Наручники клацнули на запястьях, кто-то отлепил от пола, держа за шкварник. Дамочка тут же кинулась на моего обидчика. Вытолкала его вон из дома.
Конвой поволок мою никчёмную тушку к машине, но, дойдя до их кареты, я свернулся в приступе рвоты и рухнул на землю от их брезгливого броска. Картинка в глазах побежала, а тело утонуло в конвульсивном припадке.
Кладбище 34
АНДРЕС
Что ж прямо так сразу и с порога?! Я немного обескуражено глядел в дикие глаза блондинки, не сулящие мне лёгких съёмок. Красивое лицо уродовала маска гнева, ненависти и… страха?! Но я помнил, что такое актёрская игра и насколько она бывает разной — от чудовищно бездарной до великой.
Ладно, красотка, я тебе почти поверил. Сыграю тогда по-твоему.
— Закрой пасть, сучка, — прорычал я, но слова застряли в горле комом.
Рванул девушку к себе за локоны, что тогда заворожили меня. Подобная хватка обычно убавляет пыл актрис, но эта начала колошматить меня с такой силой и прытью, что был вынужден отступить.
— Тише ты, ненормальная! — недовольно процедил я, стараясь увильнуть от опасных рук.
В секундное мигание глаз, получил мощный удар по лицу кулаком. Отлетел к противоположной стене, едва устояв на ногах. Ни хрена себе! Где тот сценарий? Хочу его теперь внимательней прочесть.
— Ты за это ещё ответишь, скотина! — шипела блондинка.
Злость обожгла вены. В хардкоре актриски никогда себе не позволяли бить актёров. Ладно, паршивка, хочешь жестче — будет. Я зарычал хищным зверем и стеной попёр на неё. Наградил парой приличных пощёчин, вновь схватил за копну и поволок к матрасу.
Актриса громко закричала, упираясь в меня ногами и руками, и не прекращала наносить оплеухи и удары по телу. Кричала проклятья и клятвы отомстить.
— Уймись, сука! — швырнул её на матрас и придавил своим весом.
В запястье врезалась жуткая боль. Девчонка впилась в мою кожу зубами, едва не вырвав из меня кусок. Кровь на ране и её губах. Ну ни хрена себе!
Не чувствуя себя от ярости и негодования, со всей силы ударил девушку по лицу. Блондинка взвизгнула и обмякла, потеряв себя в пространстве. Оседлал.
— Ничего себе какая дикая! — в шоке захихикал оператор.
— Где вы вообще откопали эту профи? — злобно рычал я, сдёргивая с пояса брюк ремень и, не мешкая, пытался закрепить у неё на запястьях.
Но, перетягивая, ей руки, не на шутку оробел — на правой нет ногтей! И это не последствия травмы, не ампутация фаланг, они просто вырезаны, тщательно и безвозвратно. Ярая поклонница БДСМ?! Не может быть! Потому так тщательно обороняется? Да ну, бред…
— Конга! — прошипел оператор, выводя из ступора.
Опомнился. Плевать. Это наша с ней работа! Стянул с себя брюки, освобождая своего бойца, который опечаленный побоями, слабенько смотрел "на девять". Просунул его между её ладоней, феллируя от головки к основанию члена. Эрекция начала наполнять кровотоки.
Блондинка прозрела, слабо зашевелилась подо мной.
— Нет, прошу… Не надо… — в голосе вдруг различил слёзы и продолжать это действие не смог.
Ну, же, красотка! Да что с тобой? Куда подевалась столь колоссальная актёрская жила?
Сорвал с блондинки хлипенькое шёлковое платьице. Девушка взвыла и слабо крутанулась на бок, пытаясь скрыть от меня наготу. Тщетно забила связанными руками по моему бедру, хваталась за матрас, брыкалась, стремясь выползти из-под меня.
Грубо развернул к себе обратно, и взору предстало тело. Здесь картина оказалась не лучше — ожоги, шрамы, ссадины и синяки.
Проглотил ком отвращения к ней и к её увлечению, с трудом веря, что такая красавица могла позволить таким, как я, настолько изуродовать себя.
Силы наконец вернулись к ней. Актриса резко привстала и, ухватившись за оставшуюся на мне майку, со всей силой ударила меня лбом по переносице.
Рефлекторно схватился за нос, теряя пленницу. Упал на матрас, сходя с ума от жуткой боли. Слёзная железа мгновенно выпустила из моих глаз солёную воду. Я больше не видел происходящее, только звуки.
— Ах, ты дрянь! — крик оператора, грохот, удар, взвизг.
Нашёлся себя в пространстве. Капельки крови из носа есть, но не много, — к счастью, не сломала. Посмотрел перед собой. Блондинка распластана по паркету и не в себе, но пытается оклематься. Оператор собирает с пола разбитую камеру.
Мне вдруг показалось, что я покоряю Эверест.
— Вот, с-сука! Камеру убила. Ненормальная. Видаль потом сам тебя за неё отымеет, дрянь! — злобно шипел мужчина, а до меня слабо начало доходить, что девушка борется сейчас не на жизнь, а на смерть. Это не актёрская игра, это самозащита.
Оператор рванул девушку с пола и швырнул обратно рядом со мной на матрас.
— Кончай с ней! Сниму на вторую.
Посмотрел на блондинку. Девушка уже без сил, тяжело дышит. Щека вспухла, изо рта выступила струйка крови, по лицу градом текут слёзы. Опустил взгляд ниже — на животе свежий операционный шрам, на колене тоже и, готов был поклясться, что пулевой. Сомнений уже не было, это тело не плод любовных жестоких игр, а жертва чьей-то безжалостной пытки.
Я не смел больше продолжать, но мне не позволят остановить съёмку. Глянул на оператора, который спешно настраивал вторую камеру.
Успею. Накрыл девушку собой, нависнув сверху и пленив запястья. Слабое сопротивление и тихий стон. Опустился к ней и, нежно поцеловав за ухом, тихонько шепнул, вкладывая в голос всю теплоту, на которую был способен:
— Тише, девочка, — её тело вздрогнуло, как от удара током. — Не дай мне продолжать, — навис над ней, поймав взгляд.
Раздвинул свои ноги, оставляя её в свободе между ними. Всей магией взгляда, позволял ей сделать то, на что не согласится ни один мужчина в мире.
Девушка всё поняла. Удар ногой. Будущие дети, простите меня. Согнулся от неимоверной боли, ударившей по всем рецепторам. Не в состоянии держаться, упал на матрас рядом с ней.
— Твою мать, — простонал откатившись.
Оператор тут же подлетел ко мне, оценивая нанесённый ущерб.
— Живой?
Я не мог ответить, просто свернувшись в три погибели лежал на боку, убаюкивая убитые в фарш гениталии.
— Ах, ты, мразь! — Жуткий звук удара, короткий взвизг и тихий плач. — Заберите её! — крикнул оператор на двери.
В студию вошли те же два охранника, скрутили и без того ослабшую девушку и поволокли прочь.
— Стой! Куда её?! — обеспокоенно вскричал я, глядя на оператора.
— Не твоё дело, — рыкнул он. — Перевоспитается. Вали к себе. И лёд приложи.
Да, что здесь вообще происходит, мать вашу?! Где я? Порностудия или публичный дом с секс-рабынями? Стало жутко, но разобраться в этом я теперь просто обязан. Я хоть и снимаюсь в насилии, но всегда был против этого.
МАРК
Хирург вышел в коридор, сняв повязку с лица. Седина в его бровях требовала проявить к нему уважение.
— Пациент в токсикологической коме.
— Бляжь, — я в гневе сжал кулаки, готовый оторвать себе голову.
Сид же пыталась мыслить спокойно и уверенно:
— Какой прогноз?
— Из желудка мы изъяли триста сорок грамм кокаина. Порвалась одна из капсул, сколько в ней было неясно, но доза очень высока. Пациент сейчас на аппарате. Мы промыли пищеварительную систему, форсировали диурез, но наркотик в сосудах и головном мозге. Сейчас пытаемся восстановить кислотно-щелочной баланс крови и наладить полноценную работу сердечно-сосудистой системы. Пациент получает антидот. Все меры приняты, остальное зависит от больного и его метаболизма. Нужно ждать. Если он переживёт эти два дня и динамика его состояния не ухудшиться, то можно надеяться на лучшее. Сейчас пока всё прозрачно и адекватный прогноз дать сложно, детектив.
— Спасибо, — кивнула Васкес, отпуская доктора.
— Эта падла выкарабкается, потому что я сам лично его должен грохнуть, — прорычал я.