ее к стене. Эффи с силой ударилась головой об камень. От удара заныли зубы и челюсть, острая боль разошлась по всему черепу до самого горла.
Эффи с трудом подняла онемевшую руку и пощупала затылок. Пальцы окрасились кровью.
Янто был крупный мужчина, но не настолько же. Не настолько, чтобы два человека не могли вырвать у него из рук ружье. Он был невероятно силен. Нечеловечески.
Престон кричал, но Эффи его не слышала. В ушах шумела кровь, ноги подкашивались. Она с трудом села на ступеньку, наполовину уйдя в воду.
– Пожалуйста, – раздался голос Престона, когда слух ненадолго вернулся. – Я сделаю, что угодно… только пусть она живет. – Его голос дрожал и срывался, с губ слетали рыдания, в которых тонули отдельные слоги.
– На этот счет не беспокойся, – заверил Янто. – Фундаменту хватит одного ребенка без отца. Ее я умирать не оставлю.
Эффи попыталась подняться на ноги, но голова невыносимо болела, перед глазами плыли темные точки. Она вновь слышала стук приклада ружья по колу, зловещий металлический лязг и звон цепи.
А потом воцарилась тишина, нарушаемая лишь плеском и журчанием воды.
Схватив Эффи за руку, Янто потащил ее вверх по ступенькам, словно невесомую куклу. Вокруг них плескалась вода, дом по-прежнему стонал под напором разбушевавшейся стихии.
Сквозь полуприкрытые веки Эффи в последний раз увидела Престона. Ржавая цепь на запястьях приковала его к стене, глаза за стеклами очков светились страхом.
Она хотела позвать его по имени, но горло сдавило, а потом Янто захлопнул дверь.
* * *
Янто потащил Эффи в столовую. Зрение постепенно возвращалось, и она заметила, что дверной проем наполовину обвалился, обломки расщепленного дерева торчали под странными углами, как ветви сухой сосны.
Сперва Эффи посчитала представшую взгляду картину последствиями удара по голове и только спустя пару мгновений осознала – вся комната наклонилась в сторону моря. Обеденный стол уехал к дальней стене, рядом с ним теснились стулья, и лишь стеклянная люстра, несмотря ни на что, все еще опасно раскачивалась над головой, будто тяжелый маятник старинных часов.
Пытаясь прийти в себя, Эффи оперлась на заплесневелый стул. Перед глазами до сих пор все расплывалось. Янто, по-прежнему держа в руке ружье, решительно сновал по комнате, расшвыривал мебель, яростно распахивал дверцы шкафчиков, будто что-то искал.
– Пожалуйста, – выдавила Эффи, ощущая привкус крови во рту. – Я сделаю все… все, что захотите… Не оставляйте его умирать, пожалуйста… не дайте умереть…
Услышал ли ее Янто? Он стоял к ней спиной, а когда обернулся, Эффи заметила у него в руке карандаш и скомканный лист бумаги. Янто протянул их Эффи, и она, к собственному удивлению, взяла.
– Давай, – прорычал он. – Закончи эти чертовы чертежи.
Эффи изумленно уставилась на него.
– Но дом вот-вот рухнет в море.
Янто рассмеялся жутким, скрежещущим смехом, будто камнем провели по стеклу.
– Скоро легкие твоего любовника наполнятся водой, он побледнеет и раздуется, а потом всплывет, как тушка дохлой рыбы. И дом устоит. Вот увидишь.
– С чего мне что-то для вас рисовать, если вы пытаетесь его убить? – негодующе спросила Эффи. Сердце бешено билось в груди, к горлу подкатил ком, в груди теснилась ненависть. – Я не буду этого делать. Не буду!
Лицо Янто потемнело от ярости, и он приставил дуло ружья ко лбу Эффи.
– Ты ведь знаешь, что я не хочу тебя убивать. Знаешь ведь? Я всегда хотел, чтобы ты оказалась здесь, в безопасности от всего мира.
– Нет, не знаю, – возразила Эффи, пытаясь сморгнуть все еще мелькающие перед глазами черные точки. – И не понимаю, о чем вы.
Янто рассмеялся, на этот раз мягко, почти нежно.
– Неужели ты в самом деле веришь, что студентка первого курса архитектурного колледжа, завалившая половину предметов, оказалась самой подходящей кандидатурой для этого проекта? Ты никогда не задавалась вопросом, почему в поместье Эмриса Мирддина пригласили сопливую девчонку, самое большое достижение которой – хорошенькое личико? – спросил он. Эффи не смогла ответить, голос не слушался, и она тихонько всхлипнула. – Мне ни к чему читать твое досье, Эффи. – Голос Янто стал мягче. Он опустил ружье и приподнял рукой ее подбородок. – Я понял, что ты за девушка. Красивая, но слабая. Такая, по которой никто не будет скучать. Кто спросит о тебе, если ты вдруг исчезнешь с занятий и не появишься в общежитии? Ты идеально подошла этому дому. И мне. Девушка, которая так легко ускользает.
Когда-то давно Эффи и впрямь считала себя такой. Она всей душой ненавидела любые оковы, способные удержать ее на месте, не позволяющие сбежать. Эффи в совершенстве овладела искусством побега, превратилась в фокусницу, исполняющую лишь один трюк – исчезновение. Постоянство казалось опасным, в нем всегда виделась ловушка.
Но теперь все изменилось. Может, однокурсники и профессора и впрямь не спросили ли бы о ней. Может, даже мать была бы рада наконец-то от нее избавиться. Вот только Эффи твердо знала: если она вдруг ускользнет через щелочку в фундаменте самого мира, до конца своих дней Престон будет ее искать. Она не могла бросить его одного. Не собиралась дать ему захлебнуться.
Вот только как остановить Янто?
Эффи медленно развернула лист бумаги и сжала в дрожащих пальцах карандаш.
– Вот так, – похвалил Янто, и его тон стал еще мягче, чем прежде. – Хорошая девочка. Построй для нас что-нибудь прекрасное. Я больше не хочу ждать. Я разыскивал тебя двенадцать долгих лет, и наконец ты вернулась домой.
В уголках глаз выступили слезы, пальцы рук и ног закололо. Скверный признак. Эффи поняла, что возвращается застарелый страх, соматический ужас, всю жизнь преследующий ее, мешающий спать по ночам. Тело ощущало его раньше, чем разум.
– Янто, – выдавила она, рваными движениями водя карандашом по бумаге. – Пожалуйста, я не…
– Только не ной. – Он прищелкнул языком. – Ты ведь уже девушка, а не ребенок.
Внезапно что-то громко застонало, и с оглушительным скрежетом люстра позади Янто наконец сорвалась с крюка и упала на пол. Пыльные стеклянные сосульки в мгновение ока разлетелись вдребезги, и осколки брызнули во всех направлениях. Один оцарапал ей щеку, другой, прорвав ткань, задел икру. Эффи тихо вскрикнула от боли, но, несмотря на текущую по щеке кровь, думала лишь о тонущем внизу Престоне.
Янто, кажется, ничего не заметил, хотя весь пол теперь был усеян кусочками битого стекла.
– Я не могу, – прошептала она. – Пожалуйста, Янто, прошу, отпустите его.
– Любовь ужасна, верно? – заметил он, перекрикивая шум беснующейся внизу воды. – Именно поэтому та фраза стала такой знаменитой. «Я буду любить тебя до гибели». Думаю, всем знакомы любовные муки.