должен поймать этого сукина сына, и поскорее. Мэтт перегружен работой, впрочем, как и все мы. Так уж сложилось. Мы знали, на что шли, Лил. О нас не беспокойся. Как ты сама?
– Я справляюсь.
– Ну, мне кажется, что ты выглядишь напряженной и утомленной. Мой тебе совет – возьми выходной. Настоящий выходной. И сходи на свидание.
– Свидание?
– Да, свидание. – Мэри закатила глаза, явно рассерженная. – Ты знаешь, что такое свидание. Ужин, кино, танцы. Ты не взяла ни одного выходного с тех пор, как вернулась; да, твоя поездка в Южную Америку была первоклассной, но и там ты работала каждый день.
– Я люблю работать.
– Может быть, и так, но выходной и свидание тебе явно не помешают. Ты должна взять свою маму и поехать в Рапид-Сити на целый день. Пройдись по магазинам, сделай маникюр, потом вернись и попроси этого симпатичного Купера Салливана купить тебе ужин со стейком, сводить тебя на танцы, а потом остаться на ночь.
– Мэри!
– Если бы я была на тридцать лет моложе и не замужем, я бы уж сделала так, чтобы он мне и стейк купил, и все остальное устроил как положено. – Мэри крепко и порывисто обняла Лил. – Я беспокоюсь о тебе, дорогая.
– Не надо. Не волнуйся.
– Возьми выходной. А мой перерыв кончился. – Она посмотрела на часы. – Тэнси и Фарли должны приехать через пару часов. Вот будет развлечение!
«Не нужен мне никакой выходной», – подумала Лил, когда Мэри ушла. Ей вовсе не хотелось устраивать шопинг или делать маникюр… Посмотрев на свои ногти, Лил поморщилась. Ладно, может, маникюр и не помешает, но в ближайших планах нет никаких публичных выступлений, а значит – и новых гонораров, которые можно было бы спустить в салоне красоты. Впрочем, она и без того умела выглядеть на все сто, если был повод.
А если захочется поужинать стейком, ничто не мешает купить его самой. Последнее, что ей нужно, это свидание с Купом. Ситуация между ними и так усложнилась после секса.
И приходилось признать, что это полностью ее вина.
Он был прав в одном. Ей нужно разобраться с этим.
Так почему она бежит от этого?
Лил остановилась перед вольером тигра. Борис лежал у входа в свое логово, глаза были полузакрыты.
«Еще не спит», – догадалась Лил. Его хвост лениво вильнул, и Лил увидела, что прищуренные глаза внимательно наблюдают за ней.
– Уже не злишься на меня, да? – Лил облокотилась на перила, наблюдая, как трепещут уши Бориса. – Я должна была это сделать. Я не хочу, чтобы что-то случилось с тобой – или с кем-то еще из-за тебя. Вроде как не наша вина была бы, но… нам пришлось бы отвечать.
Борис издал звук, так похожий на неохотное согласие, что Лил улыбнулась.
– Ты красивый. Большой, красивый мальчик. – Лил вздохнула. – Кажется, мой перерыв подошел к концу.
Расправив плечи, Лил окинула взглядом пейзаж; вольеры, деревья, холмы. И подумала, что в такой день, как этот, в мире не может случиться ничего плохого.
* * *
Он доедал второй шоколадный рулет. При отличном умении жить в глуши и находить себе пропитание он не видел причин отказывать себе в благах цивилизации. Коробку с рулетами он стащил из чужой палатки, а вместе с ней унес пакет картофельных булочек и шесть бутылок «Хайнекена».
Он выпивал по одной бутылке каждые два дня, не чаще. Охотник не должен позволять алкоголю затуманить свой мозг даже на час. Поэтому он пил только перед сном.
Алкоголь был его слабостью, он признавал за собой этот грешок, который имелся и у его отца. Как часто говаривал старик, это бич для всего их народа. Спиртное стало еще одним оружием, которое белый человек использовал против них.
Пьянство влекло за собой неприятности, привлекало внимание закона и белых людей, исполнявших этот закон.
Но он любил вкус холодного пива.
Он не отказывал себе в этом – просто умел владеть собой и вовремя останавливаться.
Отец научил его многому, но не самоконтролю. Этому он научился сам.
В сущности, от самоконтроля зависело очень многое. Недаром же он не убил ни одного из тех туристов, хотя искушение было велико. Троих можно было прирезать во сне, а четвертого оставить в живых. Чтобы позже поохотиться на него. Тренировка никогда не помешает.
Но если бы он убил сразу четверых, полицейские и рейнджеры облепили бы холмы как муравьи. Не то чтобы он не сумел ускользнуть от них: его предки искусно проделывали это на протяжении долгого времени. Однажды его мощь сравняется с мощью военного отряда, он покажет себя как величайший охотник и убьет всех тех, кто оскверняет его землю по собственной прихоти.
Когда-нибудь они будут произносить его имя со страхом и благоговением.
Но пока что у него были дела поважнее – охота на более крупную дичь.
Он достал свой полевой бинокль, чтобы осмотреть окрестности. Его гордость все еще бурлила от вида часовых, расставленных по периметру заповедника, чтобы дежурить ночью.
Ведь вся эта кутерьма из-за него.
Добыча учуяла его и боялась. Ничто из того, что он делал раньше, не приносило ему столько удовлетворения.
Как легко и как захватывающе было бы расправиться с ними. Всеми. Двигаться бесшумно, как призрак, перерезая глотки, одну за другой, чтобы ощущать на своих руках теплую и влажную кровь.
И это всего за одну ночь.
Что бы почувствовала Лилиан Шанс, увидев утром трупы тех, кто охранял ее заповедник?
Может, побежала бы прочь с криками ужаса?
Он любил смотреть, как жертвы убегают и кричат. И еще больше любил моменты, когда у них не оставалось дыхания, чтобы кричать.
Но он контролировал ситуацию. Время еще не пришло.
Пожалуй, можно послать ей какую-нибудь весточку. Да, точно. Что-то очень личное. Чем больше будет поставлено на карту, тем сильнее будет конкуренция, когда придет время.
Ему нужен был не только ее страх – напугать слишком легко.
Он еще мгновение наблюдал за ней, пока она пересекала территорию заповедника по направлению к домику, где были офисы.
Нет, ему нужен от нее не только страх, подумал он, выбрасывая пивную банку и слизывая шоколад с пальцев. Он хотел, чтобы она была вовлечена в дело его жизни сильнее всех прочих. Настолько, насколько она того и заслуживала.
Он отвернулся и, взвалив рюкзак на плечи, пустился кругом по окрестностям к своему логову, насвистывая какую-то мелодию.
Когда одинокий пеший турист, пыхтя, пересек его путь, он улыбнулся.
– Заблудились? – спросил он.
– Не то чтобы заблудился… Но все равно рад встрече. Я был на Вороньем пике, направлялся к вершине. Думаю, я немного сбился с пути. – Турист снял с пояса бутылку воды. – Наверное, надо было выбрать маршрут попроще. Времени уже много…
– Угу. – Мужчина выглядел достаточно здоровым и подтянутым. И заблудился так кстати. – Вы здесь один?
– Да. Жена повернула назад на перекрестке. Я бы сделал то же самое, но она зачем-то сказала, что я не смогу пройти семь миль[32] кряду. Знаете, как это бывает… Нужно доказать, что ты на все способен.
– Я сам направляюсь в ту сторону. Могу вывести вас на тропу.
– Это было бы здорово.