что было доступно ей. В частности, он знает, что ее обнаружили.
– Но как вам удалось это выяснить, господин Северин? – поинтересовался Рафаль Стром. Он уже оправился от шока и снова казался раздражающе дружелюбным юношей, который чуть ли не погулять вышел.
– У меня повышенные способности к телепатии, это ни для кого не секрет. Мне удалось заглянуть за завесу, организованную ее сообщником.
Упоминать телепатку Триана Стефан не собирался. Сделка есть сделка: номеру 3 действительно нужно было это достижение, чтобы сохранить свои позиции в Легионе. Остальным не обязательно было знать, что он без Альды Мазарин не справился бы… Стефан мог пробиться за защиту неизвестного телепата, но лишь осознанным усилием. Альда же обнаружила подвох во время случайной проверки, ни на что конкретно не направленной, да еще и на огромном расстоянии.
Стефан и сам не отказался бы заполучить такой живой сканер – да еще и беззаветно влюбленный, а потому не нуждающийся в постоянном контроле. И почему убогому номеру 7 так везет?
Пока он размышлял об этом, самозванка прекратила дергаться. Сообразила, должно быть, что это только вредит ей. Стефан уже чувствовал, что она обычный человек, без способностей, просто хорошо обученный и умный. Но от ножа в животе такое обычно не спасает.
– Помогите, – с трудом произнесла она и тут же поперхнулась кровью.
– Помощь нужно заслужить, – заявил Стефан. – Пооткровенничаешь немного – может, и поспособствуем твоему выживанию.
– Но это же жестоко, – попробовала возмутиться за его спиной Бенни.
Номер 3 ответил ей, не оборачиваясь:
– Ты права, очень жестоко. Возможно, хилер готов помочь этой бедолаге бескорыстно? Ах да, у нас же больше нет хилера. Интересно, почему?
– А где наш хилер? – насторожился Гидденис.
– Был да сплыл, – не удержался Стефан.
– Оставьте эти споры! – вмешался номер 1. – У нас есть заботы поважнее… Если она все это время шпионила за нами, нашим противникам известно куда больше, чем мы предполагали. Например, то, что мы нашли бомбу. И то, что обезвредить ее может только электрокинетик. Нам нужно понять, как они отреагируют на это.
– А что тут понимать? – удивился номер 3. – Сделают то, что сделал бы на их месте каждый. Убьют электрокинетика задолго до того, как он доберется до завода. Мда, что-то не задалась для солдат специального корпуса эта миссия – аж три трупа с Феронии потащим!
* * *
Матео до сих пор не мог до конца поверить, что это действительно случилось. Не во сне, все по-настоящему… Желая получить Эстрид уже давно, он вполне спокойно относился к тому, что у него ничего не выйдет. Дело не в нем и даже не в ней, дело в Легионе, там свои правила. Матео почему-то казалось, что номер 5 не рискнет своей звездной карьерой, допуская неуставные отношения с кем-то из команды.
Но она, очевидно, не считала это таким уж серьезным риском. Эстрид больше не говорила с ним о его любви, однако и не злоупотребляла своей властью над ним. Днем все было как раньше, перемены наступали лишь ночью. Матео это устраивало, и он предпочитал пока не думать, что будет, когда они покинут Феронию.
О задании он тоже не забывал, он действительно хотел помочь Эстрид. Днем электрокинетик осматривал бескрайнюю территорию оранжерей, силясь обнаружить следы постороннего присутствия. Пока он нашел лишь немало вредоносных растений, которых в колонии быть никак не могло. Но все они не подсказывали, кто ополчился на Феронию.
Сегодняшний осмотр тоже ничего толкового не принес. Над фермой сгущались сумерки, и Матео только теперь обнаружил, что отошел далековато от основного здания. Здесь это было легко: один купол не отличишь от другого, все выглядит одинаковым, и за расстоянием не так просто следить.
Проблемой это не было, Матео предстояло вернуться на полчаса позже, чем он планировал – невелика потеря, вся ночь еще впереди! Долгая, прекрасная ночь… Электрокинетик думал лишь об этом, когда на границе его зрения неожиданно мелькнуло движение.
Матео повернулся в ту сторону – и тут же пожалел об этом. Тот, кто неожиданно пробрался к оранжереям, и не думал скрываться, но от этого становилось только хуже. Это существо удивительным образом напоминало человека, однако человеком точно не было. Одежды на нем не сохранилось, тело вытянулось, и рост этого создания приближался к трем метрам. Оно напоминало старика, который прежде был сильным мужчиной: на сухом рельефе мышц складками нависала дряблая, покрытая пигментными пятнами кожа. Ноги стали толще, чем создавала природа, и постоянно оставались полусогнутыми. Руки удлинились и теперь завершались узловатыми пальцами с острыми желтыми ногтями.
Однако худшей чертой существа оставалась ее голова. Человеческие черты исказились, но не стали при этом совсем уж чудовищными. Лучше бы стали… У существа был низкий лоб, будто львиная часть головного мозга исчезла, остался только плоский срез черепа с залысинами и длинными прядями седых волос между ними. Глаза сделались в два раза больше, чем у человека, они, выпученные, словно сжатые со всех сторон, неотрывно наблюдали за Матео. Нос был небольшим, с плоской переносицей и крупными круглыми ноздрями. Под носом начиналась массивная широкая челюсть, почти полностью расчерченная разрезом рта. Зубы в нем оказались человеческие, но настолько крупные, что тонкие губы были не в состоянии их скрыть.
Существо приближалось к Матео медленно и неотвратимо, а за ним следовали другие уродцы, очень похожие на него. Одинаковые в том, что все они были крупными и несомненно хищными. Они рычали, подвывали и стонали. Отголоски человеческих голосов, доносящиеся из приоткрытых ртов, пугали так же сильно, как связь с родом людским во внешности.
Матео понятия не имел, что это такое. Он ни на одной планете подобных существ не видел! Но это не значит, что он собирался поддаваться страху. Он не потерял контроль, даже когда понял, что толпа выродков, все прибывавшая из темноты между оранжереями, явилась не просто за кем-то из солдат, а именно за ним.
Он догадался об этом, когда увидел, что некоторые мутанты сжимают в искаженных руках ифрисфир. Это растение тоже не было свойственно для Феронии, но есть ли смысл такому удивляться после всего, что уже произошло?
Ифрисфир был маслянистым и опасно горючим растением. Одной искры хватало, чтобы он вспыхнул и горел несколько часов. Потушить его было на удивление трудно, от этого растения, во многих сферах полезного, частенько начинались пожары. Ну а главное, рядом с ифрисфиром было запрещено работать электрокинетикам. Любая их атака неизбежно порождала разрушительное пламя, от которого страдали и свои, и чужие.
Тот, кто спланировал это, не первый