Читать интересную книгу Николай Вавилов - Владимир Георгиевич Шайкин

к тому времени в живых участников трагедии и выслушал их показания. Дали их и несколько ученых, в том числе Лысенко. Ему пришлось даже письменно объяснить некоторые свои действия и дать оценку личности академика Н. И. Вавилова, трудов ученого. Нимало не смутясь, Трофим Денисович написал, что «всегда считал академика Вавилова ученым мирового значения», а его, Лысенко, споры с Вавиловым имели «сугубо специальный характер» и «имели целью выяснение научных истин в области биологии».

Колесников убедительно доказал, что предварительное следствие по делу Вавилова «производилось с грубым нарушением норм уголовно-процессуального кодекса, необъективно, тенденциозно». Этих выводов опытного юриста было вполне достаточно, чтобы привлечь виновных к судебной ответственности. Однако ни сам следователь Хват, ни провокатор Шунденко, ни доносчики Шлыков, Сидоров и другие не понесли никакого наказания за свое лжесвидетельство. Торжество справедливости нашло свое убогое выражение лишь в том, что семья Вавилова через 12 лет после его смерти получила по почте отпечатанную типографским способом бумажку, в которой говорилось, что приговор по делу академика Н. И. Вавилова отменен «за отсутствием в его действиях состава преступления». И только. Ни соболезнования, ни извинения, ни сообщения, когда и где ученый погиб, где его могила.

Первой увидела свет после семнадцатилетнего перерыва книга Н. И. Вавилова «Мировые ресурсы сортов хлебных злаков, зерновых, бобовых, льна и их использование в селекции», вышедшая в конце 1957 года. Стали появляться заметки и воспоминания об ученом в журналах и газетах. Группе ленинградских ученых — П. А. Баранову, Ф. X. Бахтееву, Е. Н. Синской и другим — удалось даже выпустить научный сборник, посвященный 70-летнему юбилею Вавилова, под названием «Вопросы эволюции, географии, генетики и селекции», хотя Лысенко и его сторонники еще были в силе.

Отыскался машинописный экземпляр неоконченной рукописи книги «Пять континентов». Часть ее по счастливой случайности сохранилась у бывшей машинистки-стенографистки ВИРа А. М. Мишиной. Она при всех тяготах эвакуации из Ленинграда сумела ее спасти. Другая часть — в архиве Е. И. Барулиной-Вавиловой. Однако опубликовать ее в 1962 году еще стоило немалых хлопот. Лишь в 1965-м, когда на пенсию отправили Н. С. Хрущева, а Т. Д. Лысенко, болезненно переживавший каждое доброе слово о Вавилове, оказался «политически парализован», после выступления в феврале на собрании АН СССР ее президента М. В. Келдыша наступила пора по-настоящему вспомнить академика Н. И. Вавилова.

В июле 1965 года вышел первый номер журнала «Генетика», в котором впервые были опубликованы главы из книги Н. И. Вавилова «Этюды по истории генетики», помеченные датой — 22 июня 1940 года, а также никогда ранее не печатавшаяся статья о генетической теории селекции: ученый еще раз подтверждал свою убежденность в верности подлинной генетической теории и выражал несогласие с положениями Лысенко.

Академия наук СССР утвердила премию им. Н. И. Вавилова за выдающиеся успехи в области генетики, селекции и растениеводства.

Английский генетик С. Д. Дарлингтон, узнав о восстановлении доброго имени Вавилова, писал: «Советская академия сообщила, что советские генетики вернутся в общий поток мировых ученых. Какое прекрасное известие! Сами слова говорят о новой эпохе в мировых отношениях. Их осуществление явится показателем прихода новой эры в мировой науке».

* * *

В последние десятилетия XX века в печати появилось немало материалов, извлеченных из некогда закрытых архивов: документов, писем, научных статей, стали публиковаться воспоминания и свидетельства очевидцев о событиях, связанных с именем Николая Ивановича Вавилова. Благодаря этому появилась возможность пролить свет на многое, остававшееся для современников ученого недоступной тайной. Мы решили дать краткий обзор этих материалов.

ГОРИЗОНТЫ ГЕНИЯ ВАВИЛОВА

По словам Евгении Николаевны Синской, одной из ближайших сотрудниц Николая Ивановича Вавилова, название «Вавилон» будто бы дано было Всесоюзному институту растениеводства академиком В. Л. Комаровым, известным биологом и ботаником, президентом АН СССР. Он имел в виду, конечно, сложную структуру научного заведения, масштабы работы, многогранность деятельности, во многом определяемые его главой — директором, а также числом сотрудников, превышающим, если считать с периферийными опытными станциями, тысячу человек.

Это шутливое название ВИРа легко прижилось, но им же воспользовались и противники Вавилова, например И. И. Презент, любивший повторять: «Вавилон» должен быть разрушен!» Как доказала история, сделать это врагам генетики не удалось.

Научное творчество и научное наследие Николая Ивановича Вавилова — это гениальный вклад в общую биологию и генетику, селекцию и агрономию, в биогеографию и ботанику, вообще в философию жизни, в развитие нашего миропонимания и нашей культуры в целом. Поднятые исследователями в последние десятилетия XX века архивные материалы — и чисто научные, и административные, и организационные, а также огромное эпистолярное наследие ученого, изданное на сегодня в восьми томах, убедительно свидетельствуют о его самоотверженной работе во имя науки, характеризуют Вавилова как одного из величайших в мировой истории российских ученых.

Изучение его переписки, а также различных документов тех лет позволяет сделать вполне определенный вывод: уникальная комплексная программа собирания и исследования растительных ресурсов мира не могла быть реализована во всей полноте и за относительно короткое время не потому, что она оказалась недостаточно разработанной в научном отношении (он писал, что готов ее «разработать хоть на 100 лет»), но потому прежде всего, что условия, в которых приходилось работать тогда, не давали надежды на быстрое ее выполнение. Почему? Не хватало ресурсов материальных, недоставало кадров — научных работников, специалистов, особенно на местах. Не ко времени оказалась эта программа.

Из писем ученого особенно хорошо видно, как он почти все время вынужден защищаться и отвергать обвинения в излишнем, будто бы не отвечающем решению задач времени «академизме» исследований, проводимых и им самим, и сотрудниками ВИРа. Исследователь явно опережал время.

Переписка позволяет также лучше понять личность Вавилова, его характер, причины тех или иных решений, стиль работы, принципы взаимоотношений с людьми. Письма рисуют его как человека открытого, доброжелательного, корректного и мягкого в общении, в то же время он последователен и настойчив в решении поставленных задач, в выполнении намеченного, требователен, особенно в проведении исследований.

Число писем, написанных Н. И. Вавиловым и датированных одним днем, как сообщает внимательно изучавшая его переписку исследователь Е. С. Левина, иногда доходит до тридцати. Он сам лично следил, в частности, за ходом систематических экспериментов по изучению «географических посевов». Не прекращается ни на день работа ученого по основным направлениям намеченной программы: Вавилов еще и еще раз возвращается к рассмотрению проблем иммунитета культурных растений, формированию центров их происхождения и разнообразия, к особенностям генетических механизмов у пшениц и других хлебов, обсуждает с научными сотрудниками вопросы биохимии, физиологии, генетики. «Фантастическая осведомленность и эрудиция, широта постановки проблем, глубокое понимание истории возникновения и развития отраслей биологии — вот основное впечатление от переписки, — делает заключение доктор биологических наук Е. С. Левина и продолжает: — Все это проявляется «в сочетании с заземленностью» исследований, с их