обвинен. Эмилий Лет, обещавший парню, что вся гвардия возмутится этим судом и спасет его, решил не ставить на этот весьма шаткий вариант. Пусть Ульпиана казнят, пусть его мать, любовница Лета, будет лить слезы и расстанется навсегда с префектом претория, зато он на время покажет себя исключительно преданным новым порядкам, заведенным Пертинаксом. И с гвардией он договорится, чтобы они не возмущались.
Ставка на то, что слухи об убийстве Коммода Марцией и Эклектом как-то повредят императору, не оправдались. И если кое-кто начал бросать на этих людей гневные взгляды и обвинения, как, например, префект вигилов Плавтиан, то подавляющее большинство сенаторов восприняло это известие довольно равнодушно. Какая теперь кому разница, как и кто убил ненавистного Коммода, и где находятся сейчас эти люди? Да, они рядом с императором, но ведь Коммод мертв, а значит, все в порядке. Неделю назад Эмилий Лет имел с императором очень неприятный разговор. Пертинакс разузнал, что именно Эмилий Лет распустил язык и всем растрепал про Марцию и Эклекта, и в весьма грубой форме, совсем не свойственной новому императору, высказал префекту, что о нем думает.
Сегодняшнее милостивое обращение с ним Пертинакса не пустило префекту пыль в глаза. От подкупленных рабов во дворце он знал, что в день рождения Рима, который будет уже менее чем через полтора месяца, Эмилий Лет как командир преторианской гвардии сложит свои полномочия. Пертинакс точно ничего не простит ему и наверняка сошлет его навсегда, указав местом службы какую-нибудь Каменистую Аравию или Антонинов Вал. Таким образом, времени осталось совсем мало. Необходимо сегодня же начать разговор с Фальконом.
В конце заседания сената Пертинакс объявил, что считает уместным назначить претором Диона Кассия, который ранее хорошо зарекомендовал себя, будучи квестором в провинции Азия, затем эдилом, а позднее в Риме с успехом выступал на судебных заседаниях. Пертинакс подчеркнул исключительную честность, компетентность и эрудированность Диона Кассия. Однако вступление этого сенатора в должность претора император отложил до дня рождения Рима. И пока другие сенаторы шумно поздравляли несколько смущенного Диона, Эмилий Лет скрежетал зубами. Этот благословенный богами и священный апрельский праздник кому-то откроет новые двери в жизни, а на чью-то карьеру навесит тяжеленный замок без ключа. Наверняка к последним будут отнесены все те, кто остался при должностях со времен Коммода.
Лет сделал над собой усилие, подошел к Пертинаксу и поздравил его с отличной речью и прогрессивными нововведениями, а затем быстро ушел. Он спешил за консулом Фальконом, раньше всех покинувшем храм Конкордии.
Увидев ликторов среди толпы людей, собравшийся на Форуме, префект понял, что где-то там и Фалькон. Велев преторианцам идти за собой, Эмилий Лет двинулся за консулом. Так как префект претория был в обычной тоге, а не в шлеме и доспехах, народ не узнавал в нем командира императорской гвардии и потому не расступался перед ним. Преторианцы расталкивали людей. Между базиликой Юлия и храмом Кастора паланкин, в котором ехал консул Фалькон, остановился. Один из клиентов консула согнулся перед паланкином, прося Фалькона заступиться за него в судебной тяжбе по поводу земельного участка. Этой задержкой и воспользовался Эмилий Лет, чтобы нагнать консула.
Фалькон увидел префекта претория и с усмешкой обратился к нему:
– Префект, мой клиент просит посодействовать ему в суде. Как думаешь, возможно ли это после сегодняшнего выступления императора?
– Какой-то серьезный вопрос? – учтиво осведомился Эмилий Лет.
– Ручей, текущий по земле моего клиента, дал новый рукав на землю его соседа, и почва вокруг этого рукава оказалась такой плодородной, что там растет все, что ни посадишь. А земля вокруг основного ручья, почему-то плохо родит. Клиент считает, рукав выходит из ручья, текущего по его земле, значит, он тоже его и сосед должен отдавать часть урожая с его берега. Сосед же не соглашается и собирается судиться.
– Странно, но почему судится не твой клиент, а его сосед?
– Наверное, потому, что мой клиент регулярно старается убедить соседа в своей правоте угрозами. Ха-ха! Так как ты считаешь, уважаемый Лет, надо ли мне посодействовать правильному решению суда или сейчас такие методы окажутся преступными?
Префект претория ухватился за этот предлог продолжить беседу в нужном для него русле и сказал:
– Думаю, нам стоит это обсудить, консул, тем более сегодняшнее выступление Пертинакса с новыми законами требует осмысления и просто наводит на размышления о нашем прекрасном будущем! Ну и, кроме того, у меня есть совсем небольшой частный разговор к тебе.
– Я собираюсь сейчас в термы Траяна, – отвечал Фалькон, жестом давая понять клиенту, чтобы тот появился позже. – Не хочешь ли составить мне компанию, префект?
– Но не помешают ли нам в термах?
– Я постоянно хожу именно в эти термы. Там есть понятливые рабы, хорошие отдельные комнаты. И от моей виллы недалеко, мы всегда сможем продолжить беседу там. Жена позвала сегодня известных акробатов, прибывших из Александрии. Будет интересно!
Глава пятнадцатая
Термы Траяна у южного склона холма Оппий, построенные знаменитым архитектором Апполодором Дамасским, на месте, где когда-то располагался Золотой дом Нерона, по своему размаху и великолепию ничем не уступали самому настоящему дворцу. Дворцу отдыха и удовольствий для тела и даже для ума. По сравнению с находящимися рядом термами императора Тита – скромными и небольшими, детище великой эпохи Траяна приковывало взгляд внешними пышными формами. Ежедневно здесь мылись более трех тысяч человек, причем нисколько не мешая друг другу в просторных бассейнах и залах.
Ликторы остались рядом с раздевалкой, а консул Фалькон и префект претория Эмилий Лет отправились купаться. Лет велел своим преторианцам также расслабиться, чем вызвал рев восторга. А грустные ликторы смотрели вслед строгому консулу и вздыхали.
Прежде чем отправиться в бассейн, Фалькон и Лет прошли в тепидарий – большой зал в центре терм, где посетители предварительно разогревались горячим сухим воздухом. Свет падал из окон под самым потоком и рассеивался, создавая приятную неяркую атмосферу задумчивости и созерцания, а воздух, нагреваемый от труб под полом и в стенах, ласково и равномерно расширял поры кожи, неспешно приводя тело к полной расслабленности.
Стены тепидария были выложенны разными сортами цветного мрамора, образующими замысловатые узоры, на полу – огромная мозаика с изображением плывущих в больших лодках полуобнаженных мужчин и женщин, беседующих, пьющих вино, едящих виноград, а вокруг в волнах плещутся гиппокампы, плывут утки, косяки осетров и угрей, огромные осьминоги лежат на подводных камнях. В маленьких нишах стен тепидария – скульпторы амуров верхом на дельфинах; Леда, охваченная могучими крылами лебедя; сидящий на камне, задумавшийся о дальней дороге Геркулес, держащий