Не знаю, стало ли известно об этой реплике самому Амарилдо, но в поединке с Испанией, дававшем путевку в четвертьфинал и выигранном 2:1, он забил оба бразильских гола.
А подлинным героем чемпионата стал Гарринча. Поединок с Англией в четвертьфинале, выигранный бразильцами 3:1, вошел в историю, как, возможно, лучший его матч.
Потом была нервная борьба в полуфинале с хозяевами поля чилийцами. Они были повержены со счетом 4:2 (по два гола забили Гарринча и Вава). Причем в этом матче был изгнан с поля Гарринча, которого достал грязными подкатами и ударами по ногам один из чилийских защитников. Разъяренный Мане в один из моментов врезал ему ногой пониже спины, за что и был незамедлительно удален. После этого Бразилия предприняла титанические усилия на самых разных – и футбольных и государственных – уровнях, стремясь добиться отмены неизбежной дисквалификации Мане на финал. Парадоксально, но факт: это получилось, Гарринче разрешили учствовать в финальном матче с Чехословакией. Та игра – 17 июля 1962 года (3:1, матч № 332, голы Амарилдо, Зито и Вава) стала одной из самых ярких в истории бразильской сборной.
…Сборная 1958-1962 годов, выигравшая два чемпионата подряд, была одной из самых выдающихся команд в истории мирового футбола. Каждый игрок в ней был ярчайшей звездой. Но в этом созвездии были две «суперзвезды» – Пеле и Гарринча. Пеле, до сих пор по праву носящий звание «Короля футбола»: он играл лучше любого другого футболиста планеты. И Гарринча, всеобщий кумир, прозванный «Радость народа», за свои сводящие с ума соперников финты, за веселый и беспечный нрав, за жизнелюбие и умение с улыбкой встречать любые трудности, которых на его жизненном пути было очень много.
За восемь лет этого содружества двух мегазвезд бразильская сборная не проиграла ни одного матча в тех случаях, когда оба они играли в ее составе.
Их дальнейшая жизнь отразила все противоречия, всю неоднозначность и сложность судеб бразильских футболистов. Пеле, уйдя из футбола, стал процваетающим бизнесменом, остался известнейшим и уважаемым во всем мире человеком. Гарринча, «подвесив бутсы на гвоздик», не смог найти себе занятия, спился и умер в нищете и безвестности…
Правда, когда он умер от приступа белой горячки в январе 1983 года, страна всколыхнулась, словно в запоздалом приступе раскаяния. Сотни тысяч людей провожали его в последний путь на маленькое кладбище поселка Пау-Гранде. И на одной из оград, мимо которой тихо проплыл траурный кортеж долго еще виднелась начертанная кем-то надпись: «Гарринча, спасибо за то, что ты жил…».
***
Блеск двух побед на чемпионатах 1958-1962 годов ослепил торсиду, футбольных чиновников и спортивную прессу. Поэтому перед следующим чемпионатом мира 1966 года страну вновь охватила эйфория. Слово «ТРИ» стало едва ли не самым популярным в бразильском лексиконе. Никакие осторожные прогнозы, призывы к сдержанности, звучавшие время от времени из уст немногих специалистов, людей, хорошо помнивших печальные уроки «Мараканасо» (как стали называть в Уругвае триумф своей команды в июле 1950 года) не срабатывали.
ДРАМА ВИСЕНТЕ ФЕОЛЫ
Я это видел собственными глазами, ибо незадолго до отлета бразильской команды в Европу приехал на работу в Рио. И в самом начале этой книги описал трагедию, разворачивавшуюся в стране в тот момент, когда «бикампеоны» проигрывали сборной Португалии решающий матч.
Финальный счет 1:3 (матч № 280, 15 июля 1966 г.) поверг Бразилию в траур. Никогда не забуду этого кошмарного зрелища: люди, рыдающие прямо на улице, густой дым от сжигаемых флагов, проклятия и клятвы никогда больше не ходить на футбол. И скороговорку репортера радио «Бандейрантес», сообщавшего о том, что дом тренера сборной Висенте Феолы в Сан-Пауло разгромлен, а его семья вырвана из рук толпы разъяренных болельщиков и вывезена полицией в надежное место.
…Спустя четыре года я встретился с Висенте Феолой и узнал от него подробности той драматической истории: провала бразильской команды в Англии. Ко времени нашей встречи старый Висенте был уже никому не нужен, никого не интересовал. Помнится, я увидел его на «Маракане» 30 сентября 1970 года в раздевалке бразильской сборной, игравшей в тот день свой первый матч после победного «ТРИ». Так называемый «матч благодарности» со сборной Мексики был жестом, которым бразильцы хотели выразить признательность мексиканской торсиде, здорово поддерживавшей их на только что закончившемся победном для Бразилии чемпионате.
После красивого, не очень трудного поединка, выигранного бразильцами 2:1, в их раздевалке царила веселая суматоха. Вспыхивали блицы фотографов, стрекотали кинокамеры, сновали туда-сюда репортеры. Старик Феола стоял в стороне, привалившись к стене, большой, грузный, улыбающийся как-то немного грустно. Чувствовалось, что он совершенно чужой на этом празднике жизни. На него никто не обращал внимания, до него никому не было никакого дела.
Я подошел к нему, представился, попросил об интервью. «Сеу Висенте» ответил, что прямо отсюда, со стадиона едет в аэропорт и возвращается к себе в Сан-Пауло. «Но если русский сеньор когда-нибудь заглянет в наш город, я с удовольствием встречусь с ним».
Так оно и получилось. Спустя несколько дней я отправился в Сан-Пауло и провел с Феолой два дня.
Мы вспоминали блистательную его победу 1958 года, после которой тренер сборной стал национальным героем, и провал 1966-го, после которого старик был фактически объявлен в своей стране «персоной нон-грата». Он месяца два не возвращался на родину, ожидая пока не утихнут страсти.
Я спросил его, чем можно объяснить тяжесть и бесспорность того поражения в Ливерпуле? Феола ответил, что предвидел его еще до отлета в Европу.
– Почему? Да потому, – говорил он, – что мы, бразильцы, зазнались. Мы вновь, как в чемпионате пятидесятого года уверовали заранее, что победа у нас в кармане. Что нужно только протянуть руку, и Кубок – наш!
…Говоря о зазнайстве, я имею в виду не игроков команды, а о нацию в целом. Мы потеряли скромность, – продолжал свою исповедь старый тренер. – Мы поверили в нашу непогрешимость. Газеты вновь кричали о победе как о чем-то уже решенном, само собою разумеющемся.
Помня о тяжком уроке 1950-го года, я пытался призывать в 1966 году к сдержанности, к умеренности, напоминал, что чемпионат еще не начинался, что у нас сильные соперники. Но от меня отмахивались, никто не хотел меня слушать, все мы забыли старое мудрое правило, гласящее, что завтрашний день и завтрашний матч нужно всегда рассматривать как самое трудное испытание.
…Старик Висенте был, конечно, прав, но он скромно умалчивал, что и его доля вины за этот провал была немалой: ведь именно он, старший тренер сборной, вплоть до самого отъезда в Англию не мог назвать идеальный первый состав команды. В ходе долгой подготовки к чемпионату руководители сборной создали целых четыре (!) варианта команды, полностью автономных, независимых друг от друга, которые работали на девяти (!) базах. А когда пришло время определять 22 имени для окончательной заявки на чемпионат, возникла полная неразбериха. Дело в том, что сам Висенте Феола уже не пользовался прежним авторитетом и не обладал необходимой полнотой власти. Вместе с ним категорические суждения высказывали тренер по физподготовке Пауло Амарал, а также начальник команды Пауло Насименто, мнения которого, как впоследствии рассказывал Пеле, нередко расходились с точкой зрения Феолы.
Феола пытался советоваться по составу с ветеранами: Пеле, Беллини, Орландо. Но что они могли сказать ему о молодых игроках, если все четыре состава кандидатов в сборную тренировались раздельно, и никто никогда не видел всех игроков вместе, не мог их сравнивать друг с другом!
…А потом по моей просьбе Феола с радостью перешел к куда более приятной для него теме: вспомнил великую победу 1958 года. И оживившись, жестикулируя, что казалось нелегким для этого грузного, килограмм на сто пятьдесят, тяжело дышащего старика, начал расказывать о матчах в Швеции.
– У нас была тогда, без ложной скромности скажу, действительно великая команда. Когда мои парни получали мяч, я всегда был уверен, что они смогут довести атаку до какого-то логического конца. Не обязательно до гола! Но до удара по воротам, до опасной передачи к штрафной, до создания паники у ворот противника – обязательно!
Кстати, именно это и отличает классную команду от обычной: умение контролировать мяч, делать с ним то, что вы хотите. Я имею в виду, – взмахнул рукой Феола, – не индивидуальную технику. Это само собой разумеется! Я говорю о командных действиях: классная команда просто обязана уметь доигрывать мяч до логического завершения комбинации, до удара по воротам.
А в случае, если она добилась перевеса, команда должна уметь держать мяч столько, сколько захочет».