трудом. – Другого пути нет, Сера. Нет мирного решения, нет дипломатии, нет понимания. Даже «хорошие» Волшебники в конечном итоге обернутся против тебя. Даже те, кто послушает тебя, все равно выберут своих. Свержение короля ничего не даст, если прогнил сам трон. Мольбы к капитану не спасут тонущий корабль. – Она отворачивается от нас. – Падший мир нельзя исправить добрыми словами, цивилизованными методами и состраданием. Падший мир нельзя изменить и оправдать. Здесь возможен только один конец. – Она устремляет глаза на другую часть комнаты, где несколько Ревенантов застыли в молчании с руками, прижатыми к сердцу, пока Павел накрывает простыней застывшее тело Карлайл. – Сгинет все в огне.
Глава 33
Настоящее
Второе испытание происходит в тот странный промежуток между зимой и весной, когда свежий снег сменяется грязной землей, когда достаточно тепло, чтобы подумать, что можно обойтись без пальто, но достаточно холодно, чтобы этого не делать. Мы собираемся у входа в лабиринт, у старого каменного амфитеатра на северной части острова. В стену строения встроены пять дверей, каждая из которых украшена гербом ордена. Несмотря на то что вся школа собралась здесь на многоуровневых трибунах у входа, это испытание не такое зрелищное, как было с игрой в Балитесту; остальные студенты лишь послушают речь Абердина и увидят, как команды исчезают в туннелях. Туннели спроектированы таким образом, что все стартуют разными путями. Мы можем пересечься, а можем и нет; это зависит от выбора, который мы сделаем, и от того, насколько быстро мы будем двигаться. Тем временем все остальные будут ждать здесь в нетерпении, пока команды не появятся обратно, неся столько драгоценных камней, сколько смогут найти. Звучит ужасно, особенно в эту серую сырую погоду.
К счастью, меня нет на трибунах. Я внизу, на земле, у двери с черной печатью ордена Нетро, нетерпеливо переминаюсь в ожидании сигнала к старту. За моей спиной стоят мои товарищи по команде: Фил, Десмонд, Тиш и Зигмунд. Никто не назвал бы их лучшими знатоками в ордене, но это не имеет значения. Единственное, что сейчас было важно, – это что никто из них не вызовет никаких подозрений по поводу того, что будет дальше.
– Итак, у тебя есть какой-то гениальный план, Алайна? – спрашивает Фил. Мы все одеты в одинаковые черные плащи, но ее капюшон высоко задран, тенью обрамляя ее узкое лицо. – Потому что, не буду врать, не думаю, что кто-то из нас искал что-то про лабиринт.
– Я искали, – тихо говорит Тиш.
– Спокойнее. – Я демонстрирую Фил самую расслабленную улыбку, на какую только способна. – Просто следуйте за мной.
Вокруг нас готовятся команды из пяти человек других орденов. Зартанцы выглядят полностью подавленными, мрачными, но непреклонными. Селура все еще тренируется, даже сейчас Виктория выкрикивает последние вопросы своей команде. За ними стоит Авангард, который возглавляет Мариус. Я избегала его со дня Гала-концерта в честь Дня основателей, и я уверена, что он делал то же самое. Но сейчас наши глаза встречаются, и его взгляд сужается, источая ледяную ненависть.
Я смотрю в сторону последней команды, Явелло. Их лидер – Талин, который собрал вокруг себя товарищей и что-то шепчет им, дорабатывая стратегию. Несмотря на то что мы провели вместе еще несколько ночей, мы решили, что здесь, во время испытания, мы не союзники. Просто двое студентов, которые соревнуются ради награды. «Пусть победит сильнейший орден, – сказал он прошлой ночью, и его губы коснулись моих. – Просто окажи мне услугу, позволь занять второе место».
Он на секунду отвлекается от своей группы и видит меня, его губ касается легкая улыбка. Я улыбаюсь в ответ, но моя улыбка получается вымученной, потому что, хотя я не испытываю угрызений совести, делая все ради победы, я чувствую укол вины. Меня не коробит, что я обманываю систему, но мне плохо от того, что я обманываю его.
Появляется Абердин, спускается вниз, чтобы встать рядом с нами, и произносит свою знаменательную речь. Я почти его не слушаю. Я устала слышать одни и те же банальности. Но я замечаю, как он смотрит на меня, как вспыхивает его серый глаз. Я чувствую его дыхание на своей шее и слышу его шепот у своего уха.
«Когда придет время второго испытания… Проиграйте».
Ну уж нет. Сегодня я не проигрываю. Я заберу все, одержу победу за всех Нетро, которые поверили в меня и доверились мне, за всех студентов, раздавленных извращенной иерархией этого острова. Если репутация Абердина зависит от моего поражения, то его ждет очень неприятный сюрприз.
Звучит рог. Двери в каменной стене распахиваются, открывая длинные лестницы, ведущие во тьму. Возле меня Десмонд сглатывает, а Зигмунд издает радостный возглас. Фил протягивает руку и сжимает мою.
– Что бы ни произошло дальше, мы встретим это вместе, – говорит она.
Подземный лабиринт такой же темный и неприятный, как я его себе и представляла. Наша пятерка устремляется через узкий каменный туннель, ширины которого едва достаточно для того, чтобы двое могли идти бок о бок. Тусклые оранжевые огни мерцают внутри стеклянных кирпичей, обеспечивая ровно столько света, чтобы было возможно двигаться. Паутина покрывает потолок, мягко развеваясь на холодном сквозняке.
– Не хочу преувеличивать значимость всего этого, – говорит Десмонд, беспокойно оглядываясь через плечо. – Но вы же понимаете, что если мы выиграем, то это будет иметь большое значение, да?
– Конечно. Если мы выиграем здесь, то сможем победить во всей Великой игре, – отвечает Тиш.
– Нет, я говорю о чем-то большем. Выходящем за пределы школы. У этого будут серьезные последствия, – продолжает Десмонд, и теперь, кажется, он обращается прямо ко мне. – Мне написал отец. Все в Арбормонте, да и во всей чертовой Республике обсуждают то, как мы выиграли первое испытание. Кучка никому не известных студентов Нетро нашли стратегию, которая полностью сломала игру и одновременно унизила Мариуса Мэдисона. Подобные истории распространяются как лесной пожар… особенно среди врагов Грандмастера Мэдисона.
– Да ладно, ты преувеличиваешь, – говорю я, поворачивая за угол и обнаруживая разветвляющийся путь. Не сбивая шаг и не давая и секунды другим на принятие решения, я поворачиваю налево.
– Нет, – настаивает он. – По словам моего отца, история действительно дошла до Сената. Грандмастер Мэдисон выступал с речью о неудержимой мощи своей армии, а какой-то реформатор пошутил над тем, что случилось бы, если бы им пришлось выступить против «школьницы из Нетро». Мэдисон так взбесился, что его сторонникам пришлось увести его из зала заседаний. – Десмонд качает головой, а я изо всех сил стараюсь осмыслить это. То, что я здесь делаю, откликается по всей Республике, доходит даже до Сената. Значит, Шепот должна знать обо мне. Гордится ли она… или в ярости?
– И что с того, что это имеет большое значение? – говорит