Читать интересную книгу Стрекоза в янтаре. Книга 1. Разделенные веками - Диана Гэблдон

– Нет, это не выкидыш, – утешил месье Флеше моего мужа, стоявшего у него за спиной. – И не кровотечение.

Тут я заметила, что одна из дам, помогавших врачу, с ужасом уставилась на шрамы Джейми. И дернула подругу за рукав, привлекая ее внимание.

– Возможно, воспаление желчного пузыря, – продолжал рассуждать месье Флеше. – Или же приступ печеночных колик…

– Идиот, – пробормотала я сквозь стиснутые зубы.

Скосив глаза вдоль длинного толстого носа, месье Флеше надменно уставился на меня и с запозданием нацепил пенсне, чтобы усилить эффект. А потом, опустив ладонь на мой влажный лоб, заставил закрыть глаза, чтобы больше не видеть моего укоризненного взгляда.

– Скорее всего, печень, – сказал он Джейми. – Сжатие желчного пузыря приводит к накоплению в крови желчного сока, а это, в свою очередь, вызывает боль и… временные неудобства… – деликатно, но властно добавил он и еще сильнее надавил на живот, отчего я так и заметалась по постели. – Ей следует пустить кровь, причем безотлагательно! Плато, таз!

Я вырвалась и изо всей силы хлопнула по руке, лежавшей у меня на лбу:

– Отойдите от меня, вы, шарлатан несчастный! Джейми, не позволяй им ко мне прикасаться!

К постели с тазом и ланцетом приближался помощник месье Флеше Плато. Дамы, находившиеся на заднем плане, хором ахнули и начали обмахивать друг друга веерами, не в силах равнодушно созерцать эту драму.

Джейми с побелевшим как мел лицом переводил исполненный отчаяния взгляд с меня на доктора. Наконец, набравшись решимости, схватил злополучного Плато, оттащил от постели и одним толчком послал его к двери. Ланцет так и закувыркался в воздухе. Служанки и дамы с визгом отпрянули.

– Но месье! Месье!.. – завопил врач.

Он успел натянуть на голову парик, однако остался полуодетым, и полы его халата смешно развевались и хлопали, когда он мчался вдогонку за Джейми по комнате, размахивая руками и страшно напоминая при этом обезумевшее пугало.

Боль снова усилилась, скрутила в клубок все внутренности, я застонала и скорчилась. Когда немного отпустило, я, приоткрыв глаза, заметила, что на меня внимательно смотрит одна из дам. Затем по выражению ее лица я поняла, что ее осенило. Не сводя с меня глаз, она наклонилась и что-то шепнула своей спутнице. В комнате было слишком шумно, чтобы расслышать слово, но я прочитала его по губам.

– Яд… – сказала она.

Внезапно боль резко сместилась ниже, и я поняла, в чем причина. Не выкидыш, не аппендицит и тем более не приступ печени. И не совсем яд. Во всем виноват горький жостер.

* * *

– Вы! – кричала я, грозно надвигаясь на мэтра Раймона, который весь так и съежился за своим столом, под защитой нависающего над ним крокодильего чучела. – Вы, ничтожный жалкий червяк с лицом жабы!

– Я, мадонна? Но боже мой, чем же я вас обидел?

– Мало того что меня прохватил чудовищный понос на глазах тридцати с лишним человек, мало того что я решила, будто у меня выкидыш, и чуть ли не до смерти перепугала бедного моего мужа…

– Ах, так ваш муж тоже был там?

Тут мэтр Раймон уже не на шутку разволновался.

– Да, был, – уверила я его.

Мне стоило немалого труда уговорить Джейми не вламываться вместе со мной в лавку мэтра Раймона, чтобы силой выбить из него необходимую нам информацию. Я убедила подождать меня на улице, в карете.

– Но вы же не умерли, мадонна, – заметил торговец снадобьями.

Бровей как таковых у него не было, но он умудрился пошевелить участком кожи над глазами, отчего на широком лбу собрались морщины.

– А ведь вполне могли, заметьте себе…

В суматохе той сумбурной ночи у меня как-то вылетело из головы это обстоятельство.

– Так, значит, то была вовсе не шутка или недоразумение? – слабым голосом спросила я. – Кто-то действительно хотел отравить меня и не умерла я только потому, что у вас были сомнения?

– Возможно, вовсе не мои сомнения были тому причиной и помогли вам выжить, мадонна. Возможно, это все же была шутка или недоразумение. Кроме того, уверен, что горький жостер можно приобрести не только в моей лавке. Не далее как в прошлом месяце я продал это средство двум лицам, причем и тот и другой просили совсем иное…

– Понимаю.

Глубоко вздохнув, я вытерла перчаткой выступивший на лбу пот.

– Итак, у нас имеются два потенциальных отравителя, именно за этим мы сюда и явились. Кто они? – без обиняков спросила я. – Ведь в следующий раз они могут купить зелье у кого-то другого, кто не так совестлив.

Он кивнул; широкий лягушачий рот искривился.

– Вполне возможно, мадонна. Впрочем, не думаю, что моя информация сможет вам помочь. Это были слуги, и действовали они, повинуясь приказам своих господ. Служанка виконтессы де Рамбо, а второго человека я не знал.

Я нервно забарабанила пальцами по прилавку. Единственным человеком, который мне угрожал, был граф Сен-Жермен. Неужто он нанял анонимного слугу приобрести для него яд, чтобы подложить мне его в бокал? Что ж, учитывая нашу встречу в Версале, это вполне возможно. Бокалы с вином разносили на подносах слуги. Сам граф не приближался ко мне и на расстояние вытянутой руки, но разве так уж сложно подкупить кого-то из дворцовых слуг, чтобы подсунуть мне нужный бокал?

Раймон не сводил с меня любопытных глазок.

– Могу ли я спросить, мадонна, не совершали ли вы какого-либо опрометчивого шага, могущего раздражить виконтессу? Она очень ревнива и не однажды прибегала к моей помощи, чтобы расправиться с соперницей. Хотя, как правило, эти приступы ревности у нее скоротечны. У виконтессы, знаете ли, ушки всегда на макушке, и вскоре появляется новая соперница, способная вытеснить из мыслей предыдущую.

Я села без приглашения.

– Рамбо? – спросила я, стараясь вспомнить.

Наконец в памяти всплыл смутный образ. Постепенно он становился все отчетливее, и перед глазами возник напомаженный и разодетый в пух и прах господин с круглым живым лицом.

– Ах Рамбо! – воскликнула я. – Ну конечно же! Я встречала этого человека, но дело кончилось тем, что пришлось влепить ему пощечину веером. Он укусил меня за палец на ноге.

– Что ж, одного этого достаточно, чтобы привести виконтессу в дурное расположение духа, – заметил мэтр Раймон. – А раз так, уверяю вас, дальше можете жить совершенно спокойно.

– Благодарю, – сухо ответила я. – Но что, если это вовсе не виконтесса?

Какое-то время аптекарь колебался; и без того маленькие глазки совсем сощурились в лучах утреннего солнца, проникающего сквозь оконные стекла. Словно что-то решив для себя, он поднялся и направился к каменному столу, на котором кипели снадобья, сделав мне знак следовать за ним:

– Прошу вас, пожалуйста, сюда, мадонна. Хочу показать вам кое-что.

К моему изумлению, он вдруг нырнул под стол и исчез. И не возвращался довольно долго, так что я нагнулась и стала всматриваться. Там, посредине, тлели окруженные решеткой угли, однако по обе стороны от жаровни оставалось достаточно места. А в стене, к которой был придвинут стол, зияло темное отверстие.

Я подобрала юбки и без долгих колебаний нырнула под стол вслед за Раймоном.

За стеной оказалась еще одна комната, совсем маленькая. Глядя на дом снаружи, никто не догадался бы о ее существовании.

Две стены сплошь занимали полки. На них, безупречно чистых и вытертых от пыли, были расставлены черепа каких-то животных. Сперва это зрелище заставило меня вздрогнуть и отшатнуться: из темноты взирали пустые глазницы, острые зубы скалились в приветственной усмешке.

Тут я разглядела мэтра Раймона: он стоял сгорбившись у одной из полок, напоминая при этом один из своих экспонатов. Я увидела, как, поймав мой взгляд, он нервно вскинул руку, видимо опасаясь, что я сейчас или закричу, или же наброшусь на него от страха. Но мне доводилось видеть зрелища и похлеще, чем ряды чисто выскобленных полок, уставленных костями, а потому кричать я не стала, а просто приблизилась, чтобы рассмотреть все как следует.

Чего только тут у него не было!.. Крошечные черепа летучей и простой мыши и землеройки с почти прозрачными косточками и мелкими острыми, как булавки, кровожадно оскаленными зубками. Черепа лошадей, от огромного першерона с массивными и изогнутыми, точно турецкая сабля, челюстями – такими можно было раздробить целый отряд филистимлян – до ослиных черепов, упрямо повторяющих в миниатюре все их очертания.

Они были по-своему привлекательны, даже красивы, каждый нес отпечаток самой сути своего владельца, словно до сих пор очертания этих выбеленных временем костей хранили в себе намек на плоть и шерсть, некогда покрывавшие их.

Протянув руку, я дотронулась до одного из черепов. Вопреки ожиданиям кость оказалась на ощупь вовсе не холодной, но какой-то странно нейтральной, точно дух покинувшего ее тепла все еще витал где-то поблизости.

Доводилось мне видеть и человеческие останки, но хранились они далеко не в таком идеальном порядке: черепа первых христианских мучеников – они горами лежали в катакомбах щека к щеке, а берцовые кости, сложенные в отдельную кучу, издали напоминали бирюльки.