В 7 утра по Москве в моей квартире раздался телефонный звонок. К этому времени я уже практически сидел на чемоданах — на самом деле весь мой багаж составляла вместительная спортивная сумка. Сам же и поднял трубку, услышав на том конце провода голос Ротару.
— Максим? Доброе утро, надеюсь, не разбудила? Я вчера только в первом часу ночи домой вернулась, не решилась тебе так поздно звонить. Я так понимаю, вы с вашей девушкой уже скоро вылетаете?
— Да, рейс на Симферополь с посадкой в Харькове в 8.50. В столице Крыма будем в 14.05.
— Прекрасно, а когда у вас обратный рейс из Симферополя в Пензу?
— Увы, только через неделю, так что обратно летим из Ялты в Москву, а там уже поездом или самолётом в Пензу.
— Что ж, из Ялты в Москву рейсы каждый день. Так что можете гостить сколько угодно. Билеты не забудь сохранить, я договорилась, что ты проведёшь в Ялте творческий вечер, а Крымская филармония за это оплатит ваш перелёт туда и обратно. Билеты с московского рейса вышлете потом почтой…
— София Михайловна, да бросьте, все эти перелёты — копеечное дело на фоне нашего с вами возможного договора. Давайте не будем мелочиться.
— Что ж, — послышался на том конце провода чуть слышный смешок, — как скажешь. А насчёт как добраться из Симферополя в Ялту — не заморачивай себе голову, я договорюсь, чтобы от нашего ялтинского отделения Крымской филармонии к аэропорту приехал автобус, сама вас встречу сегодня с пензенского рейса. Если что — автобус приметный, хоть и «пазик», но во весь белый борт синяя надпись: «Крымская филармония».
На том и порешили, а через полчаса я садился в такси, чтобы транзитом через дом Инги забрать её и дальше уже ехать в аэропорт. Нина Андреевна и Михаил Борисович, как я понял, целиком и полностью доверяли мне своё чадо. Как говорится, мы в ответе за тех, кого приручили.
Да-а, летом мы бы помучались, доставая билеты в Симферополь, хотя в это время года самолёт и делает три рейса в неделю. Сейчас же всего один рейс, и всё равно салон полупустой. Надеюсь, взлетим нормально, и спокойно долетим до Харькова, а оттуда и до Симферополя.
В салоне ЯК-42 было тепло, даже очень, немудрено, что мы с Ингой сняли нашу верхнюю одежду, как и почти все пассажиры. Один из них — вернее, одна — меня узнала, о чём тут же во всеуслышание доложила всем присутствующим. Пассажиры стали приподниматься, чтобы увидеть самого Максима Варченко, который недавно появлялся в телепрограмме «Песня-78».
От леденцов «Взлётных» не отказались, а предложенный чуть позже завтрак проигнорировали. То, что предлагала коренастая, но в целом миленькая на лицо бортпроводница, вызывало лишь желание зажмуриться и не видеть всего этого кошмара. Может, на московских авиалиниях питание и получше, я уж не говорю про международные авиарейсы, но сейчас есть непонятно что, да ещё и, судя по репликам некоторых пассажиров, холодное, нам совершенно не улыбалось.
В Харькове мы приземлились около полудня, трое пассажиров там вышли, а загрузились человек десять, стало чуть шумнее. Один из новоприбывших — хмурый и какой-то дёрганый мужичок лет около тридцати в кургузом пальтишке — занял место с краю через ряд от нас.
Когда взлетели, Инга решила подремать, положив голову на моё плечо. А я сосредоточился на чтении захваченной из дома книги о похождениях Шерлока Холмса и доктора Ватсона. Хм, кстати, уже в этом году Игорь Масленников приступит к съёмкам сериала, которому судьбой предопределено стать культовым. Надеюсь, моё вмешательство в историю не повлияет на съёмки фильма, хочется, чтобы хотя бы первые серии вышли в уже привычном мне виде.
В какой-то момент от чтения меня отвлекла проходившая по салону бортпроводница, предлагавшая всем уже отобедать. Еда хоть и выглядела получше, но нет, уж лучше потерпеть до Симферополя. Надеюсь, Софа не оставит своих пензенских друзей голодными.
Тем временем стюардесса подкатила свой столик на ножках к тому дёрганому товарищу, а он неожиданно поманил её пальцем и что-то негромко сказал ей на ухо, отчего она неожиданно побледнела. Интересно, что такого он ей сказал? Да ещё и показывает вроде бы что-то, но что — не видно из-за спинки кресла. Моментально забыл о своём столике с едой, она чуть ли не бегом рванула назад по салону в сторону кабины пилотов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Хм, что-то мне это не нравится. Особенно перестало нравиться, когда показался один из пилотов (а может бортмеханик, я в этих погонах не разбирался, но думаю, это всё же бы пилот) и с напряжённым лицом подошёл опять же к этому мужику. Тот уже начинал заметно нервничать, хотя общавшийся с ним пилот разговаривал спокойно, что-то ему объясняя при помощи рук. И вдруг пассажир оттолкнул пилота с такой силой, что тот врезался спиной в боковушку сиденья напротив, а сам вскочил и, отбросив в сторону портфель, вскинул над головой правую руку с зажатым в ней каким-то овальным, ребристым предметом болотного цвета. Ба, да никак это Ф-1, она же легендарная «лимонка»! Как он умудрился пронести её в самолёт? Хотя… Это же не международный рейс, я же помню, что нас в Пензе при посадке досматривали кое-как, кто бы мог подумать, что на внутреннем рейсе окажется настоящий террорист.
— Всем сидеть! — срывающимся голосом заорал мужик. — Хоть один дёрнется — взорву на хер этот сраный самолёт!
В салоне раздался женский крик: «Ой, мамочки!», а я с каким-то отстранённым чувством подумал: «И почему сразу сраный? Вроде говном не пахнет. Пока…»
А тем временем террорист (ну а как ещё его назвать?) схватил левой рукой за форменный китель пилота и, брызжа слюной, заорал ему в лицо:
— Слышь, ты… Или мы летим в Турцию, или я на хрен взорву этот сраный самолёт! Так и передай своему командиру!
Опять сраный… Что-то его прямо-таки зациклило на этом слове.
— Товарищ, — неожиданно вклинилась подошедшая сзади бортпроводница, — успокойтесь, пожалуйста, сядьте на своё место, мы свяжемся с диспетчером, а он уже свяжется…
— Пошла на х… отсюда, сука!
Отпустив пилота, он освободившейся рукой толкнул девушку в грудь, она не удержалась на ногах и растянулась в проходе, сильно ударившись затылком о пол. Я невольно дёрнулся, но в последний момент разум возобладал над эмоциями. Как и у второго пилота, каковым, судя по всему, являлся этот член экипажа. Он не стал кидаться с кулаками на террориста, а помог бортпроводнице подняться и усадил её на одно из свободных кресел.
— Что ж вы творите? — обратился он к бузотёру. — Зачем так?
— А не хер было лезть, когда тебя не просят! Давай, ступай к командиру и передай мои требования.
— Но у нас не хватит топлива, чтобы долететь до Стамбула, даже до любого турецкого города. Всё равно придётся делать дозаправку в Симферополе.
— А я думаю, что хватит. От Симферополя до Турции рукой подать, а в самолёты всегда заливают топливо с запасом. Так что не хрен мне тут мозги пудрить. А чтобы вы там были покладистыми, я сделаю вот так.
С этими словами он выдернул кольцо, при этом до побелевших в суставах пальцах сжимая предохранительную скобу.
— Все видели? — крикнул он, озираясь вокруг выпученными глазами. — Это не муляж, это настоящая граната и, если я отпущу спусковой рычаг — всем нам хана. И пока мы будем падать с пробоиной в корпусе, успеете поблагодарить и вот его, и его командира.
— Пожалуйста, — раздался крик всё той же женщины, что возопила «Ой, мамочки!», — пожалуйста, сделайте, как он просит! У меня в Евпатории дочка и внучка, я вот им гостинцев везу…
— Да заткнись ты, дура! — уже беззлобно прикрикнул на неё террорист. — Они и так всё поняли? Я правильно говорю?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Как же не понять, — пробормотал пилот, косясь на руку с зажатой в ней гранатой. — Вы всё очень даже доходчиво объяснили. Сейчас я пойду доложусь командиру, а вы держите, пожалуйста, рычаг крепче. Не хотелось бы, чтобы погибли невинные люди.
Я покосился на Ингу, она уже успела проснуться и с ужасом смотрела на происходящее. Даже рот приоткрыла, и я невольно залюбовался её жемчужными зубками. Блин.