Читать интересную книгу Мести не будет - Владимир Русанов

— Н-ну, пробуй, — недоверчиво повел усом Меченый.

Ендрек подошел поближе к пану Куфару, присел на корточки.

— Пан Зджислав, пан Зджислав...

— А? — Слепец поднял голову. — Ты кто? Кто ты?

— Лекарь я. Помочь тебе хочу.

— Лекарь? Ах, лекарь! Верни мои глазоньки, лекарь. Тяжко мне без них, худо. Света белого не видно. Все ночь да ночь... Если б еще не моя пани ясновельможная, совсем бы ума лишился.

Медикус заставил себя не обращать внимания на ехидный шепот Хватана за спиной.

— Где казна Прилужанского королевства? — мягко проговорил он. — Ведь не в Искорост ее отправили.

— А ты кто? — подозрительно проговорил Куфар. — Ты — Зьмитрок, я знаю! Изыди прочь! — голос его загремел, как у диакона.

— Я — не Зьмитрок. Я — лекарь.

— Ты лекарь? Врешь. Ты подсыл Зьмитроков. Ничего не скажу... Будет грозинчанин подскарбием без казны. Всем Прилужанам на смех!

— Я — не Зьмитрок. Я — не подсыл его, — терпеливо, как маленькому ребенку, объяснял Ендрек. — Я лекарь. А Зьмитрока нет уже в Прилужанах. Ни в Малых, ни в Великих...

— Ха! В Малых! Так ему князь Януш и позволит туда нос сунуть!

— Верно. Не позволит. Погонит поганой метлой...

— И сапогом кованым под зад! — весело подхватил слепой.

— И будет собаками травить до самой Луги!

— Захотелось супостатамДа нашей землицы.Удирали босикомДо своей столицы!

— Вот видишь, я — не подсыл Зьмитрока. Я — лекарь. Убедился?

— Может, и поверю. Э, погоди, — вдруг скривил губы пан Зджислав. — Молодой ты какой-то... Я, понимаешь, самого Каспера Штюца знавал!

— И я знаю пана Штюца! — с готовностью сознался Ендрек. — Он меня в Руттердахскую академию на учебу рекомендовал.

— Так ты, парень, наш? Лужичанин?

— Да!

— Из какого города?

— Из Выгова я. Коренной.

— Это плохо.

— Почему?

— Не люблю выговчан.

— Так я же с паном Войцеком Шпарой заодно. Казну прилужанскую в Искорост возил...

— Ха-ха-ха! — расхохотался Куфар. — Казну! В Искорост! Не казну вы возили, а свинец!

Стоящий тут же пан Шпара скрипнул зубами. Шрам на его щеке побелел.

— Тоже мне — новость! Мы и сами это узнали!

— А как у Переступы рожа-то скосилась!

Ендрек оглянулся на Хватана и Войцека. Подмигнул.

— У какого Переступы? Кто такой?

— Князя Зьмитрока Грозинецкого пес цепной.

— А он тут при чем? С какого боку-припеку?

— Ха-ха! Как это при чем! Я ж его за паном сотником богорадовским направил. И Мржека, колдуна проклятого, тоже. Вот потеха, думаю, будет. Войцек Шпара — воин знаменитый. На все Порубежье известный. Как схлестнутся с ротмистром Переступой, кто угадает — чья возьмет?

Пан Войцек едва не зарычал. Сдержался потому, что пришлось удерживаать Хватана, готового броситься на калеку с кулаками.

— А где ж истинная казна, настоящая?

— Ха! Так я и сказал! Нет, ты все-таки подсыл Зьмитрока! Раскусил я тебя...

— Да какой я подсыл? Просто любопытно! Я ж казну себе не заберу! На кой леший она мне?

— Все вы, подсылы, так говорите!

— Ой, ладно! Не хочешь, не говори! Да ты, пан Зджислав, и сам, верно, забыл, куда отправил казну. Ты лучше вот что скажи? Где митрополита Годзелку искать?

— Годзелку? Вот спросил! Его найдешь! Я и подскарбием был, а захоти его преподобие затихариться, вовек не нашел бы. Не знаю я, где пана Богумила найти. Не знаю.

— Эх, жаль! Мы бы ему про Мржека Сякеру рассказали бы и про пана Переступу, и про драгун грозинецких много чего... Ну, прощай, пан Зджислав!

Ендрек поднялся.

— До свиданья, моя милка,Моя черноока!С супостатом на войнуЕду я далеко.

Пан Куфар даже по колену захлопал ладонь, отбивая ритм.

— П-прощай, пан Зджислав, — скрипнул зубами Войцек. Развернулся на каблуках.

— Эй, служивые, погодите-ка, — вдруг окликнул их бывший подскарбий.

— Что, пан Зджислав? — как можно мягче спросил Ендрек.

— Да ничего. Понравились вы мне, служивые. Песни петь не мешали. Вот пани мою вельможную зря прогнали — она тоже мои песни любит. Бывало, слушает, слушает...

— Т-т-ты что-то сказать хотел, пан Зджислав, или так просто куражишься?

— Ишь ты! Обиделись мы! Словно не сотник боевой, а панночка на выданье!

— П-прощай! Живи, гнида. Рук об тебя марать не охота, — прорычал Войцек. — Не говоря уже про честную сталь.

— Мужи государственные, дрын мне в коленку, — подхватил Хватан. — Давил бы, как клопов!

— Ха-ха-ха! — безумец веселился. Смеялся, запрокинув голову, показывая недостающие зубы в распахнутом рту. — Ха-ха! Нет, погодите, служивые! Я же говорю — понравились мне. Загадочку загадаю. Разгадаете — найдете Богумила Годзелку.

— Ну? — чувствуя, как дрожит от волнения голос, вновь наклонился к слепому Ендрек.

— Не нукай, лекарь, не запряг еще! Ищите лес, где беда собачья с памятью малолужичанской сойдутся. Там и Годзелку найдете!

Студиозус глянул на своих товарищей.

Пан Войцек пожал плечами.

Хватан плюнул на чистый пол, растер носком сапога. Махнул рукой.

— Спасибо тебе, пан Зджислав, — за всех поблагодарил Ендрек. — Прощай, не грусти без нас.

— Идите с миром. Мне без вас веселее. Глядишь, пани вернется...

В коридоре пан Войцек ударил кулаком о стену:

— И эт-то ему я мс-с-стить хотел!

— У нас пан Богумил еще остался, — напомнил медикус.

— В-в-верно. Остался.

— Его еще найти надо, дрын мне в коленку!

— Д-добро! — Хладнокровие начало возвращаться к пану Шпаре. — Кто из вас загадку понял?

— Нет, не по мне эти загадки, — сразу отказался Хватан.

— А т-ты, студиозус?

— Думать надо... — Ендрек растерянно заморгал. — Что-то в ней есть... А что?

— Т-то-то и оно, — согласился Меченый. — Пока разгадаем, уже сады з-з-зацветут.

Он вздохнул.

— В Выгов ехать надо, — несмело предложил Ендрек. — Пономарь обещал помочь. Я могу к Касперу Штюцу попроситься поговорить...

— Так тебя Каспер Штюц и принял, — дернул щекой Хватан. — Он, дрын мне в коленку, от верности не помрет. Кто в короне, тому и служит.

— Ну и что? — возмутился медикус. — Он меня должен помнить! Не откажет!

— Д-д-добро, — согласился пан Войцек. — Поедем в Выгов. А там п-п-поглядим, что да как.

Глава десятая,

из которой читатель узнает о разногласиях в королевской семье Великих Прилужан, становится свидетелем нежного свидания, наблюдает, как полк выговских гусар покидает пределы столицы, а также ближе знакомится с архиереем Силиваном Пакрыхом.

Дзынь!!!

Серебряная чернильница в виде распластавшего крылья лебедя врезалась о стену. Черные брызги разлетелись во все стороны, марая дорогие султанатские ковры. Извилистые потеки, подобные щупальцам морского чуда — кракена — поползли по штукатурке. Когда-то в этом месте висел гобелен, изображающий сцену приема послов из Угорья королем Зориславом. Славные времена и памятные события. Тогда благодаря переброшенным из Прилужан конным хоругвям удалось остановить орды горных великанов, сошедших вдруг в низины из дремучих лесов, покрывающих склоны Отпорных гор. Жаль, что в нынешние часы угорцы все чаще и чаще забывают о своем долге перед лужичанами, наглеют, зубы показывают, как разбалованный кобель слабовольному хозяину. Гобелен пришлось убрать, поскольку отстирать его от чернил, въевшихся в основу и уток ткани так и не удалось. Кое-кто из дворцовой челяди бурчал втихаря по закоулкам, мол, при Витенеже такого не было, дороговато обходится казне вспыльчивость нового короля. А еще бы не вспылить, когда докладывают, как великий гетман в обход королевской воли самовольно развязал междоусобную войну с Малыми Прилужанами. Да Витенеж потребовал бы в течении двух суток голову пана Твожимира Зурава в мешке ему предоставить. А он, Юстын, по справедливости решил поступить — указы слал, Сенат призвал вразумить гетмана-ослушника. Только все напрасно. На указы пан Твожимир внимания не обращал, а на решения Сената, мягко говоря, начхал. Наконец, чаша королевского терпения переполнилась, и Юстын назначил великим гетманом Стреджислава Яцьмежского, поручив тому прекратить войну с малолужичанами, а взяться всерьез за зейцльбержцев.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});