— Лана, я так виноват….
— Макс, — жалобно попросила она, — Я не хочу об этом говорить, пожалуйста, — и отвернулась. — Уйди, пожалуйста.
— Я не могу уйти, пока ты меня не простишь.
— Макс, я тебя уже простила. Ты просто всё неправильно понял. Такое бывает, — сказала Лана, даже не повернувшись.
У меня похолодело всё внутри. Лана всё понимала, и ей было всё равно.
— Макс, уйди, прошу тебя, — у неё был странный голос.
Я знал, что если я сейчас выйду из комнаты, я потеряю её навсегда. Я подошёл к ней и, положив ей руку на плечо, развернул её к себе лицом. По её лицу катились слёзы, она медленно закрыла глаза и опустила голову. Я никогда не видел, чтобы она плакала.
— Лана, родная моя, не плачь, — я прижал её к себе. Она уткнулась лицом в мою грудь и схватилась руками за рубашку.
— Я не знала, что всё так выйдет… он схватил меня за руку и поцеловал… я старалась оттолкнуть его… — говорила она сквозь слёзы. — Я потом дала пощёчину… а он только разозлился… а потом опять… тогда я ударила его….
— Лана, — нежно прошептал я и, подняв её на руки, сел на кровать, усадив её к себе на колени.
— Мне стало жалко его родственника и я промолчала…. А ночью мне было страшно, что я тебя потеряю, поэтому так вела себя…. а ты… ты подумал что я ….. так больно…. ты не стал меня слушать… я так виновата….. надо было всё сразу рассказать…
— Ты не в чём не виновата, виноват только я, — прошептал я
Она всё плакала и плакала, а я прижимал её к себе и гладил по голове. Я знал только один способ, как её успокоить. Я наклонился к ней и осторожно прикоснулся к её лицу, стирая слёзы, а потом поцеловал её в губы. Я сразу же погрузился в океан наслаждения — мягкие, горячие, чуть солоноватые от слёз губы, от которых я не мог оторваться. Лана моментально упёрлась ладошками мне в грудь, и постаралась отстраниться. Я не мог этого ей позволить, и только сильнее прижал её к себе. Она напряглась и ещё сильнее стала меня отпихивать. Я расслабил объятия и перестал целовать её, ничего не понимая. Она вскочила на ноги и отошла от меня.
— Макс, не надо этого делать, — устало сказала она.
— Почему? — я поднялся.
— Я не хочу, — и закрыла глаза. — Я уезжаю.
Меня как будто оглушили. Я стоял и смотрел на неё.
— Куда? — растеряно выдавил я из себя.
— Пока не решила, — она вздохнула. — Я больше не нектэрия, и вам не нужна. Дейм отпустил меня.
— Лана, ты нужна мне, — я протянул к ней руку. — Лана, я тебя люблю.
— Макс, пожалуйста, я больше не хочу, — она отошла от меня к окну. — Я не переживу, когда ты меня бросишь в следующий раз, — и она покачала головой.
— Я тебя не брошу никогда. Лана, поверь мне.
— Бросишь Макс, — обречённо сказала она. — Кто-то, что скажет тебе, и ты опять уйдёшь, не выслушав меня.
— Такого никогда больше не будет, Лана, я тебе обещаю, — горячо заверил я.
— Макс, не это, так другое, — она вздохнула. — Ты как-то правильно заметил, что я уже не первой свежести. Скоро я постарею, и ты меня всё равно бросишь. Лучше сейчас всё закончить. Я не хочу потом переживать всё это заново, — она повернулась ко мне и спокойно посмотрела в глаза.
Я посмотрел в её глаза и всё понял. Я приехал сюда, чтобы простить и отпустить, но это она меня простила и отпустила.
— Лана, мне плевать, что ты постареешь. Я буду с тобой до твоего последнего вздоха, — я с ужасом представил, как Лана умрёт у меня на руках. Я потом меня пронзила мысль — Лана, ты больше не нектэрия, ты можешь стать вампиром, у нас с тобой будет впереди не одно столетие, — победно произнёс я.
— Нет, Макс, я не хочу. Дейм уже предлагал мне это. Я не знаю, как эту жизнь дожить и что с ней делать, а вы мне предлагаете ещё более продолжительную жизнь.
Мне стало страшно, по-настоящему. Я не мог отпустить её и жить дальше без неё. Она нужна мне как воздух. Равнодушие и обречённость в её голосе пугали меня. Мне надо срочно пробиться через эту стену. Заставить почувствовать, как я люблю её и как она мне нужна. Словами это показать нельзя. Я знал, что мне делать и чего я хочу. Во мне проснулся охотник. Я осторожно стал приближаться к ней, чтобы она не поняла, что я собираюсь сделать. Она моментально сощурила глаза и стала отходить от меня в угол. Чудесно то, что мне и надо. Я продолжал медленно к ней приближаться, внимательно следя за ней.
— Макс, чтобы ты не задумал — не стоит этого делать. Не делай глупостей, — испуганно сказала Лана.
— Никаких глупостей не будет, — пообещал я. — Всё будет как никогда серьёзно.
Она бросила взгляд на дверь, а потом на меня, оценивая расстояние. Я улыбнулся.
— Лана, ты не оставляешь мне выбора. Ты должна быть со мной.
Она бросилась к двери, я перехватил её и моментально отнёс в кровать. Прижал её к подушке и стал целовать. Она стала упираться и отворачивать лицо.
— Макс, пожалуйста, я не хочу. Не надо, — задыхаясь, сказала она.
— Хочешь, радость моя. Я постараюсь, чтобы ты захотела, — и, схватив её руки за запястья, я поднял их вверх, держа одной рукой, а второй рукой стал водить по её телу.
Я стал целовать её сначала в губы, потом переместился на шею и почувствовал на своих губах, как бьётся её пульс. Её запах и её близость сводила меня с ума.
— Я закричу, честно, — чуть не плача сказала Лана.
— Конечно, закричишь, и я постараюсь, чтобы ты закричала не один раз, — я сделал паузу, — От удовольствия, — и опять поцеловал её.
Я расстегнул кофточку, которая на ней была, и провёл по голой коже своей рукой. И почувствовал, как по её телу прокатилась волна наслаждения.
— Лана, ты же меня сама хочешь, зачем сопротивляться? — я наклонился на ней и посмотрел ей в глаза.
— Ненавижу тебя! — бессильно прошептала она.
— Это хорошо. Это уже не безразличие и равнодушие, — довольно ответил я.
И стал нежно водить по коже живота, приближая руку к груди, она стала извиваться, стараясь вырваться. Я положил руку ей на грудь и нежно сжал её, она охнула. Я наклонился и поцеловал её грудь, она застонала от удовольствия. Я отпустил её руки и, не давая опомниться, расстегнул и снял с неё юбку, а потом опять стал целовать. Она запустила руки мне в волосы и стала прижимать меня к себе. Я водил своей рукой по её животу, по груди, а потом стал осторожно спускаться ниже. Она моментально свела ноги вместе. Тогда я стал нежно гладить её бёдра и ноги, и когда она расслабилась, я понял, что победил, и радость от этой победы опьяняла меня. Я уже знал, что она останется со мной.
Когда я наконец-то позволил Лане заснуть, на дворе уже был поздний вечер. Я лежал рядом и испытывал удовлетворение, счастье и радость, которой уже не чувствовал очень давно. Я обнимал Лану и, глядя в её лицо, дал себе обещание, которое исполню в любом случаи: «Она станет одной из нас. Я найду способ убедить её стать вампиром», потому что знал — я не смогу без неё жить.