Душа Яшина была выкрашена в бело-голубые цвета, поэтому он сам едва ли понимал, что главное его предназначение в 60-е годы выявлялось на международной стезе. Из национальной фигуры он все больше превращался в интернациональную. В то время отвлечение из клуба в сборную никак не лимитировалось предписаниями ФИФА, тем более так строго, как сегодня, когда национальные команды могут беспрепятственно получать игроков в свое распоряжение на семь матчей в год за два дня до каждой из этих встреч.
В яшинские времена сборные проводили наряду с турнирными массу (несравнимо больше, чем теперь) товарищеских матчей, и им придавалось самостоятельное, престижное значение. А уж в Советском Союзе сборная была центром футбольного мироздания. Футболисты изымались из клубов на какое угодно время. В предсезонных и послесезонных поездках находились месяцами (а Яшин провел в них суммарно времени больше, чем любой из его партнеров, потому что в зарубежных контрактах специально оговаривалось его участие). Непосредственно перед серьезными мировыми и европейскими турнирами футболисты «главной команды» тоже подолгу готовились на сборах с выездами на контрольные игры.
Да и «Динамо», под предлогом «пропаганды советского футбола за рубежом» уцепившееся за коммерческие выгоды (а заодно дававшее заработать и игрокам), приложило руку к расширению международной деятельности Яшина. Как самый известный в то время советский клуб (под этим именем импресарио даже просили выступать олимпийскую сборную СССР), «Динамо» значилось среди первых приглашенных из нашей страны в коммерческие турне по Южной Америке, где главной приманкой опять-таки был Яшин. И, получается, невольно стал косвенным виновником стартовых провалов своей команды в чемпионатах страны 1965, 1968 и 1969 годов, когда серьезные по продолжительности, наезженному километражу, силе соперников испытания требовали соответствующих усилий и отодвигали сроки подготовки к первенству, так что накануне первых календарных игр приходилось ее форсировать. И только более легкая, скорее тренировочная поездка 1970 года в Австралию, где спарринг-партнеры были заметно слабее, не дала отрицательного эффекта.
Для Яшина же лично эффект всех этих поездок был положительный с точки зрения международного имиджа. Он и в самом деле стал «человеком мира». Времени и матчей, проведенных им за это десятилетие с зарубежными командами, прежде всего на выезде, достаточно для сопоставимости с объемом участия во внутренних соревнованиях. Я уже не говорю о том, что следовавшие сплошняком и, как правило, успешные интернациональные встречи, стало быть, незыблемая международная репутация Яшина оказывали все это время определяющее влияние на его высокие рейтинги, не исключая наши собственные (неизменное вплоть до 1969 года вратарское первенство в списке 33 лучших футболистов СССР), при том что и у себя дома вратарь особенно не давал повода для снижения котировок.
То взлет, то посадка…
Очень хорошо помню, что и как происходило в начале 60-х, поэтому меня покоробило от выдумок, переполняющих интервью Владимира Маслаченко корреспонденту «Московского комсомольца» Борису Левину 5 марта 2003 года. Зная о теплом отношении этого журналиста к Яшину, подтвержденном рядом его публикаций, не могу судить, почему вдруг (может быть, потому, что с Маслаченко состоял, как не раз афишировал, в приятельских отношениях?) интервьюер начал неприкрыто подпевать его мании величия: «В начале 60-х ты был, безусловно, лучшим вратарем страны, особенно в 1962-м…» Такую подачу, как погоду в популярной песенке, «надо благодарно принимать», и Владимир Никитович, не находя, естественно, возражений, это охотно сделал. Да и без наводящих вопросов неоднократно расписывал свой перевес этих лет.
Я хотел сразу после публикации спросить автора более чем смелого утверждения: «А совесть, друзья, у вас есть?». Но хворал в то время, угодил в больницу, а Бориса судьба совсем не пощадила – попал в автокатастрофу, после которой не выкарабкался. В общем, так и не довелось выведать, как мог коллега сделать столь абсурдный, да еще «безусловный» вывод. Фактуру, которую, парируя этот вывод, я хотел ему напомнить, тем более не скрою от читателей.
Даже если относить 1960 год, когда Яшин сверкал на всю Европу, к концовке предыдущего десятилетия, а не к началу следующего («миллениум» тоже стартовал не 2000-м, а 2001 годом), разве же 1961 год, когда вслед за Европой ему открыл объятия второй футбольный континент, Южная Америка, – это не начало 60-х? А 1963-й, вообще лучший сезон Яшина, увенчанный «Золотым мячом», тоже не относится к началу 60-х? И если 1962-й еще вызывает споры в предпочтениях, перечеркивающие по меньшей мере безусловность выигрышного положения Маслаченко, то именно в 1961 и 1963 годах Яшин, может быть, больше, чем в любые другие, покорил футбольный мир, лишая всяких оснований и делая мнимым превосходство самозваного конкурента в начале 60-х.
В 1961 году болезнь впервые так надолго вывела Яшина из строя, вслед за ним был травмирован Беляев, а «Динамо» выступало, в том числе и по причине отсутствия обоих вратарей, с неопытным Белкиным в «голу», крайне неудачно. Правда, когда в «Динамо» Яшин выходил на поле, то себя лично какими-то существенными изъянами в игре не запятнал. Плюс к тому, запомнился безупречными действиями в заключительных отборочных матчах чемпионата мира со сборными Норвегии (3:0) и особенно Турции (2:1).
В Стамбуле обстановка была накаленнее некуда, ведь хозяева поля в случае победы могли рассчитывать на дополнительный матч за выход из группы в финальный турнир. Обозленные якобы за то, что советским футболистам заказаны авиабилеты из Стамбула в Буэнос-Айрес для товарищеских игр в Южной Америке, а значит, гости заранее считают себя победителями группы, турки устроили на поле дикий шабаш, еле пресеченный израильским арбитром. От Яшина требовалась особая стойкость – на него ополчились в особенности, задирали неприкрыто. Понадобилось прибавить свойственных ему терпения и мужества. И вратарь отыграл в этом «турецком аду», именно так позже названном в Европе, как положено, как от него ждали.
В свою очередь, для Маслаченко сезон складывался как нельзя лучше – 25-летний вратарь отлично выступал за «Локомотив», и на него положил глаз «Спартак». Дебютируя в сборной, вполне благополучно заменил в трех играх хворавшего первую половину сезона Яшина. Редакция журнала «Огонек», за год до этого учредившая приз лучшему вратарю (на что, кстати, натолкнула огоньковцев потрясающая игра Яшина, который и открыл список обладателей приза), сочла нужным присудить награду Маслаченко. Не смею сказать «незаслуженно», но поспешно объявила свой выбор еще до поездки сборной в Южную Америку, где Яшин и проявил себя во всей красе. Недаром же говорят: конец – делу венец. И президиум Федерации футбола СССР, выбирая вратарей для списка 33 лучших, обоснованно, к тому же единогласно поставил Яшина в тройке вратарей под № 1.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});