Читать интересную книгу Бегство от запаха свечей - Кристина Паёнкова

Мне вернули сумку и часы. Я расписалась в получении и прошла в секретариат. Там дежурила другая женщина, пожилая, с усталым, осунувшимся лицом.

– Прочтите и распишитесь, – сказала она негромко.

Я прочла. Это было обязательство сохранять в строгой тайне все, что я здесь видела и слышала.

Выпустили меня в другую дверь, маленькую и незаметную. Я очутилась на Луговой улице.

– Гражданка! – грозно окликнул меня часовой с автоматом и в каске, закрывавшей пол-лица. – Проходите, здесь стоять нельзя.

Я свободна. Могу идти, куда захочу. Скорее, скорее отсюда, подальше от этого здания. Но не успела я отойти, как кто-то тронул меня за руку. Рядом стояла сгорбленная женщина, по-деревенски закутанная в большую шерстяную шаль.

– Девушка, милая, послушайте, помогите! Мой сын Янек, там, в том доме…

Я вздрогнула.

– Не понимаю вас. Давайте отойдем отсюда.

Мы зашагали вместе в сторону рынка, непохожие друг на друга, но одинаково беспомощные и растерянные. Я украдкой разглядывала свою спутницу. Низенькая, пожилая. Лицо со следами многих пролитых слез и многих бессонных ночей. Подойдя к нашему дому, я взяла женщину за руку и втащила в подъезд.

Мама была дома и открыла нам дверь. Увидев меня, она встала как вкопанная.

– Вот и я. Этой женщиной нужно заняться. Я не могла ее бросить на улице. Мы обе голодны. Мне надо помыться. Знаешь, мама, где я была?

– Знаю. Сюда приходила ваша дежурная с работы. Сперва ничего не хотела говорить. Пришлось показать паспорт, чтобы убедить ее, что ты моя дочь. Тогда она сказала, что пришли из госбезопасности и тебя забрали. Мы пережили ужасную ночь, Катажина.

– Да и я, наверное, не лучшую. Пока что меня выпустили, но в чем дело – я так и не узнала. Мне устроили очную ставку с каким-то человеком, которого я в жизни не видела! Боже мой! Я едва жива. Раздевайтесь, пожалуйста. Закусим, а потом поговорим.

– Я здесь уже третий день скитаюсь, – рассказывала женщина. – Приехала из-под Бохни. Мой сын Янек там… в том доме… – старушка расплакалась снова.

Мама стала ее утешать как маленькую, а потом увела на кухню. Я не могла ничего есть. Выпила два стакана чаю и курила сигарету за сигаретой. Голова болела, мысли разбегались.

– Ложись в постель, – сказала мама. – Я займусь этой женщиной сама. Поведу ее к Стефану, авось он что-нибудь присоветует.

– Всю жизнь буду вам благодарна за совет. Я там двоих внучат оставила на чужих людей. Хозяйство бросила. Такое горе, ни о чем другом думать не могу.

– Не отчаивайтесь. Что-нибудь придумаем. Только к первым встречным больше не подходите. Еще затащат куда-нибудь, решив, что у вас есть деньги.

Я легла в постель. У меня поднялась температура. Я дремала, просыпалась вся в поту, засыпала снова. Временами мне казалось, что я стою, а меня окатывают ледяной водой. Потом становилось жарко и душно, как в аду.

Очнулась я вечером. В маминой комнате горел свет. Я хотела позвать маму, но не смогла выдавить из себя ни звука. Сесть в постели мне тоже не удалось. Тогда, смирившись, я стала терпеливо ждать, пока мама зайдет сама. Наконец дверь открылась, и вошли мама и пани Дзюня.

– Видите, как ей плохо? – сказала мама.

– Прежде всего давайте вызовем врача, – решила пани Дзюня.

Теперь я могла быть спокойной и ничего не бояться. Врач сказал, что у меня тяжелая ангина. Мама и пани Дзюня ухаживали за мной, стараясь угадывать любое мое желание. И, как ни странно, жили в полном мире и согласии.

На работу я не ходила десять дней. Послала туда с соседским мальчишкой записку, сообщив, что я заболела. Больше всего меня беспокоило, что я безнадежно отстану в техникуме. Но ни читать, ни даже вышивать не было сил. Едва взявшись за что-нибудь, я тут же засыпала.

Стройка простаивала. Рабочие болтались без дела – ждали цемента. Начальник сидел у себя и составлял отчет.

– Хорошо, что вы пришли. Здорово вас потрепала эта ангина, вы похудели, осунулись. Ну, а теперь как самочувствие?

– Сил еще маловато, но в остальном все в порядке. Меня волнует учеба, трудно, наверное, будет наверстывать.

– Знаете, что я вам посоветую? У меня один приятель дает уроки. Он инженер-электрик. А вообще, чего он только не изучал: и филологию, и искусствоведение… Электротехника – его четвертая или пятая специальность. Мы вместе учились в гимназии, и только благодаря ему я по сей день умею решать задачи по тригонометрии. Он прекрасный педагог.

– Большое спасибо, помощь мне очень пригодится. Такой огромный материал. Я все время корпела над математикой, но увы, без особых результатов.

– Да, чуть не забыл. Уже три раза звонили, чтобы вы немедленно по возвращении на работу зашли в отдел кадров. Советую не откладывать.

По дороге в трест я купила три плитки шоколада для детей дежурной, чтобы как-то отблагодарить ее за сочувствие.

– Вот пропуск. Можно пройти? – спросила я официальным тоном, а затем, наклонившись к дежурной и дав ей шоколад, добавила шепотом: – Большое спасибо, всю жизнь буду вам благодарна за то, что вы предупредили маму.

Девушка в отделе кадров протянула мне какую-то бумагу и попросила расписаться.

Что такое? «Гр. Дубинская уволена с работы в связи с грубым нарушением социалистической трудовой дисциплины…»

– Пропуск оставьте у нас. За расчетом придете в день выдачи зарплаты.

Я вышла в коридор и еще раз внимательно перечитала бумагу. Все понятно! Приказ подписали: начальник отдела кадров, председатель месткома и управляющий трестом.

«Ничего не поделаешь, – подумала я. – Придется уйти».

Дверь комнаты секретаря парткома была приоткрыта. Секретарь сидел за столом. Я вошла не задумываясь, даже не постучав.

– Вам говорили? Я уволена за нарушение трудовой дисциплины. С партийного учета снимусь, когда найду другую работу.

– Что с вами, на вас лица нет! Вы болели?

– Болела.

– Я ничего не знал. Погодите, мы попытаемся что-нибудь сделать. Соберем бюро, вызовем начальника отдела кадров, он может отменить приказ. Надеюсь, у него не останется сомнений, когда он вас увидит?

– Спасибо, не надо. Я поищу другую работу. А вам вот что скажу. Прежде чем писать приказ, надо проверить факты. В другом месте мне, без сомнения, будет легче. У нас в последнее время сложилась ужасная обстановка. Людям надо верить. Правильно сказал товарищ Фронтчак, что самая прекрасная идея в руках недостойных людей…

Вернувшись на стройку, я, не говоря ни слова, положила начальнику на стол приказ о моем увольнении. Он огорчился, но сказал, что ожидал чего-нибудь в этом роде. Правда, он надеялся, что дело ограничится выговором.

– У одних неприятности из-за того, что их не отпускают с работы. У других, как видите, наоборот. Ну и времечко! Знаете, Катажина, по-моему, это и есть саботаж! Тот, кто придумал эту «бдительность», теперь, должно быть, локти себе кусает. Если, конечно, до него дошло, что у нас понимают под бдительностью. Что вы будете делать? Ведь вас, возможно, не оставят в покое.

– Не скажу, что я убита этим увольнением. Жаль только, что с вами не придется работать. У вас я делала свои первые шаги как строитель и многим вам обязана. А в остальном, что же… Мне ведь немного нужно. Я учусь, и тратить деньги мне просто некогда. Как-нибудь проживу. Лишь бы меня из техникума не исключили. Ну, я пошла. Посторонним нельзя находиться на территории стройки. Замки все на месте? Ключи у вас? Не потеряли? Ладно. Спасибо за все, хотелось бы еще когда-нибудь с вами поработать. До свидания.

Я пошла к дому. Было одиннадцать часов утра. «Снова весна, – подумала я. – Не везет мне весной. Каждый год в это время горе и неприятности. В прошлом году Ирек, в этом – обыски, смерть отца, арест, а теперь увольнение с работы. Как быть дальше? К кому обратиться за советом? Кто тот человек, с которым мне устроили очную ставку? Я безработная – это звучит неплохо. Меня уволили за нарушение трудовой дисциплины, меня подозревают органы безопасности – правда, неизвестно, в чем. Все вместе так весело, что хоть вешайся!»

Все-таки Стефан может дать толковый совет. Женщина, которая остановила меня у тюрьмы, написала заявление начальнику Воеводского управления госбезопасности. И, слава богу, помогло. Бедная, измученная старушка!

Я шла очень медленно. Так редко представлялся случай побродить по улицам, осмотреть витрины. Пытаясь как-то приободриться, я купила себе босоножки, цветную косынку, полкилограмма шоколадных конфет. Потом зашла в парикмахерскую, решив, что мой вид не должен соответствовать настроению. В парикмахерской было пусто, я сразу же попала к мастеру, а час спустя вышла оттуда, заметно повеселев. Едва пройдя пару шагов, я встретила Кристину в обществе незнакомого мне юноши.

– Привет. Вот так встреча! Когда ты приехала во Вроцлав?

– Я вернулась насовсем. Решила учиться здесь. Во-первых, так будет дешевле, а во-вторых, у тетки мне приходилось больше времени проводить в костеле на всяческих заутренях и обеднях, чем в институте.