— Сибил, прости, если считаешь, что я несправедлив. И я понимаю, что ты испытывала неловкость, потому что моя связь с Лизой стала известной в обществе. Но пойми, я должен сделать все возможное, чтобы спасти Лизу…
— О, я ненавижу ее имя! — выкрикнула она. — Эта порочная женщина, эта сучка… известно ли тебе, что ее сестра сказала о ней для прессы?
— Единственное, что я знаю, это то, что миссис Белладон выдала ее английскому представителю в Вашингтоне. А это низкий поступок по отношению к своей плоти и крови.
— У нее были на то веские основания. В конце концов, она действительно убила своего отца.
— Это ложь! — закричал Адам. — И я докажу, что это ложь!
— Известно ли тебе, что сказала ее сестра? Что она содержала в любовниках одного из черномазых рабов! И за эту женщину ты собираешься бороться?
Выражение бешенства промелькнуло на его лице.
— Никогда больше не произноси это слово в моем присутствии, — глухо сказал он.
— Какое слово? — выдохнула она.
— Черномазый. Я ненавижу это слово.
— Не понимаю тебя, — огрызнулась она. — Но я скажу тебе одно, Адам Торн: ты разрушаешь нашу семью и превращаешь меня, женщину, которая любит тебя, в женщину, которая будет тебя ненавидеть! — Она подошла к двери и взялась за ручку. — Сегодня я закрою на ключ дверь в свою спальню.
Она вышла в зал, хлопнув за собой дверью. Оставшись один, Адам упал на кровать и закрыл лицо руками. Он знал, что вел себя как скотина, но он знал, что беспокойство за Лизу вконец истрепало его нервы. Что если ему не удастся поколебать версию Стрингера Макдафа? У него меньше двух недель, и с каждой проходящей минутой виселица над головой Лизы вырисовывалась все отчетливее.
Глава пятнадцатая
— Мой сын стал героем! Выдающимся героем! Адам, сын мой, я горжусь тобой. Давай выпьем за твое возвращение в усадьбу Торна.
Персивал Торн, не брившийся, как видно, уже несколько дней, помахал Адаму от стола грязной кухни и чуть не свалился на лавку. Адам, не видевший отца целый год, поразился тому, как он опустился. Сэр Персивал крепко выпивал все время на его памяти, но теперь он понял, что отец просто превратился в пьяницу. Он наблюдал, как отец трясущимися руками вынимал пробку из бутылки виски и наливал три стакана. Потом Адам взглянул на Джетро, слугу с поседевшей бородой, служившего отцу еще с детских лет Адама.
— Я читал в газетах, как ты замаскировался под индуса, — вставил Джетро с сильным Йоркским акцентом. — Очень умно придумано, Адам. Мы все гордимся тобой.
— Мой сын убил этого проклятого язычника, Нана Са… — Сэр Персивал рыгнул. — Нана Саиба. Иди сюда, Адам. Давай выпьем. И ты тоже, Джетро.
Старый слуга подложил полено в огромную каменную печь, потом подошел вслед за Адамом к столу и взял стакан.
— Лорд Понте-фра-фт, — сэра Персивала охватила икота, когда сын усаживался напротив него. — Лорд имения… да какого, а? Ну и ну, жизнь забавная штука. Де Веры… такие надменные… всегда относились ко мне как к последней дряни, а теперь… смеется последний… последний…
Его глаза закрылись и он медленно уткнулся в стол.
— Сейчас всего десять минут одиннадцатого утра, — с тревогой заметил Адам. — Во сколько же он начал пить?
— Начал? — переспросил Джетро. — Он и не бросал. Хозяин сильно втянулся в это, парень. Если реально посмотреть на факты, сэр Персивал может не протянуть эту зиму.
— А ему нет еще и пятидесяти, — покачал головой Адам. — Какая жалость. Какая потеря. Ну, что же, давай уложим его в кровать, Джетро.
— Не так-то часто он вылезает из кровати, парень. Он сделал это только ради тебя.
Адам поднял своего отца и отнес его вверх по лестнице в спальню, которая не только оказалась грязной, как он и предполагал, с заставленным пустыми бутылками полом, но там было также и холодно. На улице шел снег, и дом Торнов весь промерз. Адам вспомнил бесчисленное число ночей, когда он дрожал от холода еще ребенком. Он наклонился и поцеловал отца в лоб. Несмотря на все слабости и недостатки Персивала, Адам любил его. И он знал, что Джетро прав: отцу недолго оставаться в этом холодном мире.
— Джетро, показывались ли здесь какие-нибудь американцы в течение последнего года? — спросил Адам через пять минут, когда возвратился на кухню.
— Американцы? — переспросил старик, как будто Адам спросил о неграх из Южной Африки. — Нет, парень. Зачем американцу в здравом уме приезжать в Йоркшир… — Он нахмурился и посидел в нерешительности. — Подожди. Был один американец.
— Да? Когда?
Джетро почесал в затылке.
— Я… я слышал об этом… это было прошлым летом. Какой-то человек приезжал в Уайкхем Райз. Останавливался, кажется, в гостинице «Лебедь». Из-за него тут поднялся некоторый шум.
— Встречался ли он со Стрингером Макдафом?
— Ах, парень, этого я не знаю. Тебе стоит спросить в «Лебеде». Не Лизу ли Десмонд ты стараешься спасти?
— Да, ее.
— Никогда не верил, что она убила своего отца, да и немногие из местных поверили в это. Здесь говорят о том, что ее предала сестра.
— И это правда, Джетро. Когда мой отец последний раз платил тебе?
Старик вздохнул.
— Ах, парень. С сэра Персивала я денег не беру. Он много лет хорошо относился ко мне. Я забегаю сюда каждый день, чтобы убедиться, что у него пока все в порядке, а за это я не возьму с него денег.
Адам достал из кармана кошелек.
— Вот тебе двадцать гиней. Найми кого-нибудь, чтобы прибраться в доме, а также подыщи сиделку ухаживать за отцом.
— Есть такая Джейн Карлтон в Уайкхем Райзе. Она заботливая, честная девушка.
— Тогда найми ее. Я и не предполагал, что отец так плох. О нем надо позаботиться.
— Ты хороший сын, Адам.
«Но не очень хороший муж», — подумал Адам, припоминая свою ссору с Сибил. Он подошел к рассохшемуся комоду из орехового дерева, выдвинул ящик и достал из него небольшой пистолет, который засунул в карман своей куртки.
В полуденный час в этот же день два всадника галопом скакали по заснеженным торфяникам к коттеджу под тростниковой крышей. Один из них был Адам, второй — невысокий косоглазый мужчина в брезентовой поддевке.
— Стрингер Макдаф! — зычно крикнул Адам, натягивая поводья своего коня перед коттеджем. Макдаф, который выходил из амбара, взглянул в сторону незнакомца и притворил дверь в амбар. — Мне надо поговорить с вами!
Адам и его спутник спешились и привязали своих коней.
— Адам Торн, — произнес Макдаф, подходя и с любопытством поглядывая на другого мужчину. — Я хочу сказать, лорд Понтефракт, — добавил он довольно фальшивым тоном. — Что ваша светлость желала бы от меня?