Краем глаза я наблюдал за происходящим вокруг, как мы вернулись на стоянку, как Крез разжег костер, а Мэя нанизывала на прутики палочки ароматного мяса - судя по запаху, это был молодой самец уракаи, и Крез поступил слишком легкомысленно, не вырезав у него слюнную железу до того, как содрать кожу.
Потом они ели и пытались накормить меня, но я молча отбивался, не давая им нарушить ход моих мыслей. Только когда отчаявшийся Крез поднес мне бокал с киром, и я отшатнулся - волна спирта, перемешанного с этиловыми и эфирными маслами, неприятно ударила в нос. Плюнув, Крез пошел спать. Мэя еще долго пыталась сказать мне что-то, но я только улыбался, найдя в себе силы лишь для того, чтобы прошептать:
- Детка, спокойной ночи. Дядя Дэлвис думает.
Наконец и она ушла, оставив меня в компании догорающего костра, печально шумящих деревьев, звездного неба - и еще примерно трех тысяч окружавших меня живых существ самого разного вида и размера.
Постепенно я понял, что потерял нить своих размышлений и занят лишь отслеживанием поведения этой фауны и отмахиванием от особо настырных ее представителей. Вскоре я дико устал и захотел есть и пить. На первое сгодились ящерицы, безостановочно сновавшие вокруг. Их легко можно было освежевать и выпотрошить всего двумя движениями, ловишь - сгибаешь голову к брюшку до хруста - перекручиваешь ее, так что панцирь рвется - вытаскиваешь вместе с внутренностями и выбрасываешь подальше от костра, чтобы не воняло - затем поддеваешь ногтями шкуру и снимаешь, как чулок.
Трех ящериц, которых я пожарил и съел одну за другой, мне хватило, чтобы насытить голод. Жажду я утолил оставшейся полбутылкой кира, который внезапно показался мне очень ароматным и привлекательным.
После этой трапезы мыслительная активность вдруг резко оставила меня. Я превратился в островок покоя и созерцания, настолько неподвижный, что даже насекомые перестали меня замечать. Я сидел и расфокусированно созерцал мир вокруг меня, не заботясь о продолжении костра, так что он скоро совсем угас.
И тогда я растворился в ночном мире джунглей, став его частью.
И тогда я услышал разговоры тех, кто следил за мной все это время из зарослей на другой стороне поляны.
- Виждь, Тот, кто несет золотого змея, наелся бегающих вертиплеток и теперь сидит неподвижно.
- Он съел слишком много чанаугкха, она мучила его голову, а теперь кровь отлила к его желудку, а голова уснула наполовину. Теперь он не может ничего делать.
- Это хорошее время, чтобы взять его.
- Да, это хорошее время, Чуук-Муамай.
- Пойдем возьмем его, Укач-Уулун?
- Пойдем возьмем его, сын травы.
Я смотрел перед собой и видел, как две, четыре, пять, шесть, восемь, одиннадцать черных теней отделились от темной стены джунглей, бесшумно пересекли поляну и подошли ко мне. Я не испытывал никакого страха - ведь эти тени, как и я, были частью единого мира.
Вблизи они оказались людьми - смуглыми, увешанными ожерельями из зубов и когтей животных. Они с таким радостным удивлением разглядывали меня, что мне тоже захотелось улыбнуться им, но губы не слушались меня.
- Как они зовут тебя, ты, который несет золотого змея? - спросил самый рослый из них, почтительно взяв меня за обе руки.
Я понял, что он говорит об айзерской побрякушке, которая болтается на моей шее. Чудовищным усилием воли я открыл рот и прошептал:
- Кто "они"?
Рослый нахмурил лоб и оглянулся на своих друзей:
- Они? Это твои рабы, великий. Мы знаем, что Киинаухаунт станет великим, когда король с золотым змеем вернется к своему народу. Так было сказано много веков назад. Но мы не знаем твоего имени, великий.
Я снова прошептал:
- Дэлвис. Марк Дэлвис.
Мне пришлось повторить три раза, пока рослый расслышал меня точно. Он снова озадаченно поскреб подбородок, затем обратился к своим спутникам:
- Великого, который несет золотого змея, его люди зовут Мааркгх Даэлвиссс.
- Даэлвисссс, Даэлвисссс, - почтительным шепотом просвистели остальные, кланяясь мне так, что погружались головами в траву. - Мааркгх, Мааркгх.
Они бережно и легко, словно бумажного, подняли меня на свои плечи и очень быстро побежали обратно в джунгли, так что ветер засвистел в моих ушах.
Они тихо напевали на бегу, нисколько не задыхаясь:
- Мааргхк Даэлвиссс, очень умный он, о-о-о-он. Объелся чанаугкхи наш король, оу-ееее. Теперь его голова пуста, а-а-а-а. И мы несем его домой, о-о-о-о-й. В наш большой дом из камня, а-а-а-а-а. Оу-ее! Йеа-а-а-а!
Через долгое время мы приблизились к огромному темному пятну, заслонявшему половину звездного неба. На его фоне в некоторых местах колебались огоньки факелов.
Эти пятна стекались к нам, окружая - несущие меня замедлили шаг. Несшие их люди прислушивались к песне моих носильщиков и подхватывали ее.
- Его голова пуста, а-а-а-а!
- Как небо над нами, о-у-и-и-и!
- Оу-ее! Йеа-а-а-а!
"Марк Дэлвис, пустоголовый король дикарей", промелькнуло в пустоте моего разума. Кажется, единство с мирозданием начало рушиться - я злился.
Город кинхов
По длинной каменной лестнице меня мигом вознесли в просторные палаты, посреди которых стоял длинный стол, уставленный жареной дичью и подозрительно вспотевшими глиняными сосудами. Вокруг стояли важные люди, увешанные гирляндами цветов.
Один из них быстро подбежал ко мне, семеня, и пренебрежительным жестом прогнал носильщиков:
- Посадите великого на трон и целуйте камни перед ним. Эй, ты, принеси мне вар.
Меня бережно подняли и усадили на высокий резной трон из блестящего черного дерева, подложив под зад, спину и руки нежные шкурки. Справа и слева от меня встали две огромные мускулистые женщины, абсолютно голые, вооруженные гигантскими копьями.
Спустившись вниз, сварливый старик продолжал все так же оценивающе глядеть на меня. Юноша в белом одеянии подбежал к нему, выставил перед собой чашу и упал на колени. Старик принял чашу и поднялся ко мне.
- Великий, испей этого вара из корней чуранангкхи. Он прогонит духов чанагкхи и ты снова станешь бодрым.
Губы не слушались меня, старик бесцеремонно раздвинул их своим грязным пальцем, запрокинул мне голову и стал вливать жидкость, которая сначала показалась мне душистой и вкусной, потом горькой и вонючей.
Тем не менее я выпил ее всю и на некоторое время погрузился в беспамятство.
Разбудило меня пение.
- Маааргкх Даэээлвис, оу-еее, его голова пуста-а-а-а...
- Оу-ее! Йеа-а-а-а!
Я в бешенстве вскочил, открывая глаза, и с ужасом обнаружил себя падающим с самой верхушки высокого трона, прямо на ведущие вниз каменные ступени.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});