — и тут же потухал.

— Поплыл Витек, — сделал вывод Варан и надрывно вздохнул. — Вот не повезло, так не повезло. Ох, грехи наши…

Инга отошла в кусты, просканировав вокруг на предмет аномалий, и Глеб воспользовался моментом. Вместо контузии организм боролся с наркотиками, с завидной регулярностью приказывая сбросить накопившийся яд. Рамзес часто мочился, но дурь не отпускала, туманила рассудок и замедляла реакцию.

— Больше никаких уколов, — приказал Глеб вернувшейся Инге. — Лучше прикладом по затылку.

— Я думала, ты умираешь.

Девушка говорила спокойно, без всегдашней своей вспыльчивости.

«Растет девчонка! — с уважением подумал Глеб. — Спровадить бы ее в Стройбат. Пусть и дальше растет».

Эта мысль захватила его полностью. Он перестал гадать, кто из них обманывает, она или Цент. Какая к черту разница?! Пусть она выживет! Пусть эти серые глазищи и дальше смотрят на мир с вызовом! Неужели непонятно, что это важнее, чем все трансмутаторы вкупе, настоящие и придуманные?!

— Рамзес, я вот думаю… — Инга села близко и говорила полушепотом. — Если этот Костя-Фокс дошел до трансмутатора, почему же не взял? Трансмутатор — вещь… как это?.. окончательная. Такие не продают и тем более не дарят, за них глотки рвут.

«Это ты в точку!» — усмехнулся про себя Рамзес.

— Интересный вопрос, — разговорился он, не иначе расслабившись от женского тепла рядом. — Я его тоже думаю. Фокс считался жестким парнем. Просто так под Артура не пошел бы. Вариантов-то, в общем, два. Или Князь его чем-то держал крепко. Или… мы чего-то не знаем.

— Ты имеешь в виду — трансмутатор невозможно взять?

— К примеру. Или его там просто нет, а есть что-то другое.

Инга поежилась:

— Типун тебе! Нет, трансмутатор существует. Его видел… один человек.

Глеб не стал расспрашивать. Видел и видел, какая теперь разница. Сталкер не хотел услышать нечто такое, что расставит все по местам. И сероглазая Инга, женщина, которая волнует его до сердечного обмирания, окажется врагом. Что тогда?

«Эмоции, сталкер…»

Варан поднялся и тоже шагнул за кусты. Инга покосилась на него, но отодвигаться не стала. Спрятала вдруг лицо в ладонях, качнулась вперед-назад, едва не клюнув Глеба в подбородок.

— Господи, скорее бы дойти! — сказала она таким измученным голосом, что у Рамзеса в горле перехватило. — Как она выматывает, эта твоя Зона!..

Глеб осторожно взял ее руки, отвел от лица. Слез в покрасневших от усталости глазах не увидел.

— Кольцо не сняла, — пожурил он, разглядывая перепачканную ладонь с отметинами сорванных мозолей. Ни одна самая ухоженная рука не рождала в нем такую бурю нежности.

— Это талисман, — объяснила Инга странным голосом.

Глеб прижался к ее ладони щекой. Контакта как в прошлый раз не случилось, да Рамзес и не стал бы тратить на него силы. Но Инга все равно что-то почувствовала, даже сквозь колючую щетину.

— Глеб, если бы ты мог выбирать… где бы ты хотел оказаться? — негромко спросила девушка.

Глебу не пришлось раздумывать, но он тянул с ответом. Конечно, в Ялте, куда они с Никой укатили на последние деньги, оставшиеся от свадьбы. Ночевали в спальниках, в палисаднике у добродушной хозяйки, гуляли, купались, любились, и плевать им было на очередные не то выборы, не то революцию. Часто спорили, и однажды Глеб, проспорив, нырнул прямо с набережной. С индейским кличем — как он его представлял. Ника восторженно завизжала и сиганула за ним, перепугав отдыхающих.

Рамзес вспоминал Ялту в самые трудные моменты, когда приходилось из последних сил хвататься за жизнь, и трусливая мыслишка «зачем?» всплывала, незваная, из глубин подсознания. И вот сейчас… Мысль о Нике не вызвала, как прежде жгучих и противоречивых чувств. За одно это Глеб был благодарен Инге.

— В Ялте, летом девятого года, — все же ответил Рамзес. — А ты?

— Не знаю, — призналась Инга. — У меня богатый отец. Я много где бывала, сначала с ним, потом… не с ним, но так чтобы для души, чтобы на всю жизнь запомнилось, такого нет. Калейдоскоп, чехарда какая-то.

Она шевельнула пальцами, и Глеб нашел губами ложбинку на ее ладони.

Инга замерла, потом едва слышно попросила:

— Перестань! Не надо…

«Надо!» — готов был закричать на всю Зону Рамзес.

— Все будет хорошо, — сказал он, напрочь забыв, что еще утром сулил ей неминуемую погибель. — Нужно верить в себя.

— Не знаю почему, но я верю в тебя. Никогда никому так не доверялась, и это меня… — Инга не могла подобрать верного слова (пугает? а может возбуждает?) и неловко закончила, — нервирует.

Скипидар уронил автомат, и Стриж вздрогнула.

— Ты куда?.. Стой!

Прапорщик шел прямо на отчетливо видимый «трамплин», на ходу расстегивая брюки. Рамзес успел перехватить его и толкнул в сторону безопасных кустов.

— Туда иди.

Скипидар затряс головой, его взгляд немного прояснился.

— Глеб, его нельзя оставлять в таком состоянии, — занервничала Инга. — Я пойду рядом с ним.

— Нет, — твердо сказал Глеб. — Мне нужна смена впереди.

— Он же погибнет!

— Знаешь, чего стоит жизнь одного человека? Жизни двух людей, тем более трех. Лес посреди Зоны не место для дешевой благотворительности, — Глеб вздохнул, потому что Скипидара и ему было в общем-то жалко; подвел итог. — С ним идет Варан, этого достаточно.

— Вот и поговорили! — хмыкнула Инга, без особого, впрочем, задора.

Но и Глеб не ощущал за собой правды. Арифметика, конечно, наука точная, но за жизнь напарницы он отдал бы и две, и больше. И собственной рискнул, не задумываясь.

Гонка на выживание продолжалась.

За «трамплином» открылся спокойный участок, через который вела Инга, а следом начался сущий кошмар. Две сотни метров, иногда по шагу в десять минут, иногда ползком, сталкеры прошли за несколько часов и стали на привал в первом же относительно безопасном месте.

Скипидар упал как подкошенный. Варан хмыкнул и начал потрошить его рюкзак, молчаливо приняв на себя хлебную должность распределителя продуктов.

— Небогато! — резюмировал он, раздавая банки перловой каши со свининой. — Разве что на трассе попадется кто с харчами.

Рамзес проглотил немного склеенной в комок холодной каши и прислушался к ощущениям. Желудок, только что изнывавший от голодной боли, лениво взбунтовался.

«Ешь!» — приказал себе Рамзес, потому что силы уже не казались бесконечными, и отправил с ножа в рот еще несколько кусочков. Молча протянул банку Инге. Какой смысл переводить продукты, если желудок категорически от них отказывается?

До трассы и пятна оставалось совсем немного, если в метрах. Заняться самочувствием потом, возможно, не получится. Рамзес начал привычно оценивать состояние мобилизованного организма, «нырнул в себя» по выражению старины Ворона. Изнутри организм звучал не очень слаженным оркестром разнородных инструментов-органов. Забавно, жаль никто не слышит.

Мышцы получают кислород, сердце гонит кровь исправно, как отлаженный насос. Мозг до сих пор затуманен химикалиями и контузией, но интенсивно борется, и «корвалол» ему помогает. Крови, слава Зоне, нет, сосуды выдержали. Команда желудку не принимать лишнего пришла отсюда, из поврежденных областей. Глеб попытался сунуться в них, но на раскопки в собственном мозге его способностей не хватало. Пока не хватало…

Зато руки в порядке, и это здорово. Без рук и ног здесь не выживают. Без глаз еще можно, доведут, но обезножевшего не всякий потащит. Хотя Рамзес носил, и Стриж, наверное, попытается. А с ногами как раз непонятно. Чувствительность после памятного спурта к Бору вернулась, и даже с лихвой, но пух… Пух полз вверх, миновав почти разряженный «корвалол». Нежно-голубые, по ощущениям, побеги обволакивали клетки, добавляли пронзительно чистую ноту к симфонии. Дотянулись уже до позвоночного столба. Как их удержать, Глеб не представлял.

Скипидаров «корвалол» ощутимо нагрелся и покалывал кожу. Глеб без колебаний расстегнул комбинезон и нашел артефакт на внешней стороне бедра. Действительно, почти разряжен… Сколько продлится это «почти»? Час или сутки? Убивает «корвалол» в считанные минуты. Человек падает без сознания, и привести его в чувство можно, только накачав химией по самые брови. Если, конечно, другие знают про артефакт и успеют его снять подручным инструментом.

«Нет! Нельзя рисковать!»

Глеб рванул пластырь, смял вместе с «корвалолом» и зашвырнул подальше. Угодил во что-то невидимое, грязный комок будто в стену ударился и пропал в тусклой вспышке.

— Вау! — рассмеялась Инга, и Глеб вернулся к реальности. — Ты так романтично начал раздеваться…