class="p1">Коротко кивнув, Хашшас быстро подошел к стоявшему на коленях жрецу и схватив того за затылок, наклонил ему голову. Откуда-то из-за пояса выхватил огромный нож, с расширяющимся книзу лезвием, сразу напомнившим мне шпатель отца Димитрия, и ловким, отработанным движением загнал его жрецу в основание шеи.
Раздался тошнотворный хруст. Жрец вскрикнул, но крик перешел в хрип.
Старуха тонко захихикала.
Хашшас невозмутимо повернул нож набок. Со всхлипом костяной воротник раскрылся на две половины, точно панцирь рака, обнажая подергивающиеся, словно щупальца, кровеносные сосуды странного сероватого цвета.
Чудовищной воронкой воротник упал на грудь жреца, удерживаясь лишь на полоске кожи. Следом за ним, помедлив, желатиновым комом обвалилась и плоть, оставив лишь звездообразный костяк, с пульсирующей красноватой трубочкой внутри, на котором крепился череп.
Плюхнувшиеся на пол внутренности подрагивали и извивались.
Князь Трех Ступеней невозмутимо наклонил тело вперед. Сноровка, с которой он выпотрошил своего недавнего соратника, говорила о немалом опыте.
На спину Маргарите медленно полилась темная жижа.
Глаза жреца затянуло серой пленкой, и они медленно закрылись.
Меня вырвало. Благодаря тому, что я не ел несколько часов, содержимого было немного.
Гул рывком отшвырнул мертвое тело в сторону.
Уродец на поводке заскулил, скребя пол когтями. Гул в веревочном комбезе тут же ткнул его шокером на длинной рукоятке.
Хашшас присел на корточки, и стал небрежно размазывать кровь по спине девушки, пачкая в жижу ее волосы и одежду.
Маргарита застонала.
Гулы вытянув шеи, безмолвно пожирали глазами необычное зрелище.
Наконец, князь неторопливо поднялся на ноги.
– Ну что? – не выдержал я.
Жестом он указал мне на гула с планшетом.
– Камни, – тенорком произнес тот, ставя на пол деревянное блюдо.
Я послушно подошел туда, без колебаний вытащил сверток и высыпал камни.
А когда отступил на шаг, сверху со свистом упала клетка, сваренная из металлических прутов толщиной в руку.
С лязгом она защелкнулась в полу.
Все это в полной тишине, нарушаемой лишь визгливым смехом матери Хашшаса.
– Что это значит? – дрогнувшим голосом спросил я.
Вытирая руки поданным белоснежным полотенцем, князь неторопливо подошел ко мне.
– Все хорошо, – успокоил он.
– Ты поможешь ей?
Гул вздохнул.
– Я же ясно сказал, что она умрет!
У меня сжалось сердце.
– Но это… – я указал на останки жреца.
– Это идея матушки, – князь кивнул на кровать, – она вбила себе в голову, что кровь гула превратит кожу женщины в подобие панциря, сняв который, мы не повредим верхний слой тканей. Притом она этого даже не почувствует!
Марго вздрогнула и попыталась перевернуться на спину. Гул с досадой отступил назад и поставил ногу ей на поясницу.
У меня все поплыло перед глазами.
– Матушке постоянно требуется женская плоть… Ее здоровье… Что же до этого… – Князь кивнул на жреца, – он ступил сюда без моего позволения, за что и был наказан…
Потом многозначительно добавил:
– Как, впрочем, и все остальные.
Гул вытер руки и бросил полотенце на голову девушки.
– А-а-а! – заорал я, вцепившись в прутья клетки.
Старуха захихикала громче, а следом за ней растянули губы в резиновых улыбках и гулы.
– А-а-а!! – орал я, тряся клетку.
Смех усилился.
Хашшас с досадой поморщился и отвернулся.
– А-А-А!!! Дайрон!!!
В полу заскрипело.
Гулы в трико выхватили шокеры, и с остервенением стали бить ими в клетку. Но я не чувствовал этих разрядов.
А ведь уклонись Марго вовремя, мы бы продержались эти несчастные десять секунд, за которые я бы сбил барона столом! Или комодом!
Но кто знал, что так произойдет!
Сердце вырывалось из груди. Клетка затрещала.
Марго неестественно выгнулась, и в ее руке появилась «Беретта». Грохнул выстрел, и один из близнецов пошатнулся.
Хашшас удивленно обернулся.
Второй близнец откуда-то выхватил серп, одним прыжком подскочил к девушке и размахнулся, очевидно, намереваясь отрубить ей руку.
Гул с планшетом что-то залопотал, указывая пальцем вниз.
От блюда поднимался легкий дымок.
В памяти всплыли слова Дайрона, которые он повторял уже дважды:
«Я всегда появляюсь вовремя».
И лежащий отдельно гелиодор шевельнулся.
VI
Время словно замерло, и я со вздохом отпустил прутья.
Хашшас выпучил глаза так, что они едва не выпали.
Остальные гулы еще ничего не поняли.
Между клеткой и Князем Трех Ступеней возникла яркая точка, словно горел магний. Она ослепительно вспыхнула, а когда свечение угасло, на ее месте стоял Дайрон.
В своем истинном облике.
Он сделал шаг к кресту прощения, и клетка развалилась на четыре части.
Одновременно с этим занесший над Маргаритой серп близнец вспыхнул ярким бездымным пламенем, и в считанные мгновения обратился в пепел вместе со своей железкой. Поскольку он смотрел в другую сторону, то сгорел, даже не успев понять, что происходит.
Дайрон был одет довольно необычно – в светлые джинсы и шоколадного цвета кожаную куртку. Я даже успел мысленно улыбнуться.
Но гулам было явно не до смеха.
Хихиканье оборвалось, старуха неуверенно замолчала.
Тот гул, что встречал нас, схватил цепь с болтающимся на ней ошейником, вымазанным в останки плоти жреца, и со скоростью вентилятора завращал ею над головой. Судя по его, необремененному интеллектом лицу, вряд ли он понимал, с кем имеет дело.
C жужжанием цепь вертелась над ним.
Одним взмахом он оторвал голову крайнему набитому золотом гулу, так что осталась лишь часть верхней челюсти.
Сверкающий круг коснулся одной из колонн, и во все стороны полетели осколки камня.
Оскалившись, чудовище шагнуло вперед.
Но четырехметровая цепь прошла сквозь голову Дайрона, словно мираж. А потом не глядя, Бог вскинул руку, не давая ей завершить круг. Несколько витков, как в кино, сразу намоталось ему на руку.
Неуловимым движением Дайрон дернул цепь, и гула бросило вперед. И через мгновение левой рукой Бог сжимал костяное горло гула. От его пальцев поднимался пар. Потянуло горящим мясом. Послышался отчетливый хруст.
Даже боги не чуждаются эффектов…
Трупоед захрипел.
Дайрон брезгливо тряхнул кистью и разжал пальцы. Гула отшвырнуло назад, в глубину зала.
Медленно, очень медленно Бог повернулся к остальным.
Хашшас упал на задницу, и начал отползать назад, путаясь в полах своего роскошного халата.
Теперь-то он понимал, что нужно было ставить не на ту лошадь.
Рынок залихорадило. Акции блондина стремительно обваливались.
Выронив пистолет, Маргарита зарыдала.
Скрестив на груди руки, Бог пристально рассматривал гула. Покрываясь липким потом, тот лихорадочно полз назад, пока не уперся спиной в стену.
Свита замерла вокруг, не зная как реагировать на происходящее.
Не растерялся лишь гул с планшетом. Он сразу плюхнулся на колени.
– Пощады! – хрипло взмолился Хашшас, простирая руки к Дайрону. Тот невозмутимо смотрел на него.
Вздрогнув, князь опустил взгляд. И