только сказать, но и спросить у тебя, – сказал Юлиан. – Что ты устроил во время дня рождения Пенелопы? Ну же! Расскажи всем о своей клевете!
– Что я устроил? – удивился Аарон. – Это ты что устроил? Украл вазу у семейства Лютнеров. Вы слышали? – поднял он вверх руки. – Юлиан Мерлин не только лгун, но ещё и вор!
– Ты ответишь за свои слова, ублюдок. Ты оклеветал меня, потому что рассчитываешь, что это поможет тебе забрать Пенелопу у меня. Но ты ошибаешься. Она никогда не будет с тобой, потому что ты лгал ей раньше, лжёшь и сейчас.
Толпа столпилась вокруг них в ожидании зрелища. Юлиан подарит его им – в этом не было никаких сомнений.
– Верни вазу, Мерлин, – улыбнулся Аарон. – И вали отсюда.
– Сознайся, пока я не порвал тебя на куски. Ты хочешь этого?
Аарон засмеялся, и его смех поддержали парни, стоящие сзади него.
– Вы видели, какой он грозный? В глазах кипит гнев, а на самом деле… Жалкий хвастун. И вор.
– Вор, вор, вор! – начали скандировать друзья Аарона.
– Ты сам напросился, – с животной дикостью сказал Юлиан и замахнулся на Аарона.
В нём было столько ненависти, что он буквально почувствовал заряд энергии, который проткнёт Браво насквозь. В какой-то момент ему показалось, что рука облачена в окровавленный серебряный доспех, а перед глазами стоит еа Аарон, а грешник, молящий о пощаде.
Время словно замедлилось, и Юлиана остановило блокирующее заклятье Аарона. Они синхронно отшатнулись друг от друга.
Юлиан обнаружен, что окружён прихвостнями Аарона, которые полностью перекрыли для него путь к отступлению. На его же стороне никто не стоял.
– Заведи себе друзей прежде, чем нападать на таких соперников, как я, – прошептал Аарон. – Где они все? Где Эриксен? Прячется где-то в стороне и еле сдерживает слёзы от страха? По-моему, это всё?
– Будь мужчиной, встань со мной один на один, – процедил сквозь зубы Юлиан.
– Мне это ни к чему, потому что у меня совсем нет желания кому-то что-то доказывать и драться со мной. Ты птица другого полёта – мне не ровня. Будь у меня желание, я растоптал бы тебя на месте, но я, в отличие от тебя, ещё способен думать и не ищу проблем на свою голову. Займись своими делами – верни вазу Лютнерам, например.
– Я не брал её, и ты это знаешь. Как думаешь, где я был во время кражи?
– Прятал вазу?
– Нет, я был в спальне Пенелопы, и она сможет это подтвердить. Когда она узнает, что ты оклеветал меня, она не простит тебя ещё один раз. Ты по своей вине лишил сам себя счастья – а подлость вернуть его не поможет.
– Ты сам себя слышишь? Если бы у меня были планы на Пенелопу, она давно бы бросила такого жалкого неудачника, как ты. Я сочувствую ей, потому что она выбрала тебя. Рано или поздно она одумается, и тогда ты останешься в одиночестве. Где тебе и самое место.
Внутри Юлиана продолжала кипеть ярость. Он не мог понять, откуда у него взялся такой запас злости, но и не пытался никак остановить её. Он был с ней единым целым, и этот союз был готов уничтожать.
– Ещё слово и…
– Что и?
Юлиан осознал, что в разговорах больше нет смысла, поэтому выставил вперёд левую руку и прошептал формулу заклятья огня. Однако, ярость мешала ему сосредоточиться на чистоте выхода энергии, поэтому Аарон, который был спокоен и собран, с лёгкостью парировал этот выпад.
За этим последовало несколько толчков энергии, которые Юлиан ощутил, падая плашмя на землю.
Едва отойдя от удара, он приподнял голову и увидел над собой несколько лиц, среди которых было и лицо Аарона.
– Надеюсь, ты усвоил урок, – сказал он.
– Трус, – пробормотал Юлиан. – Ты прячешься за спинами друзей.
– Дешёвка. Подделка. Парни, пошли отсюда.
Юлиан попытался встать, но в спине что-то угрожающе хрустнуло и заставило присесть обратно. Когда боль отпустила его, Аарон и его друзья уже были далеко. Более того, на Юлиана никто уже не смотрел – внутренний двор был почти пуст.
Ярость сменилась подавленностью. Юлиан был готов плакать и кричать в небеса, но не хватало сил. Он одновременно перенёс сразу несколько телекинетических ударов – по одному от каждого из друзей Браво.
С одним залпом Юлиан с лёгкостью бы справился, после чего перешёл бы в атаку и уничтожил Аарона, но к тому, что случилось, он был не готов. Это подло – нападать кучей на одного, но победителей не судят.
А Юлиан проиграл сегодня по всем статьям.
– Ну ты даёшь, – услышал он голос Пенелопы сзади себя.
Юлиан приподнял голову в надежде, что это не галлюцинация. К счастью, Пенелопа была вполне себе реальной.
– Он должен был ответить, – сказал Юлиан и ещё раз попытался встать.
– Не двигайся, – ответила Пенелопа и положила руку на спину Юлиана.
Она закрыла глаза и принялась копить силу, после чего Юлиан ощутил вибрирующее тепло, распространяющееся из её руки в его тело.
Пенелопа принадлежала к классу целителей, потому у Юлиана не возникало сомнений в том, что она лечит его.
– Легче? – спросила она, когда тепло наконец исчезло, а эхо от вибраций прекратилось.
– Вроде да, – ответил Юлиан и, найдя опору в виде своей же руки, приподнялся.
Пенелопа выглядела не очень свежо – волосы были уложены в скромный хвостик, а на глазах ещё хранились следы от слёз.
– Что ты наделал? – спросила она.
– Хотел заставить его признаться.
– Ты сделал только хуже… Для всех нас.
– Ты же тоже поняла, для чего он это сделал? Он хотел разлучить нас, поэтому попытался рассорить меня с твоими родителями.
Пенелопа отвела от Юлиана свой взгляд, потому что ей было трудно сказать в глаза то, что она хотела.
– У него получилось, – спустя несколько секунд произнесла она.
– Что? – спросил Юлиан и попытался развернуть её.
– Отец поверил ему и… Сказал, чтобы больше не видел меня рядом с собой.
Юлиан застыл на месте. Боль, напоминающая об унижении, которое он испытал ещё несколько минут назад, словно куда-то улетучилась.
– Разве ты не объяснила ему всё?
– Я пыталась! Сказала, что ты был всё это время со мной, но он… Не поверил. Сказал, что я выгораживаю тебя и сама ничем не лучше. Он откуда-то знает, что ты лгал на лондонском слушании, а осенью был подозреваемым в убийстве…
– Может, тебе стоит поговорить с Аароном? Вдруг, его слова подействуют на герра Лютнера? Он расскажет, что…
– Поздно. Отец обещал, что напишет заявление в полицию на тебя и… Мы должны