решила объясниться перед ним? Вдруг она всё же одумалась и предложит забыть всё и начать заново?
Воодушевлённый Юлиан выхватил письмо из рук коменданта и, даже не прочитав имя отправителя, отправился наверх.
Ему не терпелось открыть конверт. Всю дорогу он фантазировал, какое же содержимое у письма, но, открыв его, слегка разочаровался.
Во-первых, отправителем являлась не Пенелопа. Сверху, мелкими и чёрными буквами было написано «Моритц Зенхайзер».
Юлиан с грустью выдохнул. Его надежды и мечты вновь развеялись, как дым.
– Ты рано, – сказал Гарет, чинящий радио. – Тебе полегчало?
Растерянный Юлиан среагировал не сразу.
– Нет, – сказал он.
– А жаль. Готов ещё поговорить об этом?
– Не сейчас.
Гарет пожал плечами, мысленно соглашаясь с этим. Юлиан надеялся, что сосед искренне интересуется его судьбой и пытается помочь, но в этом случае помочь себе мог только он сам.
Раскрыв конверт, Юлиан вытащил оттуда кусок безупречной и дорогой богемской бумаги, едва слышно похрустывающей в пальцах. Он развернул её и, увидев, что содержимого там немного, не торопясь приступил к чтению.
«Добрый вечер, герр Мерлин. Сожалею, что не смог назначить вам личную встречу, но, надеюсь, моя посылка дошла до вас в полной сохранности.
Как я уже сообщал вам, я прибыл в город с целью расследования убийства Густава Забитцера и преуспел в этом. Я ни в коем случае не обвиняю полицию в непрофессионализме, но они провели не полный осмотр «Фридрихграбена».
В соседнем номере мною была найдена пуля, которой, предположительно и был убит Густав Забитцер. Не удивляйтесь, почему я отправляю её вам, а не полиции. Я ей не доверяю в полной мере, потому что у меня есть основания полагать, что в её рядах пребывают купленные сотрудники.
Распорядитесь моей находкой правильно. Мне больше некому доверять.
М.А.Зеннхайзер»
Юлиан потряс конверт, после чего ему на ладонь упала длинная свинцовая пуля неизвестного калибра. Ошеломлённый Юлиан зафиксировал её между пальцев и принялся рассматривать в надежде понять, что в ней особенного.
– Что это у тебя? – отвлёкся от дел Гарет. – Пуля? Это правда пуля? Тебе угрожают?
Юлиан настороженно посмотрел на него.
– Не совсем, – ответил он. – Её прислал Моритц Зенхайзер и сообщил, что нашёл в «Фридрихграбене».
– Полагаю, именно ей убили Густава Забитцера?
– Герр Зенхайзер полагает так же, – Юлиан еще раз покрутил ей в руках. – Скорее всего, она прошла на вылет и оказалась в соседнем номере. Надо же, нам даже в голову не пришло поискать её там.
– Я не могу понять, почему он прислал её именно тебе, а не кому-то более…
Гарет задумался, пытаясь подобрать нужное выражение. Юлиан решил завершить фразу за него:
– Умному?
– Скорее, взрослому.
– Если верить его замечаниям, он не доверяет полиции. Зная, кто был её комиссаром ещё осенью, я бы тоже не доверял. Но я… Что во мне особенного?
– Эх, если бы я знал, Юлиан. Можно посмотреть?
Юлиан осторожно, словно сжимал в руке самый дорогой бриллиант мира, передал пулю Гарету. Тот с небывалым азартом выхватил её из рук Юлиана и принялся изучать.
– Деформирована, конечно, – изображая эксперта, пояснил он. – И калибр мне неизвестен. Сомневаюсь, что такой калибр вообще существует. Надписи, узоры… Какой-то эксклюзив. Это уникальная находка.
Гарет вернул Юлиану пулю с чувством выполненного долга. Он в очередной раз блеснул своей эрудированностью, граничащей с фанатизмом.
– Что будешь делать с ней? – спросил Гарет.
– Вариантов немного. Отдам Уэствуду, конечно.
Пусть герр Зенхайзер и не доверял полиции, но Юлиан знал по меньшей мере одного честного инспектора. Такие дела должны оставаться в руках профессионалов, а не дилетантов.
Сложнее всего выкинуть из памяти самые счастливые и самые ужасные дни. Эти две крайности хоть и являлись полными противоположностями друг друга, но оставляли на душе отпечатки одинакового размера – пусть и разного цвета.
Несомненно, сегодняшний день был одним из самых ужасных в жизни Юлиана. Возможно, если бы появился Румпельштильцхен и предложил исполнить любое желание, Юлиан попросил бы стереть этот день из бытия.
Он потерял многое – Пенелопу и свою честь. Несомненно, чёрные полосы всегда заканчиваются и, в конечном счёте, сменяются белыми, но их нужно суметь стойко пережить. Юлиан всегда считал себя сильным человеком, но прямо сейчас ощущал себя как маленький мальчик.
Если ребёнку не покупают понравившуюся игрушку, он начинает громко плакать. Если умирает его любимый хомячок, он ощущает боль, схожую с болью от потери близкого. Если в экране телевизора убивают его любимого киногероя, картина приобретает примерно такой же вид.
Детское сердце легко ранить – в одночасье оно начинает думать, что мир обрушился, а жизнь закончилась.
Из всего этого можно извлечь мораль, заключающуюся в том, что по мере взросления человек понимает, насколько же никчёмными были его проблемы. Порой ему становится попросту смешно из-за того, что раньше приносило только боль.
Юлиан старался настроить себя на то, что и эта боль утихнет, навсегда оставшись в прошлом. Не сегодня, но когда-то. Ничего не бывает вечным – к счастью или к с сожалению.
Всё обратится в пыль – и зло, и добро, оставив после себя только память. Хорошие решения можно ставить себе в пример в будущем, а на плохих – учиться, потому что неудачный опыт – это тоже опыт.
Несмотря на эти вполне осознанные размышления, Юлиан верил в чудо. Он не справится с этим грузом, если всё останется так, как есть. Он не сможет быть без Пенелопы, во всяком случае, пока что.
Не спалось. Ночь обещала быть длинной.
6 глава. (Не) ложные воспоминания
В литературе есть термин, который называется «Deus ex machina», что дословно переводится с латыни как «Бог из машины». Суть этого явления заключается в том, что когда герой оказывается в безвыходной ситуации, появляется некая сила, ранее в сюжете не фигурирующая, которая решает его проблемы. Она не вытекает из естественного хода событий и является чем-то искусственным.
Такое решение считается признаком плохого качества и слабой проработки книги.
Героем именно такой книги ощущал себя Юлиан. Если кому-то пришло в голову написать историю о его жизни, то он был далеко не самым талантливым писателем, потому что пуля, присланная Моритцем Зенхайзером, была как раз таким явлением.
Кто-то на ходу придумал этот сюжетный поворот, и никакой пули до этого вовсе не существовало.
– Я правильно понимаю – ты нашёл эту пулю в конверте? – удивлённо спросил Пол Уэствуд Глесон, осматривая находку.
– Да, и это невероятно, – подтвердил Юлиан.
Он не стал рассказывать Уэствуду о своих подозрениях, связанных с Богом из машины. Старый инспектор не понял