легко можно сбиться с пути в «сухом море», не видя и не помня «якорей» — примечательных особенностей местности, которые бы могли помочь им «найтись» и прибиться к цивилизации.
Тем временем мужчина встал во весь рост. Он высился над ней, тоже осматриваясь по сторонам, временами принюхиваясь и поднимая голову к небу. Линда негромко рассмеялась.
— Недалеко же Хаос перенёс нас, — произнесла она сквозь смех, видя, как меняется лицо Анубиса, вытягиваясь и одновременно смягчаясь, он тоже улыбнулся.
— Мало же вам, людям, надо, чтобы быть счастливыми, — пробормотал он и напрягся, ему померещилось движение в темноте.
Это место — не Дуат. И это могло означать только одно: Хаос по какой-то известной только ему причине свёл их с девушкой вместе, но не для того, чтобы отправить в царство богов, а чтобы…
— Это, скорее, от отчаяния, — девушка приподнялась и села, взглянув на Анубиса снизу вверх, снова нагрянуло чувство сюрреальности происходящего, — знать бы, где мы?
— Не где, — пояснил он и подал ей руку, помогая подняться, кивком головы указывая на небо, — а когда… Посмотри на небо, звёзды совсем другие.
И Линда похолодела всем телом. Не то чтобы она и раньше рвалась в Дуат, но с проблемой надо было покончить, тем более что впереди ждала награда. Награда, ради которой она погрузилась бы и в Амат. Безумие? Нет, отчаяние и… тоска. Портер наплевала на все доводы рассудка о том, что мёртвые не возвращаются к жизни, она видела предостаточно, чтобы быть уверенной в том, что Анубис сдержит своё слово, что её мальчик будет рядом, а не верить Богу Смерти у смертной повода не было.
— Ты хотел взять меня в Дуат, чтобы что?.. — напомнила ему Линда, принимая помощь, и отряхнула одежду от песка.
Инпу, мрачно взглянув на неё, отвёл глаза.
— Чтобы разобраться, зачем же нас всё время сталкивают, — он подошёл ближе, не отводя задумчивого взгляда, мужчина и сам не знал, что им делать дальше, он не мог перемещаться из Маата в Дуат по собственной инициативе. Или ему всё же следовало вновь и вновь пробовать? Но в итоге сможет ли он и не навлечёт ли гнев Вселенного океана жизни своим самоуправством? Или покориться судьбе? И, раз Хаос отправил их в путешествие по времени и мирам, значит ли это, что тут есть некие дела, которые он… они должны совершить? Возможно, в Дуате ему бы помогла богиня мудрости или безумная старуха-пророчица Сешат. — Я не понимаю, я не вижу в тебе ничего, ничего, что могло бы… заинтересовать меня, песок отпущенного тебе земного времени ещё долго будет пересыпаться в часах твоей жизни, кроме… — Инпу запнулся, пытаясь сосредоточиться на сумбурно пляшущих в его голове мыслях.
— Кроме? — подтолкнула она его.
— Кроме твоего горя, но это свойственно людям, вы должны оплакивать своих мертвецов, это в вашей природе: привязываться, любить, скорбеть об утрате, надеяться на лучшее… — Инпу задумчиво скользнул взглядом по её лицу.
— На лучшее? Это на поля Иалу? — в голосе была усмешка, эта женщина насквозь была пропитана Маатом, всем телесным, и в то же время её боль и любовь к умершему ребёнку возносила её к… богам?!
— А ты бы хотела просто умереть, — он не спрашивал, ухмыльнувшись.
— Это логично, — подтвердила девушка, — логично жить, а потом умереть, как всё биологическое в этом мире, стать кормом червям и удобрением для растений, исчезнуть…
— В этом мире ничего так просто не исчезает и не появляется… — возразил он ей.
— Закон сохранения энергии: если где-то что-то исчезло, то оно обязательно должно появиться в другом месте… Но ваш мир — не наш, — Линда и сама понимала, что она серьёзно рассуждала о науке с тем, кто не вписывался ни в одну систему знаний о существующем мире, кроме, пожалуй, мифов о нём, но чем она больше находилась рядом с ним, тем больше понимала, что человек вообще ничего не знает о самом себе и о том, что его окружает на самом деле.
Анубис наметил улыбку.
— Не совсем, существует Маат — мир людей, мир грубый, вещественный, мир страданий и боли, Дуат — мир богов, в нём время неизменно, в моём мире происходит суд над Ка и люди отправляются в поля Иалу для вечного блаженства или в Амат, мир чудовищ, древних, которые сродни Хаосу, для пребывания в вечных муках, для забвения у живых, — он немного помолчал, перед тем как продолжить, видя, что девушка намерена его выслушать, он чувствовал её интерес, — между мирами существуют тонкие переходы…
— То есть можно путешествовать из мира в мир? — Линда и сама не верила тому, что только что вылетело из её уст, но её не подводили глаза и уши, это не было сном, комой тоже не было.
— Законным путём, да, — Инпу кивнул головой, — человек умирает, и его лёгкая, невидимая составляющая…
— Энергия, — пробормотала она, — то, что может переходить из одного состояния в другое…
— Это называется Ка, душой, часть человека начинает своё путешествие по загробному миру…
— То есть всё, что описано в Книге Мёртвых, — это не миф? — спросила учёная и впервые в жизни пожалела, что у неё не было с собой диктофона, она могла бы проверить себя, знать точно, не бредит ли, но её «галлюцинация» тем временем продолжила, и девушка поймала себя на противоречивой мысли, что, может, и правильно, что под рукой не оказалось ничего такого, что могло бы засвидетельствовать её «безумие», потому что лучше обманываться, лучше надеяться, чем не иметь возможности хотя бы попытаться, даже если это и было сном, мороком, комой, то пусть она дойдёт в этом до конца и сможет нежно обнять своего сына.
— Я принёс людям знание о загробном мире, чтобы каждый мог иметь хорошую участь после смерти, принёс людям знания о том, как можно сохранить тело после гибели… — он не успел продолжить, как девушка перехватила инициативу в разговоре — вновь задала вопрос.
— Нуждается ли душа в сохранении тела? — сомнение, у женщины явно пытливый ум, и это нравилось Инпу.
Он улыбнулся, но печально.
— Люди так тосковали по своим родным, что я решил сохранить им надежду на то, что когда-нибудь все они встретятся, в своих же телах, и это сработало, — он пожал плечами.
— Кое-кто этим злоупотреблял, — Линда невесело ответствовала ему, — доступ к полям Иалу стоил очень дорого, — намекая на то, что процесс мумификации был доступен далеко не всем.
— Да, это тоже в вашей природе, — он поднял бровь и опустил глаза в песок, а потом, отведя их в сторону, продолжил