Читать интересную книгу Тайна голубиного пирога - Джулия Стюарт

Доктор Хендерсон удивленно взглянул на домоправительницу.

– Леди Бессингтон? – переспросил он. – Она значительно старше меня. И дело не только в этом. У нее нездоровое увлечение папоротниками. А кроме того, она еще не заплатила мне за лечение мозолей.

Экономка нахмурилась:

– Так, значит, не она?

– Нет!

– И кто же? – потребовала ответа домоправительница, уперев руки в боки.

– Это не ваша забота, миссис Неттлшип.

Та направилась к двери:

– Надеюсь, что это не принцесса, явившаяся на бал в костюме Джульетты. Она стояла посреди танцевального зала с таким видом, словно из-под самого ее носа только что ушел омнибус…

* * *

Едва доктор Хендерсон возвратился с церковной службы, как миссис Неттлшип распахнула дверь гостиной.

– Доктор, идите скорее! – закричала она. – Там за вами явилась служанка. Говорит, что Элис Кокл рожает и леди Бессингтон просит, чтобы вы немедленно пришли.

Прихватив свой карманный набор инструментов и льняную нить для перевязывания пуповины, врач быстро накинул пальто, надел шляпу и поспешил на улицу. Не было никаких сомнений, что роды начались намного раньше, чем следовало ожидать. Переходя на бег, терапевт подумал, не сделала ли Элис чего-нибудь, чтобы их ускорить.

Миновав стоявшую на Рыбном дворе кучку слуг, которые возбужденно перешептывались, Хендерсон толкнул дверь и попал в апартаменты графини. Пока он искал лестницу, ведущую в мансарду, из спальни, расположенной на первом этаже, до него донесся голос графини:

– Она здесь, доктор Хендерсон!

Тот вошел. Служанка лежала на кровати, ее влажные от испарины волосы прилипли к бледному лбу. Хозяйка сидела у постели, держа девушку за руку.

– Я положила ее в своей спальне, – проговорила леди Бессингтон. – Не могла же я позволить ей взбираться так высоко по лестнице. Увы, никто не сказал мне, что она в положении. Я просто думала, она пополнела.

Врач попросил графиню приготовить ванну с горячей водой и поставить ее рядом с камином. Сняв пальто, он закатал рукава и вымыл руки в тазике, стоявшем на умывальнике. Пока терапевт осматривал Элис, слезы струились по ее щекам и капали на подушку.

– Спасите ребенка, доктор! Я ничего ему не сделала, клянусь! – воскликнула она, глядя на Хендерсона.

Тот попросил графиню привязать полотенце к спинке кровати, чтобы Элис было за что держаться, потом велел роженице повернуться на левый бок и поджать колени. Но это не помогло. Ребенка все равно не было видно.

– Элис, младенец так и не показался. Придется использовать акушерские щипцы, – заявил врач.

Но служанка от этих слов разволновалась еще больше. Девушка, плача, проговорила, что она католичка и нужно крестить младенца по всем правилам, прежде чем пытаться извлечь его на свет божий подобным образом.

– Сейчас не время, Элис, – возразил доктор.

– Но он может родиться мертвым!

Объявив, что скоро вернется, графиня вышла из комнаты и возвратилась с чашкой воды. Хендерсон намочил пальцы:

– Крещаю тебя во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Он отступил назад и повернулся к графине:

– Передайте мне щипцы. Быстрей.

Дрожащими пальцами та достала инструмент из футляра и протянула доктору. Стоны горничной превратились в крики. Графиня наблюдала за происходящим, закрывая рот обеими руками. Наконец показался ребенок. Врач взял на руки крохотную девочку, вытер ей рот и нос салфеткой. Однако та не издала ни звука. Он подул ей на лицо и резко пошлепал рукой. Никакого результата.

– Она мертва! – простонала Элис.

– Передайте мне вон тот кувшин, – велел доктор графине.

Та выполнила его просьбу. Врач взял кувшин и побрызгал водой на девочку.

– Она по-прежнему молчит! – рыдала служанка.

Доктор перевязал и перерезал пуповину, окунул ребенка по горло в стоящую у камина ванну, вынул и снова побрызгал холодной водой на маленькое тельце. Но это не дало ни малейшего эффекта.

– Боже, смилуйся! – встав на колени у кровати, произнесла графиня. Она все еще держала руку служанки, которая тоже начала молиться.

Положив малышку на пеленку, Хендерсон защемил пальцами ее ноздри, прильнул ртом к губкам и осторожно стал дуть. Доктор делал это до тех пор, пока легкие новорожденной не наполнились воздухом. Затем он отпустил нос и подождал, пока воздух не выйдет. Врач повторял это снова и снова, пока не раздалось бессвязное лопотание, а вслед за тем негодующий вопль совершенно здорового ребенка.

* * *

В тот же день, позднее, Минк отыскала дверь, ведущую на Шоколадный двор. Тот располагался рядом с заброшенной кухней, в которой повар мистер Найс некогда готовил горячий шоколад на завтрак Вильгельму III. Три подруги принцессы уже сидели в маленьком внутреннем дворике за накрытым белой скатертью столом, сервированном для чаепития.

– А вот и вы, принцесса! – воскликнула леди Монфор-Бебб, поглаживая лежащего у ее ног рыжего сеттера. – Должна сказать, меня немного разочаровало, что все обошлось без убийства. В здешней затхлой атмосфере только-только повеяло свежим воздухом.

Леди Беатрис передала Минк чайную чашку:

– Я уже предвкушала судебный процесс. Бог весть как давно не пользовалась своей фляжкой для бренди. И очень жаль, что в этом деле не замешан американец. Как вы думаете, есть хоть один шанс, что он кого-нибудь убьет, прежде чем уедет?

Три другие дамы удивленно воззрились на нее.

– Как было умно с вашей стороны найти истинную причину случившегося, – сказала графиня, повернувшись к Минк.

– Полностью с этим согласна, – поддержала ее леди Беатрис.

– Мы очень вами гордимся, – вставила леди Монфор-Бебб. – По крайней мере, нам больше не придется терпеть инспектора Гаппи в его жалком костюмчике. Только представители высших классов имеют право одеваться так плохо.

Графиня подняла свою чашку:

– Слава богу, я никогда не использовала эту комнату в качестве спальни. Просто жутко становится, как подумаю, что я могла оказаться на месте генерала. Нетрудно догадаться, отчего бедная миссис Бэгшот собирается нас покинуть. Она намерена поселиться рядом с приютом для слепых, которому покровительствует. Я буду по ней скучать, но мне понятно, отчего бедняжка не хочет жить здесь. Ведь тут все полно такими ужасными воспоминаниями. – Она протянула руку и взяла со стола миндальное пирожное. – Думаю, сразу несколько здешних обитателей уже послали лорд-гофмейстеру письма с просьбой вселить их в освобождающиеся апартаменты. Уверена, они также настаивают, чтобы дворцовые власти компенсировали им расходы на замену обоев.

Леди Монфор-Бебб повернулась к леди Беатрис:

– Возможно, вам тоже стоит послать запрос. У вас есть шанс жить подальше от призрака Джейн Сеймур и дать отдых своим нервам.

Леди Беатрис покачала головой, красные перья у нее на шляпе заколыхались.

– И не подумаю. Это может ввести в заблуждение моих голубей. Я до сих пор теряюсь в догадках, почему двое из них пропали. Даже спрашивала мясника, не продал ли ему голубей генерал, но торговец утверждает, что это лишь слух, который пустил смотритель лабиринта.

Леди Монфор-Бебб поставила чашку на стол и прокашлялась.

– Думаю, я могу пролить свет на то, что с ними произошло. Увы, мой Веллингтон поймал их и съел на завтрак. Никогда еще не видела на его морде такого виноватого выражения. Он попался, когда я заметила несколько серых перышек, прилипших к его пасти. Уверяю вас, я отчитала его самым строгим образом. Надеюсь, что при вашей доброте вы сумеете простить нас. Ну, посмотрите сами: разве кто-нибудь видел собаку, которая выглядела бы более раскаявшейся?

Веллингтон завилял хвостом.

Леди Беатрис клацнула застежкой на сумочке и вытащила из нее шелковый платок.

– О, я прощаю, – пробормотала она, вытирая глаза. – Хотя на самом деле прощать меня должны вы.

– За что же? Скажите, ради всего святого! – воскликнула леди Монфор-Бебб.

Леди Беатрис вернула платок в сумочку и закрыла ее с громким щелчком.

– За всех торговцев и за помощницу модистки, которые нагрянули в ваши апартаменты. Увы, это было моих рук дело.

– Ваших? – возмутилась леди Монфор-Бебб. Складка кожи у нее под подбородком затряслась.

– Это задумывалось как шутка в День всех дураков. Полагала, вы найдете ее забавной. Ведь жизнь здесь такая скучная. К сожалению, я перепутала даты, – добавила виновница происшествия, хмурясь. – Возможно, с мистером Бладом также получился некоторый перебор. Но вы ведь сами говорили, что псориаз доведет вас до могилы.

Какое-то мгновение леди Монфор-Бебб смотрела на свою приятельницу молча.

– Моя дорогая, ваше сердце очень большое, но, к сожалению, мозг меньше, чем яйцо у зуйка[60], – проговорила она наконец.