— Только не бери на себя слишком много, — буркнул Османи. — Тебе не кажется, что будет лучше, если с ними поговорю я?
— Хм. Погоди-ка, дай подумать, — задумчиво пробормотала Фамке, хотя времени на размышления совсем не оставалось.
— Застопорить машину, лечь в дрейф, приготовиться принять абордажную команду! — заорал мегафон на борту «Царя Соломона», когда стигийский эсминец поравнялся с «Красным Февралем».
— На каком основании?! — Османи извлек собственный мегафон из специально шкафчика на мостике и принялся отвечать. — Это военный корабль Сферы Соцпроцветания, и мы находимся в нейтральных водах! Не имеете права!
— Подчиняться! Не рассуждать!!! — ответил «Царь Соломон». — В случае неподчинения открываю огонь на поражение!!!
Несколько десятков стволов разного калибра уже держали «Февраль» под прицелом. В основном это были зенитные автоматы, пулеметы и карабины морских пехотинцев, но на такой дистанции и этого было более чем достаточно.
— Как будто у нас есть выбор, — прошипел Османи, опуская мегафон. — То есть конечно, мы всегда можем героически погибнуть, но вроде бы уже не за что.
— Можешь погибнуть за те миллионы, которые я тебе обещала, — прыснула Фамке. — Хотя надеюсь, что до этого не дойдет.
— Между прочим, — спохватился Мохаммед, — если даже мы сможем избавиться от наших гостей, то что будем делать дальше? Дрейфовать в океане без руля и без ветрил?! Rudderless and stripped of sail?!
— На борту остался хотя бы один исправный радиопередатчик? — спросила Рыжая Ведьма. — Да, я знаю, что радиопередатчик — первая жертва любого сражения, но вдруг…
— Тот, что остался в радиорубке, мог уцелеть, — предположил Османи. — Как ни странно это звучит. Там даже можно найти несколько запасных — у Сангиты Рахман («интересно, где она теперь?») была целая коллекция.
— Вот и ответ, — кивнула Фамке. — Вызовем один из кораблей моей организации — какого-нибудь торговца потолще, он возьмет нас на буксир…
— Эй, на «Феврале»! — снова завопил «Царь Соломон». — Принимай концы!
— Нас уже берут на буксир, — криво усмехнулся Османи и осмотрелся по сторонам. — Куда подевалась палубная команда?.. Ах, да. Тоширо? Возьмешь на себя корму? Помнишь, как это делается?
— Кое-что помню, — кивнул бывший майор Куба. Конечно, когда он служил на подводных лодках Сферы, то обычно занимался совсем другими делами, но принимать и закреплять корабельные канаты между делом научился — это входило в базовый курс по технике безопасности.
— Я займусь носом, — добавил Османи. — Что же касается тебя, — он покосился в сторону Фамке, — то даже не предлагаю участвовать.
— И совершенно напрасно, — обиделась Фамке. — Я концы принимала, когда ты еще пешком под стол ходил!..
Капитан Османи не дослушал.
«Праведный Царь Соломон» и «Красный Февраль» довольно плавно соприкоснулись бортами, благо 1-балльное волнение позволяло; а затем с корабля на корабль были перекинуты с полдюжины трапов, штормтрапов и полутрапов, по которым хлынула целая орда стигийских морских пехотинцев. Как и в прошлый раз — всего несколько дней назад! — во главе абордажной команды стоял капитан «Соломона» собственной персоной, только на сей раз совсем другой.
— А где мой старый друг старший капитан Зинджибари? — осмелился поинтересоваться Мохаммед Османи, когда его товарищи и недобрая половина незванных гостей собрались на носу подлодки. — Мы так славно поладили в прошлый раз…
— Отстутствует, — отрезал Миттельман. — Сегодня «Соломоном» командую я. И нет, вы с ним не «поладили». Капитан Зинджибари провел досмотр вашего корабля на законных основаниях и позволил зайти в наш нейтральный порт для отдыха и ремонта…
— Вот именно, «на законных основаниях», — перебил его командир «Красного Февраля». — Зинджибари имел полное на то право, поскольку мы собирались войти в гавань, которая принадлежит Стигийской Империи. А где мы сейчас? Мне остается только повторить — на каком основании вы смеете задерживать военный корабль Сферы в нейтральных водах?!
— На том основании, что у меня есть основания полагать, что вы не те, за кого себя выдаете, — на одном дыхании выпалил Миттельман. — Это не военный корабль Сферы, а пиратское судно неизвестной принадлежности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Командир! — прокричал один из морских пехотинцев, успевших взобраться на ходовую рубку. — Здесь открытый люк!
— Прекрасно, — кивнул капитан «Соломона». — Не придется ничего взламывать или возиться с горелкой. Сержант! Вы знаете, что делать! Обычные меры предосторожности!
Морской пехотинец кивнул, взял автомат на изготовку и нырнул в люк. За ним последовал еще десяток бойцов.
— Я буду протестовать, — угрюмо проговорил Османи. — Вам придется за этот ответить. Вся мощь Сферы обрушится на…
— Не сомневаюсь, — вежливо кивнул Миттельман. — Вся мощь. Полагаю, нам придется сражаться в тени — вы ведь это собирались сказать?
— Отнюдь, — растерялся Османи. — Это ваша реплика…
В этот момент на вершине ходовой рубки снова показался один из морских пехотинцев; перегнулся через поручни и его вырвало прямо на корпус субмарины. Двое его товарищей, стоявшие под рубкой, едва успели отскочить в сторону; при этом один из них едва не упал за борт.
— Мааta osse, yamizdауеn batакhat!!! — крикнули они в унисон. — Ishtagata legamrey?!
— Ahotkha mizdayyenet, — прохрипел несчастный солдатик. — Mephakhed, ghaitta czarich lirrod makorye shamlemata… Mirchacz dammim, blad… Esrym guphot lephakhott…
— Baimma shelkha? — удивился капитан Миттельман и повернулся к Османи и его сообщникам. — Знаете, что мой солдат только что рассказал?
— Что у него приступ морской болезни? — презрительно предположила Фамке. — Должна заметить, капитан, что состояние ваших вооруженных сил внушает самые серьезные опасения. Что будет, когда ваш корабль попадет в действительно серьезный шторм? Султан-Императору будет за вас стыдно!
Ашер Миттельман никак не прокомментировал ее слова, а вместо этого отдал короткую команду на своем варварском языке. Смысл этого приказа можно было легко понять без перевода, потому что несколько мгновений спустя Фамке ван дер Бумен, Мохаммед Османи и Куба Тоширо стояли перед капитаном «Соломона" на коленях — руки связаны за спиной, а к затылкам приставлены стволы карабинов и пистолетов. Миттельман бросил на пленников суровый взгляд, отдал еще несколько приказов и последовал за своими морскими пехотинцами в глубины «Красного Февраля». Вернулся нескоро, при этом заметно изменивший цвет лица — теперь оно было гораздо ближе к зеленому, что самым странным образом гармонировало с голубыми глазами и рыжими волосами капитана. Не такими рыжими, как у Фамке, конечно — тут ей не было равных. Приблизившись, командир «Соломона» внезапно извлек из кобуры личное оружие и принялся ходить вокруг пленников кругами, постукивая стволом револьвера по ладони.
— Так-так-так, — приговаривал он при этом, — и ведь расскажешь кому-то — не поверят! Если вообще позволят рассказать. Ведь наверняка все придется засекретить. Я последний раз такое видел — нет, даже не в кино, а в книге. Точно. «Потерпевшие кораблекрушение» Стивенсона. Того самого, который и «Остров Сокровищ» написал. Не приходилось читать?
— Приходилось, — тут же хихикнула старая добрая Фамке. — Но ни разу от начала до конца. Скучная книжка, если хотите знать мое мнение. А вот сцену резни в каюте капитана Трента раз двадцать перечитывала. Обожаю этот эпизод! Вот не поверите, так глубоко в душу запал… и так близко к сердцу… — Рыжая Ведьма неожиданно всхлипнула.
— Ну почему, — покачал головой Миттельман. — Охотно верю. Особенно после того, что я только что увидел…
— А что вы такого увидели, капитан? — снова заговорил Османи. — Это наша подводная лодка! На нее напали неизвестные морские разбойники, а мы всего лишь оборонялись! На нашем месте вы поступили бы точно так же! Мало того, что мы потеряли почти весь экипаж, еще и эти ваши странные подозрения… Постойте! Уж не были ли эти пираты вашими сообщниками?! И теперь вы пришли закончить их грязную работу!!!