— Вылезай! И вытаскивай все из карманов.
— Ты совершаешь серьезную ошибку, — негромко проговорил Джеймс.
— Я? Не думаю, милорд. — Громила покосился на Беллу. — Девка пусть останется внутри. Вылезай! Быстрее!
— Оставайся здесь, Белла, — приказал Джеймс, выпрыгнул из экипажа и закрыл дверцу.
Ледяной страх стиснул сердце Беллы цепкими щупальцами. Она вглядывалась в темноту, стараясь увидеть, что там происходит. Бандит, приставивший нож к горлу кучера, стал обшаривать его карманы. Третий разбойник держался поодаль. Главный, наверное. На нем был надет плащ с капюшоном, скрывавшим лицо. Мужчина был среднего роста. И Беллу пронзила ужасная мысль: неужели это Руперт Синклер?
Джеймс швырнул кошелек к ногам лысого и высокомерно проговорил:
— Забирай и проваливай.
Белла видела, как главный поднял руку и провел рукой по горлу. Сигнал убить Джеймса?
Больше ни о чем не думая, она выскочила из экипажа и повисла на руке лысого. Он ударил ее по лицу и легко отбросил, словно ненужную тряпку. Голова взорвалась болью, и Белла рухнула на землю.
Лицо Джеймса исказила свирепая гримаса. Ничего похожего Белле еще не приходилось видеть. Молниеносным движением он вытащил из-за голенища нож. Его глаза были совершенно безжалостными, когда он нанес глубокую рану лысому, а потом метнул нож в разбойника, державшего кучера. Клинок со свистом рассек воздух и воткнулся бандиту в живот.
— Уходим! — крикнул главный.
Лежа на земле, Белла видела, как один из нападавших развернулся и тяжело побежал, и услышала стук копыт.
— Белла, посмотри на меня.
Она с трудом повернулась и увидела Джеймса, стоящего на коленях рядом с ней. Голова гудела. Каждое движение причиняло сильную боль.
— Они собирались тебя убить, — пробормотала она.
Он бережно взял ее на руки и встал.
— У них ничего бы не вышло, дорогая: я был готов к нападению, — но ты рисковала жизнью. Почему?
— Я не могла позволить ему причинить тебе вред.
Джеймс на руках внес любимую в экипаж и велел кучеру как можно быстрее ехать на Парк-стрит.
— Со мной все в порядке, — сказала Белла. — Негодяй всего лишь ударил меня по щеке. В прошлом мне приходилось терпеть худшее.
Джеймс невыносимо страдал, думая, в каком же аду она жила. Роджеру Синклеру определенно повезло, что он оказался на том свете до знакомства с ним, Джеймсом. Что касается сегодняшнего вечера, когда разбойник ударил Беллу и швырнул на землю, у него потемнело в глазах. Почувствовав жажду крови, он, ни о чем больше не думая, напал на негодяев.
Покинув экипаж, Белла рисковала жизнью. Причем Джеймс был уверен, что это не вино добавило ей смелости. Даже не выпив ни капли, она все равно бросилась бы на бандита, втрое больше ее. Она могла погибнуть.
Голос Джеймса прозвучал резче, чем ему хотелось бы:
— Ты не должна была покидать экипаж.
— Он собирался убить тебя. Я не могла не вмешаться.
— Нет, я контролировал ситуацию и следил за всеми его движениями. А ты могла получить тяжелую рану.
— Но…
— Обещай, что ты больше так не поступишь. Не станешь рисковать жизнью, ослушавшись меня.
Белла прикусила нижнюю губу. Джеймс уже знал: это значит, что она нервничает. Он подавил желание как следует встряхнуть ее, заставить признать его правоту и согласиться.
— Мне никогда не удавалось бездумно подчиняться приказам, но я попробую.
Джеймс расхохотался — не сумел сдержаться. Как можно сердиться на женщину, которую все время хочется целовать?..
Прижав Беллу к себе, он чмокнул ее в макушку.
— Договорились. А теперь отдыхай. Мы едем домой.
В доме на Парк-стрит в самом разгаре был прием, один из тех, что леди Блэквуд, вдовствующая герцогиня, нередко устраивала для узкого круга лиц. Сорок гостей — самые влиятельные представители высшего общества — стояли вокруг длинного стола в серебряной гостиной, где гипнотизер мастер Ормонд демонстрировал свое искусство наледи Бут, добровольно вызвавшейся подвергнуться гипнозу.
Ее светлость герцогиня отлично знала, что ее суаре для узкого круга стали притчей во языцех и многие представители высшего общества были готовы продать душу дьяволу, лишь бы заполучить приглашение. Она гордилась тем, что у нее подавали лучшее шампанское, самую изысканную еду, приготовленную поваром-французом, и предлагали необычные развлечения. Так, сегодня гвоздем программы был гипнотизер. Когда леди Бут громко залаяла, гости рассмеялись и захлопали.
Но герцогиня знала, что сегодняшних гостей интересовал вовсе не гипнотизер. Все собравшиеся, конечно, наблюдали за его действиями и послушно аплодировали в нужных местах, но при этом надеялись получить возможность хотя бы одним глазком взглянуть на нового герцога Блэквуда — Джеймса Девлина.
Среди гостей, разумеется, присутствовала леди Кэролайн. Вдовствующая герцогиня хорошо понимала светскую красавицу. Вероятно, сама она повела бы себя также, если бы узнала, что ее нареченный перестал быть первым претендентом на титул и превратился в не имеющего средств младшего сына. Видит Бог, у Грегори масса недостатков: алкоголь, игра, а в последнее время к ним добавился еще и опиум, — но Кэролайн всегда закрывала на них глаза. До последнего времени.
Если леди Кэролайн возжелала стать герцогиней, у нее не было выбора, кроме как попытать счастья с Джеймсом. Она и попытала. Герцогине, разумеется, об этом было известно. Ее личные слуги шпионить умели. Вдовствующая герцогиня не могла осуждать леди Кэролайн за попытку, но…
Грегори ее внук. Возможно, она не хотела, чтобы он унаследовал титул, но все же втайне жалела его. Как-никак мальчик лишился и титула, и любимой.
Потому что теперь Кэролайн его не получит.
И с Джеймсом у нее ничего не выйдет.
В этом старая дама не сомневалась. Джеймс Девлин был сам себе хозяин. Он сделал хорошую карьеру, стал успешным барристером, в то время как обычно незаконнорожденные дети всю жизнь выпрашивают деньги у своих богатых родственников. Только не Джеймс Девлин. Он жил так, как считал нужным, и ни перед кем не отчитывался.
Его жизнь изменилась в одночасье, когда старый герцог сделал признание на смертном одре. Теперь он должен жениться и произвести на свет наследника. Он был раздражен, когда об этом зашла речь, но Джеймс Девлин — разумный человек и понимает свой долг. Еще будучи маленьким мальчиком, он всегда искал одобрения отца, как щенок, желающий получить свою первую косточку.
Воистину жизнь полна иронии. Теперь у Джеймса есть титул и богатство, но он испытывает не благодарность судьбе, а презрение.