Читать интересную книгу Лоенгрин, рыцарь Лебедя - Юрий Никитин

– Не за что.

– Есть за что, – возразил Артурас.

Кресло Лоенгрина как герцога и хозяина Брабанта, который принимает турнир и оплачивает все расходы, во главе главного стола, рядом блистающая красотой Эльза, возле нее затмевающая всех дикой красотой графиня Ортруда, надменная и величественная, в то же время настолько царственная, что многие рыцари, прибывшие издалека, принимали ее за герцогиню, супругу знаменитого Лоенгрина.

Сэр Перигейл спросил свистящим шепотом:

– Ваша светлость, как насчет завтрашнего дня?

– Буду зрителем, – пообещал Лоенгрин.

– Ваша светлость, – сказал Перигейл с укором, – а как же вскинутое победно копье, которым сокрушен противник, этот победный крик, что сам исторгается из всей вашей сути, это счастье победы, это дикое наслаждение, которого не даст ни одна женщина, этот взрыв ликования толпы, эти крики, хвала, улыбки девушек на трибуне и завистливые похвалы других рыцарей!.. Разве с этим что-то сравнится?

– Ну, – проговорил Лоенгрин, – с этим сравнится разве что… хотя зачем сравнивать? Давайте я вам сам налью, доблестный сэр Перигейл!

Глава 17

К неудовольствию Перигейла, Лоенгрин так и не принял участия в турнире. Злые языки тут же разнесли весть, что рыцарю Лебедя просто не позволили выступить из-за его низкого происхождения. Как известно, хорошие новости ползут черепахами и чаще всего не доползают, а недобрые – летят птицами и достигают самых дальних мест: Эльза тихонько плакала, не показывая это молодому герцогу, а когда вернулись в Анвер, там их встретили сочувственными взглядами и подавленными вздохами.

И в тот же день к воротам замка подъехала группа всадников, Лоенгрин узнал во главе отряда графа Тельрамунда. Один из рыцарей протрубил в рог, требуя открыть ворота.

Лоенгрин вышел на балкон, отсюда видно, как сэр Перигейл раздает распоряжения воинам, все разбегаются по местам споро и без лишних движений. Лучники на стенах оставили свое оружие и взяли арбалеты, так как среди прибывших двенадцать рыцарей, закованных с головы до ног в прекрасную сталь, и столько же оруженосцев, у которых доспехи почти такие же.

Эльза воскликнула в ужасе:

– Чего он прибыл?

Лоенгрин ответил нехотя:

– Обязан. Хотя я тоже предпочел бы, чтобы он… оставался у себя. Но это могут расценить, что я его боюсь или хотя бы опасаюсь. Прости, я оставлю тебя на время.

– Ты куда?

– Надо встретить, – ответил он. – Увы, долг…

Когда он спустился в зал и вышел во двор, Тельрамунд и его рыцари уже слезали с коней.

При виде герцога рыцари повернулись к нему и почтительно преклонили колена, а Тельрамунд выждал, когда герцог приблизится, и тоже склонился в жесте вассала.

– Ваша светлость, – прорычал он мощным голосом, – я прибыл… дабы лично принести… клятву покорности.

Лоенгрин ответил сдержанно:

– Очень хорошо, граф. Встаньте, коней ваших накормят и напоят, а для вас всех в зале накроют стол. Присягу принесете на полный желудок. Надеюсь, он это выдержит.

Тельрамунд поднялся, мрачный и угрюмый, как обросшая мхом скала, за ним поднялись и его рыцари. Лоенгрин смутно подивился, что Ортруда не вышла приветствовать мужа, потом решил, что поступила мудро. Ее присутствие усилило бы напряжение, при женщине мужчины всегда ведут себя более неуступчиво друг с другом, безрассудно идут на ссоры и стычки…

– Благодарю вас, ваша светлость, – прогудел Тельрамунд.

Лоенгрин кивнул, повернулся, пошел обратно, спиной чувствовуя злые взгляды всех прибывших, и старался идти ровно и неспешно.

Чуть позже в зал вошел Перигейл, Лоенгрин спросил с настороженностью:

– Зачем он прибыл на самом деле? Да еще с двенадцатью закованными в полные доспехи рыцарями… которым не уступают их оруженосцы?

Перигейл сказал негромко:

– Вы правы, ваша светлость. Я даже принял их сперва тоже за рыцарей, но тех я знаю всех, а эти… в самом деле оруженосцы, которым пора вручать рыцарские шпоры.

– С такими, – пробормотал Лоенгрин, – можно захватить неслабую крепость даже снаружи!

Сэр Перигейл сказал уклончиво:

– Формально он прибыл принести вам присягу как новому герцогу… Все-таки он якобы болел после вашего поединка, раны заживали медленно, судя по его словам… А на самом деле, гм, я бы посоветовал держать во внутренних покоях усиленный караул. Впрочем, я уже распорядился, как только они показались на дороге к замку. И сразу отобрал самых лучших бойцов. Вы только не отменяйте эти разумные распоряжения.

– Не буду, – пообещал Лоенгрин. – Сам вижу, граф прибыл неспроста.

– Долго готовился, – заметил сэр Перигейл. – Но вот… гм… готов. А что двенадцать рыцарей с ним, так виконта должны сопровождать двое, барона – шестеро, а графа как раз двенадцать знатных рыцарей.

– Все верно, – согласился Лоенгрин, – ни к чему не подкопаешься.

Перигейл оглянулся, еще больше понизил голос:

– Я буду следить, чтобы никто из них не входил в залы с оружием. Мечи и доспехи я велел сдать еще при входе. Уж простите, Нил в такую нору уволок и запер, что даже сам не сразу отыщет.

– Арбалетчиков расставить и внутри, – распорядился Лоенгрин. – В недосягаемости.

– Будет сделано, ваша светлость. Нужно опасаться только ночи, но я с вашего позволения вызову братьев Мюнтенфэрингов. Они живут поблизости и прибудут к вечеру. А с ними, как вы знаете, их дяди и племянники. Все вам верны и преданы, так что у Тельрамунда не будет шансов.

– Делайте, – одобрил Лоенгрин.

Перигейл поклонился и ушел, Лоенгрин вздрогнул, увидев в полутьме темных переходов спешащую к нему женщину в вызывающе красном платье, однако это оказалась всего лишь Эльза.

Она бросилась ему в объятия.

– Как мне страшно…

Он поцеловал ее в макушку.

– Не пугайся, меры приняты. Что у тебя за новое платье?

Она довольно прошептала:

– Нравится? Ортруда посоветовала. Говорит, жене герцога больше идет этот цвет… С графом Тельрамундом прибыли довольно знатные рыцари! Даже барон Питер Бенгстон, я не знала, что и он его вассал. Спрашивал о тебе, а когда я отказалась отвечать, он сказал, что ты, скорее всего, беглый преступник…

Она сжалась в ожидании ответа, даже дыхание задержала, но Лоенгрин рассмеялся.

– В самом деле?

– Да, – сказала она торопливо.

– Почему он так считает?

Гроза не грянула, и Эльза сказала уже чуточку свободнее:

– Во-первых, все бахвалятся своим происхождением… даже если оно ничтожно, а во-вторых, если человек что-то скрывает, значит, у него что-то позорное в прошлом…

Он подумал, кивнул.

– Логично… с позиций брабантской морали. Есть, правда, еще причины, по которым человек может скрывать свое происхождение, но здешнему населению они даже не приходят в голову. Ладно, это все неважно. Мне главное, что ты меня любишь таким, каков я есть, а происхождение не играет никакой роли.

Эльза запнулась, она увидела лицо Лоенгрина, в его глазах отчетливо мелькнуло предостережение.

– Дорогой, – вскрикнула она и прижалась к нему всем телом, – я так счастлива с тобой! Конечно же, мне ничего больше не надо. И кто ты, откуда, кто твои родители – для меня не имеет значения.

Он улыбнулся, поцеловал ее.

– Вот и хорошо, дорогая. Для меня это очень важно. Я искал женщину, которая бы верила в меня! Верила и любила таким, какой я есть… Каким видит меня, которая не нуждается в доказательствах, которая любит именно меня… А теперь беги играй, мне нужно подготовиться к присяге Тельрамунда. Это серьезное испытание для нас обоих.

Эльза прижалась к нему на прощанье еще крепче и, отстранившись, приняла достойный вид и пошла уже так, как должна ходить герцогиня, медленно и степенно, глядя перед собой и не удостаивая никого вниманием.

В ее покоях графиня Ортруда с увлечением показывала девушкам новые способы заметывания краев шелковых платков, которыми будут одаривать своих рыцарей.

Она поднялась навстречу Эльзе, по-матерински обняла ее, поцеловала и спросила жадно:

– Ну как?

Эльза помотала головой.

– Ничего не ответил. Но и не обиделся. Сказал, рад тому, что я его люблю таким, какой он есть.

– Настоящий мужчина, – сказала Ортруда. – Тебе повезло, Эльза. Он вообще просто святой! И невероятно… безукоризнен!

Эльза удовлетворенно улыбнулась.

– Да, он великолепен во всем.

– Придворные и даже рыцари в него просто влюблены, – продолжала Ортруда с восторгом. – Он галантен, отважен, вежлив, всегда готов прийти на помощь, он всегда лучше отдаст свое, чем возьмет чужое…

Эльза кивала, улыбалась, сказала наконец:

– Даже отец Каллистратий, на что уж строг, даже он признает его самым совершенным из рыцарей… из вообще всех, кого встречал в жизни. А он, как ты помнишь, прожил долгую жизнь, общался с королями и даже императорами.

– Да-да, – подтвердила Ортруда, – даже отец Каллистратий! Правда…

Она замялась, Эльза тут же насторожилась.