Читать интересную книгу Пепел Клааса - Фрол Владимиров

По моему глубокому убеждению настало время для возвращения, конечно на новом уровне, к циклическому мировосприятию. Я пришёл к выводу, что развитие, то есть восхождение от простых форм к сложным, не есть линейный и необратимый процесс, но представляет собой фазу созревания организма, которая по достижении пика зрелости неизменно сменяется этапом старения и угасания. То, как это происходит в организмах биологических, мы с Вами знаем на собственном опыте. Цикл организмов биосоциальных, то есть возрастные изменения цивилизаций, достаточно описал гениальный Шпенглер (использовавший впрочем термин «Hochkultur»). Я же, пытаясь ответить на вопрос, как стало возможным само появление этих организмов, возникших не ранее четвёртого тысячелетия до новой эры, и каково будущее данного вида, набрёл на мысль, что появление цивилизаций суть ничто иное как этап становления другого более крупного организма, которого пока ещё нет как биографической целостности, но который, надо думать, не замедлит явиться. Речь идёт о человечестве, об общечеловеческой цивилизации, которая придёт через одну из цивилизаций локальных, чтобы вобрать в себя все живые цивилизации, обратив их в свои органы.

В самом деле, никакие рациональные доводы не дают исчерпывающих ответов на вопросы: почему при схожих условиях, в которых обитали человеческие сообщества десятки тысяч лет (включая дельты рек и кочевников, в которых рационалисты желают видеть катализатор цивилизационного взрыва), первые цивилизации появляются практически одновременно — в масштабах исторического времени, разумеется — в долинах Нила, Евфрата и Инда? Почему высокоразвитые цивилизации гибнут от ударов, которые они сумели преодолеть в начале своего исторического пути? Никто не дал удовлетворительного объяснения даже самых хрестоматийных случаев. Почему, например, республиканский Рим, выдержавший вторжение Ганнибала на Апеннины и отпадение италийских союзников, должен был погибнуть под ударами варваров в имперскую эпоху? Почему это общество сумело преодолеть борьбу патрициев и плебеев и консолидироваться в начале своей биографии, но не смогло провести реформы Гракхов в зрелые годы? Появляется ощущение, что мы имеем дело с молодым, безрассудным и гибким человеком в начале, и с боязливой и консервативной личностью впоследствии. Я утверждаю, господа, что как в случае возникновения цивилизаций вообще, так и в случае каждой конкретной цивилизации, внешние условия имеют значение именно внешних условий и не более того. Они конечно важны, как важны свойства почвы и погодные условия для прорастания семени, но объяснять появление колоса из земли этими внешними факторами столь же абсурдно как выводить возникновение первых цивилизаций из необходимости организации рабочей силы для строительства оросительных каналов или нашествия кочевников, сгоняющих земледельцев в трудовые стада. Равным образом, глупо объяснять болезнь и смерть девяностолетнего старика исключительно промозглой погодой или несвежей пищей. В двадцать лет он всего этого даже не заметил бы, а в девяносто любая мелочь может стать причиной летального исхода, просто потому что организм стар.

Так вот, появление цивилизаций — каждая из которых переживает рождение, созревание, плодоношение, старение и смерть — усложнение цивилизаций по мере смены их поколений, распространение цивилизаций по всей поверхности Земли, их взаимодействие и взаимопроникновение — всё это являет собой фазы более обширного биографического цикла, то есть более протяжённых во времени рождения, созревания, плодоношения, старения и смерти, свойственных человечеству как целому. Человечество же, в свою очередь, являет собой жизненный этап — возможно пик, плод — более крупного организма, которым очевидно является галактика или даже вселенная. Во всяком случае, если кроме Земли во вселенной нет другого объекта, обладающего ноосферой, используя термин Вернадского, то нашу планетарную цивилизацию, которой впрочем только ещё предстоит появиться как смысловой тотальности, можно считать плодом вселенского жизненного цикла.

Однако, вернусь к человечеству. Становление этого организма прошло четыре стадии трансформации. По аналогии с полным превращением насекомых, проходящих в своём развитии четыре стадии: яйца, личинки, куколки и имаго, я называю социокультурную трансформацию человечества голометаморфозом и выделяю также четыре стадии: городскую (метафорически «яйцо»), идейную (условно говоря «личинка»), научно-техническую («куколка») и планетарную («имаго»).

Городская стадия знаменуется возникновением городов, а вместе с ними и собственно — цивилизаций. Города в отличие от посёлков становятся центрами более крупных образований нежели роды и племена — эти одноклеточные социальные организмы — и представляют собой новый, собственно человеческий, микрокосм. Город отделяет человека от природы, позволяет ему впервые осознать свою самостоятельность и побуждает искать новые пути. Египетская, шумерская и все прочие первичные цивилизации возникают вместе с городами и новый более сложный по сравнению с родоплеменным мир цивилизаций вырастает из городской культуры. Сделаю оговорку: крупные дворцовые, храмовые или замковые комплексы я также причисляю к категории «город», поскольку функция их схожа. Не важно, преобладает ли собственно город, как в Шумере или полисной Греции, дворцовый комплекс как в Минойской цивилизации или же замок как в Греции микенской; суть в том, что первичные сообщества сливаются в более крупные организмы, а город, храм или замок становятся ядром и отличительным признаком этих новообразований. Внезапное появление городов на поверхности Земли представляется чем-то неожиданным и беспричинным. Человечество могло бы существовать ещё тысячи лет, а может быть и до конца истории, в виде родов и племён, сосредоточенных в посёлках. Но наступило время, или лучше сказать возраст, и была запущена программа развития, положившая начало цивилизациям.

Сказанное о доцивилизационной фазе с полным правом можно отнести и к цивилизациям. Первичные цивилизации были, как мы знаем, крайне инертны, человек жил в твёрдо установленных культово-мировоззренческих формах, не подвергая их сомнению и не пытаясь изменить. Его идеи вырастали из конкретной действительности и никогда не отрывались от неё, они существовали лишь как житейская мудрость, практическая наука, миф или культ, всегда в рамках породившей их цивилизации. Невозможно говорить о каком бы то ни было египетском, шумерском или индском учении, которое способно было бы оторваться от родной почвы и стать достоянием других культур. Заимствовали богов, но не мировоззрение.

И вот, в седьмом, или шестом столетии до новой эры начинается эпоха, которую Ясперс называл «осевым временем», а я называю идейной фазой становления человечества. Независимо друг от друга различные культуры и народы производят учения, философии и религии, преодолевающие цивилизационные границы. Учения греческих философов, иудейских пророков, идеи Зороастра, Сидхардхи Гаутамы, Лао Цзы и многих других мыслителей распространяются по миру и создают новую реальность, объединяя народы столь крепко, сколь не могли объединить их никакие торговля и завоевания. Венцом идейного метаморфоза стало появление мировых религий, которые, возникнув в лоне прежних цивилизаций, пережили их и породили новые. Я говорю, прежде всего, о христианстве и исламе. Возникнув в эллинистическую пору, эти религии вызвали к жизни христианский и исламский миры. Поздним плодом идейной фазы можно считать идеологии коммунизма и либерализма, под знамёнами которых сражались в двадцатом столетии целые континенты.

Следующая фаза — научно-техническая. О ней я не стану распространяться, поскольку пятисотлетний скачок, начавшийся с распространения огнестрельного оружия, печатного станка и кораблей дальнего плавания и продолжающийся до сих пор, весьма нагляден. Позволю себе лишь два замечания. Во-первых, скачок этот начался в недрах одной цивилизации, а именно западной, но преобразовал всё человечество. Западная цивилизация выполнила некую функцию общечеловеческого организма. Если фаза городская и идейная началась практически одновременно в разных местах, то корнем, источником или органом научно-технического метаморфоза явился Запад. Во-вторых, и это особенно важно, научно-технический прорыв нельзя механически выводить из чисто материальных предпосылок. Китайцы изобрели порох, а александрийские инженеры — паровую машину задолго до христианского Запада, и ничто не препятствовало римлянам перевозить свои легионы на паровозах по железным дорогам и на пароходах по морям, а китайцам доработать свои ракеты до настоящих реактивных снарядов, однако ни те, ни другие не пошли по пути научно-технического прогресса. С другой стороны, у европейцев не было какой-то особой причины идти по этому пути. Ссылки на капитализм неуместны, это явные натяжки, призванные объяснить необъяснимое. Я предпочитаю говорить об органически предопределённом этапе становления человечества.