заявила мисс Марпл. — Но, думается, следует соблюдать осторожность. А не заметила ли ты, милочка, не шел ли кто за тобой следом, когда ты сегодня приехала в Лондон?
— Следом! — воскликнула Пончик. — Неужели ты думаешь…
— Знаешь ли, я думаю, это вполне возможно, — проговорила мисс Марпл. — А когда что-то возможно, то, мне кажется, следует принять меры предосторожности. — Она резко встала. — Дорогая, ты приехала сюда под предлогом, что тебе нужно сходить на распродажу. Поэтому я считаю, что самым правильным для нас будет пойти на распродажу, но, прежде чем нам туда отправиться, возможно, следует кое-что сделать. Полагаю, — добавила мисс Марпл таинственно, — что мне в ближайшее время не понадобится старый костюм из крапчатого твида с бобровым воротником.
Примерно полтора часа спустя две дамы, одетые далеко не лучшим образом и выглядящие довольно потрепанно, со свертками белья под мышками, добытого в нелегкой борьбе, присели в маленьком уединенном кафе под названием «Яблоневая ветвь», чтобы подкрепиться стейком и фасолевым пудингом, за которым последовали яблочный пирог и заварной крем.
— Полотенца для лица настоящего довоенного качества, — с восторгом произнесла мисс Марпл, учащенно дыша. — И, кстати, на них буква Д. Как повезло, что у Раймонда жену зовут Джоанна. Я отложу их и не буду пользоваться, пока нет особой нужды, и тогда они ей пригодятся, если я преставлюсь раньше, чем ожидаю.
— Мне в самом деле нужны салфетки, — сказала Пончик. — И мне достались по-настоящему дешевые, хоть и не такие, как те, что ухватила передо мной та рыжая тетка.
В этот момент в «Яблоневую ветвь» вошла молодая дама, шикарно одетая и впечатляющая обилием румян и губной помады. Она обвела помещение рассеянным взглядом и спустя секунду-другую подошла торопливым шагом к их столику. Положив у локтя мисс Марпл какой-то конверт, она обратилась к ней:
— Возьмите, мисс, — сказала дама отрывисто.
— Спасибо Глэдис, — ответила мисс Марпл. — Большое спасибо. Вы очень любезны.
— Всегда рада сделать вам одолжение, — проговорила Глэдис. — Эрни постоянно говорит: «Всему хорошему ты научилась у этой твоей мисс Марпл, когда была у нее в услужении». И можете быть уверены, что я всегда готова угодить вам, мисс.
— Какая милая девочка, — отметила мисс Марпл, как только Глэдис вышла. — Такая добрая и всегда готова прийти на помощь.
Она заглянула в конверт и затем передала его собеседнице.
— А теперь, дорогая, тебе следует быть как можно более осторожной, — напомнила она. — Между прочим, как ты думаешь, в мелчестерском полицейском участке все еще служит тот милый юный инспектор, с которым мне доводилось иметь дело?
— Не знаю, — ответила Пончик. — Наверное.
— Ну а если нет, — проговорила мисс Марпл задумчиво, — я всегда могу позвонить главному констеблю. Уж он-то, думаю, меня помнит.
— Конечно, помнит, — согласилась Пончик. — Попробовал бы кто не запомнить. Другой такой нет. — Она встала.
Приехав на вокзал Паддингтон, Пончик прошла в багажное отделение и протянула квитанцию. Спустя пару секунд ей был вручен довольно потертый старый чемодан, и с ним она проследовала на перрон.
Поездка домой прошла без происшествий. Когда поезд подошел к Чиппинг-Клегхорну, Пончик встала и подняла чемодан. Но едва она вышла из вагона, как подбежавший мужчина внезапно выхватил чемодан и бросился прочь по платформе.
— Стой! — закричала Пончик. — Остановите его, остановите. Он взял мой чемодан.
Контролер, проверявший билеты при входе на перрон на этой захолустной станции, был настоящий тугодум, и едва он промямлил: «Эй вы, послушайте, так нельзя…» — как роскошный удар в грудь откинул его в сторону, и мужчина с чемоданом выбежал со станции. Неподалеку его ждала машина. Засунув в нее чемодан, он уже собирался последовать за ним, но, прежде чем ему удалось это сделать, на его плечо легла рука стража закона, и голос полицейского констебля Абеля произнес:
— Ну, в чем дело?
Тут, запыхавшись, прибежала со станции Пончик.
— Он выхватил мой чемодан. Я с ним только что сошла с поезда.
— Ерунда, — ответил мужчина. — Не понимаю, что имеет в виду эта леди. Это мой чемодан. Это я только что сошел с ним с поезда.
Он непонимающе посмотрел на нее, словно искал справедливости. Никто бы не догадался, что полицейский констебль Абель любил поболтать с миссис Хармон в нерабочее время, обсуждая достоинства и недостатки применения навоза и костной муки для выращивания роз.
— Так вы говорите, мадам, что это ваш чемодан? — задал вопрос полицейский констебль Абель.
— Да, — отвечала Пончик. — Именно так.
— А вы, сэр?
— А я говорю, чемодан мой.
Мужчина был высок, темноволос и хорошо одет, у него был певучий голос и прекрасные манеры. Из машины раздался женский голос:
— Конечно, это твой чемодан, Эдвин. Я тоже не понимаю, что нужно этой женщине.
— Придется выяснить, — вмешался полицейский констебль Абель. — Если это ваш чемодан, мадам, что, по-вашему, в нем лежит?
— Одежда, — сообщила Пончик. — Длинный крапчатый пиджак с бобровым воротником, два шерстяных джемпера и пара туфель.
— Ну что же, все понятно. — И констебль повернулся к темноволосому мужчине.
— Я костюмер, работаю в театре, — объяснил тот с важным видом. — В этом чемодане находится театральный реквизит, который я привез из Лондона для любительского спектакля.
— Прекрасно, сэр, — сказал полицейский констебль Абель. — Ну а теперь не заглянуть ли нам внутрь, чтобы выяснить, что же там находится? Можно пройти в полицейский участок, но если вы спешите, то отнесем чемодан обратно на станцию и откроем там.
— Годится, — согласился темноволосый. — Между прочим, меня зовут Мосс, Эдвин Мосс.
Констебль взял чемодан, и они пошли на станцию.
— Мы только пройдем в посылочное отделение, Джордж, — сказал он контролеру.
Полицейский констебль Абель положил чемодан на прилавок посылочного отделения и открыл замок. Чемодан не был заперт. Пончик и мистер Эдвин Мосс стояли по обе стороны от него и обменивались неприязненными взглядами.
— Ага! — произнес полицейский констебль Абель, открывая крышку чемодана.
Внутри его, аккуратно сложенные, лежали длинный, довольно поношенный твидовый пиджак с бобровым воротником, а также два шерстяных джемпера и пара прогулочных туфель.
— Все в точности, как вы сказали, мадам, — отметил полицейский констебль Абель, поворачиваясь к миссис Хармон.
Никто не посмел бы назвать мистера Эдвина Мосса бесчувственным человеком. Его испуг и раскаяние не знали предела.
— Я страшно извиняюсь, — начал он. — Правда, ужасно извиняюсь. Умоляю поверить мне, дорогая леди, когда я говорю вам, как сильно, сильно я сожалею. Мое поведение было непростительным, совершенно непростительным… — Он посмотрел на свои часы. — Я крайне спешу. Возможно, мой чемодан уехал вместе с поездом, — еще раз приподняв шляпу, проговорил он медоточивым голосом, обращаясь к Пончику: — Пожалуйста, пожалуйста извините меня. — И спешно бросился вон из