Загадка. Но, видимо, убийцы всё же чего-то опасались. «Не хватало лишь сжечь или залить известью, — невольно подумалось майору. — Интересно: времени не хватило или цели такой перед собой не ставили?».
Положение тела и знаки вокруг явно свидетельствовали о каком-то кровавом ритуале. Да и приехавшие эфиопские офицеры подтвердили: похоже на африканский культ смерти. Они опасливо озирались на нарисованные повсюду зловещие символы и с ужасом смотрели на тело диктатора, словно не веря своим глазам. Кто же его убил всё-таки? Демоны? Поверить в это советскому офицеру было трудно, но реакция эфиопов выглядела однозначной.
Живыми в доме обнаружили только двух раненых солдат из охраны и крепко спящую служанку. Но сколько её ни будили, она спала, как мёртвая. Тоже весьма странно… Поневоле задумаешься о мистике. Может, её отравили чем-то? Выходит, в окружении диктатора имелись предатели.
Видя, что ничего здесь больше не сделать, а убийц искать вообще бесполезно, майор сел в уазик и поехал на доклад к Абрамяну. Завтра, а точнее уже сегодня, все всё узнают. Доложив обо всём лично генералу, Круглый ушёл отдыхать, оставив схватившегося за голову Хачика Минасовича в одиночестве. Единственное, что смог из себя выдавить генерал, это уточнить:
— Он точно мёртв?
— У него нет пол черепной коробки. Когда я приехал, лужа крови под ним была, наверное, с полкомнаты. Убийцы знали своё дело и осечек не допустили. Да и вообще там очень странная история… Эфиопы говорят, сильно смахивает на какой-то изуверский обряд. Так что вероятнее всего убили Менгисту местные. И то, судя по их взглядам и словам, они ничего подобного в жизни не видели. Слишком жутко это выглядит. Эфиопы напуганы, вуду какую-то приплели. Я не в курсе их верований. Слышал, конечно, что есть у них в фольклоре духи Африки, ещё в прошлой командировке наслушался их сказок да легенд. Больше ничего не знаю, товарищ генерал.
— Значит, местные и сделали, — подытожил доклад майора Хачик Минасович. — Кто-то из тех, кто в духов Африки верит.
— Да, — согласился майор и, получив разрешение, вышел из кабинета генерала Абрамяна.
Генерал какое-то время не решался идти к послу: звонил, уточнял информацию, перепроверял и сопоставлял факты. Пока (как это часто случается в периоды безвластия) в городе не начала поднимать голову анархия. А появившиеся вскоре на улицах Аддис-Абебы автомобили с вооружёнными людьми лишь окончательно подтвердили страшную весть. Слухи в Аддис-Абебе распространялись как в любой африканской деревне: со скоростью саванного пала!
С тяжёлым сердцем Абрамян пошёл к послу докладывать о случившемся. Тот по панике, что творилась в столице Эфиопии, уже о многом догадывался. И, получив прямое подтверждение смерти диктатора, первым делом разослал телеграммы во все инстанции, курирующие советский иностранный контингент.
Ближе к обеду этого злополучного дня телеграмму получил председатель КГБ Чебриков. И, не дожидаясь другого повода, сразу направился на доклад к Горбачёву, который в это время руководил СССР в должности Генерального секретаря ЦК КПСС.
— Что случилось, Виктор Михайлович? Я весь внимание.
— Михаил Сергеевич, убили Менгисту Хайле Мариама, руководителя и лидера «Дерга» Эфиопской республики.
— Таак… Это точно? Вот мне кажется, что такого не может быть. Я просто не могу этого при́нять! Это невозможно! Как его могли убить? Где вы были в это время? Почему не предотвратили?
— Да, это точно. Скоро вышлют фотографии мёртвого тела. В телеграмме сказано: труп обезображен выстрелами в упор. И, тем не менее, это Менгисту Хайле Мариам.
Горбачёв дёрнул рукой.
— Дайте мне телеграмму, я посмотрю.
— Минуточку, — генерал быстро открыл захваченную с собой папочку и передал Генсеку текст телеграммы, точнее несколько листков телеграмм.
Горбачёв внимательно несколько раз перечитал их и откинулся на стуле.
— Значит, это правда!
— Правда, — подтвердил Чебриков. — Уже во всех европейских и американских газетах, да практически во всём мире вышли статьи о трагической гибели Менгисту Мариама. Завтра я получу свежие экземпляры иностранной прессы, их переведут и предоставят вам.
— Трудно поверить… Это обстоятельство может усугу́бить ситуацию в Африке. Кто его убил?
— Пока не известно. Но я подозреваю, что он убит в результате вооружённого переворота.
— Вы знали о заговоре? Я вас уже об этом спрашивал, но вы не ответили.
— Мне сообщили об этом буквально накануне. Я сразу же принял меры: в Эфиопию направлены дополнительные силы, выделена группа отлично обученных специалистов для охраны непосредственно Менгисту. Но они только вчера прибыли на место. Не успели даже скоординировать усилия со службой безопасности Мариама. Считалось, его охрана неплохо подготовлена. И тут такое! Думаю, наше присутствие его бы не спасло, и им всё равно бы удалось его убить.
Возникла пауза. Генеральный секретарь задумался. Мучительные сомнения отражались на его лице в виде… да никак они не отражались! Просто наморщил свой плешивый лоб с яркой меткой и думал, что сказать. Родовое пятно постепенно темнело, отражая прилив крови к головному мозгу.
— Ну, что же. Теперь мы будем исходить из тех условий, которые есть. Ничего не поделаешь. С чего вы предлагаете на́чать?
— Я предлагаю созвать экстренное заседание Политбюро, Михаил Сергеевич. Озвучить эту информацию, и коллегиально решить, как поступать дальше.
— Это мы сделаем, безусловно. Обязательно сформируйте свои предложения согласно нынешней ситуации и озвучьте их на Политбюро. Я предоставлю вам первое слово. И такие же предложения я испрошу у Министра Обороны Сергея Леонидовича Соколова. Он наверняка уже осведомлен об этой трагедии. И Крючкову скажу, пусть думает. Боюсь, что мы не потянем войну на два фронта.
Горбачёв снова задумался.
— М-м-мда… Как всё не вовремя… Ну, вы меня понимаете, Виктор Михайлович. Что там вообще сейчас происходит, в Аддис-Абебе?
— Пока всё тихо, ищут убийц. Но это затишье перед бурей. Пройдёт самое малое неделя, и начнётся делёжка власти. Ещё и столкновения с освободителями Эритреи участились! Боюсь, эта провинция — отрезанный ломоть. Но и это не самое страшное. В Эфиопии много внутренних оппозиционных течений. И чем дальше, тем больше усиливалось недовольство их лидеров политикой Менгисту. Они наверняка воспользуются создавшейся ситуацией и предпримут какие-то действия. Эфиопию ждёт полноценная гражданская война.
— Так, может быть, всё оставить так, как есть? Напомните мне, какие у них есть оппозиционные течения?
— Эфиопский демократический Союз, так называемые правые, лидер — Мангаша Сейюм, — принялся перечислять Чебриков, непроизвольно загибая пальцы на руке. — Эфиопская народно-революционная партия, лидеры Реда, Дебессайе и Тадессе. Народный фронт освобождения Тыграй, лидер Менес Зинауи. Народный фронт освобождения Эритреи, лидер Исайяс Афеверки… — тут пальцы неожиданно закончились. Чебриков недоуменно посмотрел на вторую руку, но лишь махнул ею, скомкано закончив: — И ещё много мелких течений и организаций.
— Хм, то